«Молчи» (СИ)

— Я ни о чем не жалею, — О’Брайен внимательно смотрит на Харпер, а та опускает взгляд на макушку малышки, поглаживая спинку ладонью. — Но всё же, — Дилан отрывается от раковины, подходя к коленкам Мэй, которая поднимает голову, со всем вниманием уставившись на парня.

— Делать на стиралке мы это не станем, мы же не извращенцы, — он еле сдерживает улыбку, не давая себе полностью раскрыть эмоций, пока получает нужное хихиканье со стороны Мэй:

— Да… А на кухонном столе нормально? — у неё от улыбки блестят глаза. Странно замечать это только сейчас.

— Ну… — Дилан морщится, отводя взгляд, а Харпер так же строит из себя серьезного человека, пока припоминает:

— На той неделе в гостях у Лили, — сдерживает смех, боясь разбудить Дженни, а парень закатывает глаза, уронив голову на свободное плечо девушки, что-то бубнит, вроде «я не готов к словесному сражению», «гоу спать».

— Ладно, — Мэй хочет осторожно слезть, и Дилан помогает. После беременности у Харпер так же появились проблемы со здоровьем. Ей не стоит таскать тяжести, но это не беда. Настоящее мучение приносит боль в спине, которая бьет внезапно, может, раз в неделю, может, в месяц. Мэй пыталась отследить периодичность боли, но у подобного нет режима, поэтому приходится всегда иметь под рукой обезболивающее.

Несет Дженни в её комнату. Пришлось поставить кроватку в другом помещении, чтобы ночью дежурить по одному. Проще говоря, не мешать. Чаще, конечно, сидела Мэй, поскольку у неё была бессонница после родов. Сейчас в этом уже нет такой нужды. Дженни хорошо спит, днем иногда нарушает режим, но это не страшно.

Харпер аккуратно укладывает девочку, не накрывает пеленкой, ведь на улице жаркая летняя ночь. Лето. Мэй и представить не могла, что это время года может быть настолько солнечным. Каждый день, видя голубое небо, чувствуя горячие лучи на лице, внутри, будто, что-то пробуждается. Энергия. Желание жить, наверное.

В Лондоне сейчас тихо. Не удалось поймать всех Псов, но жители, ранее покинувшие свои дома, начинают возвращаться. Кто за вещами, кто просто жить. Но ни Дилан, ни Мэй не думали об этом. Даже ради вещей. Они никогда больше не сойдут с самолета в этот серый город, встречающий дождем.

О’Брайен зевает. Стоит на пороге, прижавшись лбом к дверному косяку. Прикрывает веки. Глаза горят от изнеможения. Ладони держит в карманах спальных штанов. Харпер тихо, на носочках отходит от кроватки, не сводит своего внимания с Дженни, наблюдая за тем, как она смешно морщится во сне, чмокая губками. Словно, она хмурится и чем-то недовольна. Это точно от Дилана. Мэй вздыхает, сама прикрывает ладонью рот, пока зевает, зашагав к парню. Поправляет свою длинную футболку, использует её в качестве пижамы, правда, что-то ей подсказывает, что футболка раньше принадлежала О’Брайену. Она даже помнит, как они её покупали.

Что ж, какие-то вещи не меняются.

Встает напротив Дилана, который морально отказывается открывать глаза и шевелиться. Прижимается к дверной арке, глубоко дышит. Мэй поправляет его мятую футболку, дергая за край вниз, и парень кое-как щурит один глаз, сдерживая зевоту:

— Гоу? — шепчет, оттолкнувшись плечо от опоры, и одну руку закидывает через плечо Харпер, развернувшись в коридор. Второй ладонью, сжав её в кулак, прикрывает рот. Мэй сама направляет их к комнате, помогает парню лечь не мимо кровати. Такое уже было. Да, смешно, но парень на тот момент был слишком напряжен и растерян. Кажется, это было после того, как врачи сообщили о скором рождении ребенка, хотя шел только седьмой месяц, и данная информация не радовала. Она означала, что у малыша так или иначе будут проблемы после родов. И они были. Под капельницей. Такой маленький. Худой. Еле дышащий.

Именно после родов первое время творился хаос. Дилан не знал, куда себя деть. Мэй тяжело перенесла операцию, какое-то время не могла прийти в себя после наркоза, а если приходила, рыдала от безумной боли в спине и животе. Плюс, страх за состояние малыша. Перенести все это было тяжело. Особенно одному. Хорошо, что на какое-то время Дейв приехал в Канаду. Лили еще нельзя было совершать перелеты. Она проходила лечение, да и родители не изменили своей строгости. Продолжали держать её подле себя, как маленького ребенка. Так же немаленькую роль сыграла мать Дилана. Мисс Харпер слишком занята на работе, а вот мать О’Брайена брала в охапку Кая и ехала в Канаду, чтобы контролировать события. Она до сих пор названивает чуть ли не каждую неделю. Но подобное внимание даже приятно. Мать получила желанную близость со старшим сыном.

