Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

— Кто там? — глухо послышался голос девушки.

— Жаклин, это я. Открой, пожалуйста.

За дверью послышалось копошение.

— Сула, фу. Нельзя.

Пару раз лязгнул замок и дверь распахнулась.

Он буквально снёс её с места и пригвоздил собой к стене рядом. Не дав возможности опомниться, Александр тут же впился в любимые желанные губки, а руками обхватил талию в хлопковом, стёганом халате.

Но и Сула тоже не дремала. Жаклин не успела отпустить её ошейник, поэтому собака не смогла в свойственной ей манере впиться гостю где-нибудь внизу, в лодыжку или голень. Она схватила то, что оказалось ровно напротив её пасти, а точнее — коленку. Но поскольку коленная чашечка парня такого роста как Александр МакЛарен, это тоже не семечко рожкового дерева, то собаке удалось только лишь обхватить её челюстями, но сильно сжать не получилось — слишком широко была разинута пасть.

— А-а-а-а… — приглушенно взвыл парень, хватаясь за ногу.

— Сула! — крикнула Жаклин довольно громко и дёрнула за ошейник.

Собака тут же разжала челюсти. На морде было написано, что она всё понимает, но и её тоже понять нужно.

— Уф-ф, — держался ладонями за коленку гость.

— Сула, бессовестная такая! — поволокла охранницу Жаклин в ванную. — Сказала же: «Нельзя». Почему не слушаешься?

Хозяйка отвела животное и тут же прибежала к парню, который при свете лампы в прихожей, пытался рассмотреть дырочки на своих джинсах.

— Идём скорей на кухню, — потянула его за руку девушка. Александр похромал за ней.

— Ставь ногу, — подвинула Жаклин ему низенький детский стульчик. Гость тут же послушался. — Ну… тут у тебя прокусана штанина, — пригнувшись и прищурившись, осторожно, но уверенно и умело дотрагивалась доктор Фортескью до пострадавшего участка. — Чтобы осмотреть получше положено разрезать, — выпрямилась она.

— Режь, — кивнул Алекс.

Девушка достала ножницы и разрезала сбоку брючину до самого таза.

Никакой трагедии с коленом не оказалось, Сула даже до крови не прокусила, а только лишь очень сильно прижала и сдавила ткани и покарябала кожу. Поэтому Жаклин продезинфицировала рану, намазала ранозаживляющим кремом и перевязала.

— Мазь с анестезирующим эффектом, — поясняла она, зашивая штанину крупными рабочими стежками и стыдясь в это время своих собственных мыслей.

Дело в том, что увидев обнаженную стройную мускулистую ногу Алекса с довольно внушительной порослью мягких светлых волос, Жаклин вспомнила: как приятно эти волосинки ласкали и щекотали кожу на её ногах, когда переплетались их конечности под одеялом. — Вот, — перекусила нитку девушка и помассировала немного пальчиками повреждённое колено под джинсами и повязкой.

— Спасибо, — потерпевший кивнул, выпрямляя ногу и прислушиваясь к ощущениям. Острой боли не было, только лишь что-то ноющее.

«Ерунда», — подумал бывший футболист и действующий боксёр.

— Чай будешь? Тебе стоит немного посидеть спокойно пока впитается мазь, — Жаклин укладывала швейные принадлежности в жестяную коробку из-под шоколадок.

— Нет, не буду. Ты только что переболела и тебе нужно лежать. Я сейчас кое-что скажу и уйду.

Девушка вспомнила, как сегодня вечером, всего несколько часов назад, легко и просто отправила Александр побыть одному. Сейчас, уже ночью, его «уйду» больно резануло по ушам и откликнулось эхом где-то там, в районе солнечного сплетения. Слишком много ночей она провела в одиночестве, слишком много места пустовало в её холодной постели.

«Как больно», — внутренне сжалась девушка и, замявшись, будто в неловкости забегала глазами по пространству кухни.

— Не уходи, — тихо прошептала Жаклин и тут же, застеснявшись своей откровенности, кинулась убирать коробку в шкаф. Она всё ждала, что Александр что-нибудь скажет, и как могла заполняла тишину грохотом предметов и дверец шкафа. Но от парня не исходило ни звука, и когда источник шума исчерпал себя, девушка повернулась.

На её любимом родном лице красовался старый добрый покер фейс, и что спрятал за ним хозяин, оставалось только догадываться.

