«Молчи» (СИ)

— Мэй… — Роуз пищит. Мы ускоряем шаг, идем спиной, не спуская взгляда ужаса с псины, которая не ждет. Она рычит, лает и трогается с места, кинувшись к нам.

Я не знаю, что заставляет меня это сделать. Я просто делаю это. На автомате. Отпихнуть от себя Роуз не так трудно. Она слабая, легкая, поэтому с мычанием толкаю её в сторону, не рассчитав, отчего девушка спотыкается о порог какой-то палаты, упав на пол с криком. И у меня нет времени думать о том, сломала ли она себе что-нибудь, ведь агрессивное животное уже прыгает на меня, сбивая ног. Успеваю только пальцами сжать глотку псины, чтобы предотвратить её попытку клыками врезаться мне в лицо. Мое тело рухнуло на пол. С громким стуком. Вскрикиваю, но не забываю о псине, которая когтями рвет ткань одежды, слюной осыпая мне лицо, гавкает, вся изводится, пытаясь вцепиться в мою шею. Мои руки сгибаются в локтях. Эта бойцовская собака так сильно давит, что я делаю единственное, что спасет мое горло. Подставляю ей руку. Она с удовольствием клыками пронзает кожу, начав дергать мордой в разные стороны, отчего боль увеличивается в разы. Кричу, ногами пихая от себя животное. Могу различить смазанный в глазах силуэт Роуз. Девушка держит в руках железную настольную лампу. Размахивается, ударив собаку по голове, но та лишь переключает свое внимание на Лили, бросается на неё, и тут вскочить приходится мне. Не думаю, когда хватаю псину, зажав её шею в углу локтя. Как-то раз я видела, как Дилан сделал подобное. Он ведь… Убил тогда гончего, верно? У меня нет времени мяться, ведь псина уже когтями царапает живот подруги, которая начинает кричать от боли. Дергаю животное к себе, использую все силы, сдавливая её глотку. Она дергается, гавкает, разбрасывается пенной слюной, и по моим щекам скатываются слезы, когда я набираюсь отваги, сильнее сжав шею. Хруст. Громкий. Замираю. Еле дышу, потерянным взглядом уставившись куда-то вниз. Псина еще дергает лапами, но её голова не находит опоры, поэтому запрокидывается, вися на плечах. Роуз в испуге отползает назад. Мои дрожащие руки отпускают животное, что начинает скулить, дергаясь на полу. Последний выдох. Прекращает двигаться. Моргаю, роняя слезы. Сама отползаю назад, совершенно прекратив чувствовать боль в руке, которую прокусила эта тварь.

Эхом слышна перестрелка. Полиция по рации сообщает, что ведет захват здания. Не хочу думать, почему Псы решили напасть на больницу. Не желаю!

— Мэй, — Роуз сама подползает ко мне, дернув наверх. Помогает встать и ведет за собой, хромая и активно дыша от паники:

— Уходим… Уходим, — тяжело отбрасываю мысли, сжав её ладонь, и вынуждаю себя взять инициативу. Ускоряю шаг, веду за собой подругу. Подходим к тем дверям, из которых выбегали люди. Выходим на лестничную клетку. Весь шум сосредоточен внизу. Выстрелы. Крики.

— Нам нужно на парковку, — глотаю воду во рту, взглянув на Лили. Та моргает, стиснув зубы. С таким же страхом смотрит на темную лестницу:

— Я уверена… Там уже работает полиция, но… Нам нужно как-то выбраться и… — топот ног. Кто-то опять бежит наверх. Черт.

— Тут точно идти нельзя, — тащу девушку назад. Впереди, если пройти через другой холл, можно выйти к другой лестнице.

Запах гари.

Черт.

Мы разворачиваемся, спешим в другой коридор. Лили не может ускорить свой шаг, поэтому мы добираемся до другого края этажа тогда, когда внизу уже начинают тушить огонь.

Спускаемся.

— К чему это было? — Роуз с хмурым непониманием смотрит под ноги, боясь споткнуться. — Они устроили такой шум… Для чего?

Напряженно всматриваюсь в темноту, поддерживая подругу:

— Говорят о себе, — единственный вариант. — Привлекают внимание, чтобы… Отвлечь от чего-то более важного, — не знаю. Понятия не имею. Сейчас меня волнует только вопрос нашей безопасности. Нужно скорее попасть вниз, сесть в машину и уехать к черту.

— Думаешь, они специально отвлекают полицию от чего-то важного? — Лили поддерживает мои мысли, но я лишь вздыхаю. Понятия не имею. У меня мало сил.