А сейчас… Сейчас это кажется таким кошмаром. Простым, ночным.

Дилан падает лицом в подушку. Без сил. Руки сует под неё, даже не натягивает одеяло, просто отрубается. Мэй смеется, тоже чувствует усталость, но не такую сильную. Всё-таки, О’Брайен ночами сидел с этой ненавистной экономикой. Девушка лениво распускает хвост, бросает резинку на тумбочку и гасит светильник, забираясь на кровать. Одеялом накрывает спину парня, сама пользуется бессознательным состоянием Дилана, чтобы лечь в свою любимую позу: на живот, грудью касаясь его плеча, одну руку и ногу закидывая на спящее тело. Обычно все наоборот. Странно, но раньше ей не удавалось заметить эту деталь. Возможно, она появилась у парня после программы. Необычное желание иметь постоянный телесный контакт, словно пес, которому требуется чувствовать чье-то присутствие даже во сне. Обычно как раз он всякими способами создает этот самый «контакт». Чаще всего Мэй засыпает на одной стороне, а он на другой, но утром девушка просыпается, видя, что парень прижимается к её спине, груди, неважно, какой стороной она лежит. Причем слишком близко. Порой от сильной хватки даже тяжело дышать, но они это не обсуждают. Харпер спокойно принимает подобное, как еще одну особенность. И некоторые из этих «особенностей» очень даже ей нравятся. Особенно та, при которой парень просто не мог перестать нюхать головку Дженни. Первое время после больницы он постоянно держал её. На вопросы толком не отвечал, говорил, что ему просто нравится.

И Мэй это нравится.

***

—... Я тебя просила, — девушка шепчет, но сама не может оторвать взгляда от того, как Дженни сидит на плечах Дилана и оттягивает маленькими пальчиками его волосы, слюнявит и жует их, забавно морщась.

— Я не могу… — парень еле сдерживает смех, уставившись в глаза другу, который щурится, вздыхая:

— Боже, давай, разрешаю, — О’Брайен сдается, стоит в дверях, открыв их перед Дейвом и Лили, которые оба наблюдают за происходящим на голове парня.

— Это… Мило, — Роуз сдерживает смех, всячески дергая Фарджа, чтобы тот так же постарался не смущать Дилана.

— Чувак, — Дейв откашливается. — Она это… Волосы твои жрет.

— Я в курсе, поэтому и мою их два раза в день, — Дилан отходит назад, позволяя друзьям войти в прихожую. Ладонями сжимает пухленькие ножки ребенка, не давая ей завалиться назад и упасть с плеч.

Лили выписали из больницы на второй год, когда родители полностью приняли её состояние за здоровое. Девушка правда оправилась, появились щечки, вместо впадин, глаза стали живыми, сверкающими, темные круги под ними пропали. Кожа лица теперь не бледная.

Да, пришлось разъехаться. Дейв остался в Норвегии с Роуз, а Дилан в Канаде с Мэй. Фардж всячески избегает встречи со своей матерью, причем до сих пор. Кажется, они только один раз созвонились, и то, чтобы обговорить раздел имущества, ведь парень является собственником квартиры. Через скрежет зубов, но с особым понимаем, мать все же приняла тот факт, что Лили уже не добрые десять лет, и позволила Дейву остаться у них. Правда… В разных комнатах, поэтому сейчас, пока эти двое в Канаде, они изрядно наслаждаются отрешенностью от родителей Роуз, тем более, им еще предстоит сообщить им не самую «приятную» новость. Одиннадцатый класс Роуз окончила дистанционно, Дейв взял себя в руки и заставил пойти в школу в Канаде, промучившись целый год, чтобы закрыть эту страницу своей жизни. Сейчас он по большей части работает. Ждал, пока Дилан окончит школу, чтобы вместе пойти в колледж, больше одиночества на учебе он не вытерпит. А Лили… Она пока не поступала, ведь знала, что сначала стоит съехать от родителей, а для подобных перемен нужны деньги. Так что, то время, пока Мэй и Дилан привыкали к ребенку, они занимались накоплением финансов втайне от родителей Роуз. Иначе, скандал произошел бы раньше, чем нужно.