«Ему тоже больно», — догадалась Жаклин, а Александр тем временем сделал к ней пару шагов и взял за руку.

— Идём, — двинулся он на выход из кухни.

Глава 62 Ночь

Глава 62

Ночь

Они прошли в гостиную. Попутно Жаклин всё-таки освободила из заточения свою хулиганку и наказала ей охранять пустую прихожую. Та сделала вид, что если не послушалась, то хотя бы согласилась.

Когда девушка зашла в гостиную, Александр, стоял там, не зажигая света и сжимал в руках мягкую игрушку ёжика.

— Ложись, — показал он рукой с ежом на диван. — Я с тобой посижу, — и отложил игрушку на столик рядом. Жаклин послушно улеглась, а парень опустился перед ней на колени и оперся о край её ложа предплечьями. Он замер и принялся блуждать нежным ласкательным взглядом по её личику. Потом прикоснулся к её щеке указательным пальцем и в задумчивости начертил на ней пару кругов.

— Я люблю тебя. — Он всё-таки не выдержал, взял её руку и поцеловал внутреннюю сторону ладони, после чего погладил это место своим большим пальцем. — Я действительно люблю тебя, Жак.

— Алекс…

— Постой… — в предостерегающем жесте остановил её мужчина. — Помнишь, ты как-то сказала, что не признаёшься мне в любви, потому что слова: «Я тебя люблю» не передают того, что ты ко мне чувствуешь?

Девушка несильно кивнула, а парень, будто тоже соглашаясь с самим собой, утвердительно закивал головой и закусил уголок губы.

— Вот и я пришёл попросить у тебя прощения, но теперь понимаю, что слова: «Прости меня» не передают того, насколько мне жаль, что мы не были вместе эти четыре года.

— Мне тоже. — Она чуть придвинулась к нему поближе.

— Поэтому, что бы я там ни сказал, это всё будет не то, — развёл он ладони в стороны. — Недостаточно. Я вообще, честно признаться, даже не представляю: как тебе жилось все эти годы. Я не представляю, Жаклин, — медленно закачал он головой.

На этом моменте девушка плотно закусила губы меж зубов и её глаза налились слезами. Но вместе с тем, она радовалась, поскольку понимала, что мужчина находит нужные слова. Нужные ей. Именно ей.

— Жаклин… — дёрнулся к ней МакЛарен, — иди ко мне. — Развёл он руки в стороны шире, приглашая её в свои объятья.

Она бросилась к нему и обвилась вокруг шеи, как утопающий хватается за проплывающее мимо дерево. Почувствовав его тело, ладошками ощутив его волосы на затылке, звуки жёсткого, мужского дыхания, запах кожи с остатками лосьона, такой родной, долгожданный, желанный, необходимый, такой обволакивающий и анестезирующий, Жаклин захотелось заорать. На весь Лондон. Как орёт человек на вершине горы после трудного восхождения или подняв штангу с рекордным весом на Олимпийских играх.

Девушка тут же вспомнила, как она обнимала Алекса, когда он заступился за них с Сулой там, на Новой улице Оксфорда. Кажется, тогда она подумала, что ей с ним очень надёжно и спокойно, намного надёжней и спокойней, чем с Чарльзом. Но что были те чувства против её теперешних, после этих четырёх лет без него, без его уверенности, его силы, стойкости, непробиваемости, упрямства, честолюбия. Без его голоса, его объятий, шуток, ревности.

Поэтому только лишь она уткнулась носом в шею родного любимого человека, из неё хлынули рыдания. Девушку затрясло, и она схватилась за парня ещё сильнее, чтобы не выдать себя конвульсиями.

Боль. Боль и горечь растворялись в слезах и вместе с ними выходили наружу. Всё это выплёскивалось прямо в его водолазку цвета осоки, и через полминуты та сделалась мокрая.

— Ш-ш-ш, тише, тише, малыш, не плач. Не надо. Теперь всё будет хорошо, — гладил он девушку по волосам.

Жаклин затрясла головой.

— Больше никогда… слышишь, никогда не бросай… меня… Александр МакЛарен, слышишь? Никогда! — сквозь рыдания буквально выбрасывала она из себя слова. — Нико… гда! — сгребла она ткань его мокрой водолазки в кулачок.

— Никогда, Жаклин. Я всегда буду с тобой, — он целовал её куда попадал: в лицо, волосы шею.