Мы спускаемся, останавливаясь в страхе на каждом этаже. Прислушиваемся. Никаких выстрелов. Только трещание ламп, и ненормальный шум. Повсюду ходят люди. Судя по звукам с улицы — огонь уже тушат, так почему никто не выходит из здания? Стоит дым. Легкий, но дышать тяжело. Медсестры помогают раненным, врачи пытаются оказать помощь особо тяжелым пациентам.

Добираемся до четвертого этажа. И замираем. Дальше все обвалено. Ступенек буквально нет. Мы слышим голоса там, внизу. Кажется, люди попали под завал. Мы не можем помочь, поэтому выходим на четвертом этаже, идем по коридору, не зная, куда податься. В молчании и напряжении мы добираемся до другой лестницы. Такая же ситуация. Словно Псы атаковали только первые этажи, чтобы заблокировать людям выход. Но зачем? Что было их целью?

Устаем. Не желая того, присаживаемся на пол. За окнами не успокаиваются сирены. Полиция что-то говорит в громкоговоритель, но нам не разобрать слов. Встаю, подходя к окну. Вижу, какой хаос творится внизу. Множество людей. Много раненых. Кто-то кричит, кто-то тихо плачет. Кто-то трясет работников скорой помощи, уверяя, что внутри остались их родственники. Люди на этом этаже тише. Они только терпят боль. Кто-то сидит с огнестрельными ранами. Роуз не желает оставаться одна. Она проходит в палату, встает рядом, смотрим.

— Когда они собираются вытаскивать нас? — девушка не понимает, поэтому объясняю:

— Видишь, полиция не заходит за ленту. Они постоянно говорят по рациям и в мегафон, скорее всего, Псы еще в здании.

— Они захватили его? — Лили с волнением оглядывается. — Думаешь, они внизу?

— Не знаю, но то, что они взяли кого-то в заложники, не сомневаюсь, — касаюсь больной руки. Кровоточит. Стоит сделать прививку от бешенства.

— Мне не нравится это затишье, — Лили признается, уложив свою тяжелую голову мне на плечо. — Что там происходит?.. — договаривает, вдруг, как и я, ощутив дрожание пола. Мы с напряжением осматриваемся. Никаких сильных толчков, но… Но почему пол так трясется?

И вновь крики, только теперь мы не реагируем, как раньше. Мы просто хватаем друг друга за руки, быстро шагая к порогу палаты, и выглядываем, замечая, как люди кое-как начинают двигаться в одну сторону. От лестницы.

Выстрел. Меня неприятно парализует, когда один из врачей падает на пол. На его белом халате начинает расти алое пятно.

— Что за?.. — затыкаю самой себе рот, когда вижу их. Просто их. Троих людей. Все, как один. В банданах, в капюшонах. С оружием. Их походка такая расслабленная, в движениях нет напряжения. Всё, что они делают… Для них это не ужасно. Один из них поднимает оружие, перезаряжает его, направив на женщину, и я слышу, как Роуз вскрикивает, прячась за стену, когда пуля пробивает её голову.

За что?

Кричат. Вопят. Люди бегут, но их ждет тупик. Они знают. Но нет выбора. Это паника. А мой страх блокирует попытку к действию. Я прячусь за стену, как и Роуз. Мы стоим, прижавшись к ней, не чувствуем тяжести тел. Только дрожание наших сцепленных пальцев. Ужасно, что, несмотря на хаос вокруг, нам удается различить тяжелые шаги Псов. Мое сердце отказывается слушаться. Оно бьется с такой силой, а потом вовсе обрывает свою деятельность, когда совсем близко слышен выстрел. Вздрагиваю, сжав веки и губы. Сдерживаю громкое сбитое дыхание. Роуз в панике смотрит перед собой. Она сильно сжимает мою мокрую ладонь, не сдерживая легкого мычания, когда начинает ронять слезы.

Эти Псы… Такое чувство, будто они играют. Для них человеческая жизнь ни черта не значит. Я уверена, это обманный маневр. Не знаю, почему, но мне кажется, что эти ублюдки отвлекают копов от чего-то более важного. Точно. Джо ведь зачем-то вызвали. Какой-то товар. Его вызвал сам Главный. Что если это все связанно?

В этих уродах ничего святого… Ублюдки…

Стискиваю зубы, но те все равно стучат, и меня посещает страх, что даже такой тихий звук они способны распознать. Кажется, мы с Роуз врастаем в стену, когда Псы ускоряют шаг, что-то обсуждают, при этом громко смеясь, словно гавкают, как псы, которых выпустили на прогулку.