Однажды под Рождество (СИ)

— Снова? — подал голос Тим. — Получается, что она ставит своей целью в жизни работу, а любовь ей не важна, не потому, что она бесчувственная и ей на эту самую любовь плевать, а потому, что она просто ее боится?

— Возможно. Однако ответа на этот вопрос мы никогда не получим, так как сомневаюсь, что она способна признаться в этом даже самой себе, — ответил ему Эрик.

— Я не думал, что всё так… Что с ней случилось? — спросил Тим.

— Не считаю корректным говорить о таких вещах. Важно не происшедшее, а его последствия, — холодно бросил Эрик, вложив в эти слова столько презрения, что Джейсон передернулся и поспешил сказать:

— Она такая потрясающая… Несмотря на всё, что с ней произошло, она очень добрая и тактичная. Она всем помогает, и ей ничего не нужно взамен. Я ее очень уважаю. Нет, я ей восхищаюсь. Я не дам такому повториться. Не дам, — последние слова он прошептал, адресуя их самому себе, а не своим собеседникам. И тут вдруг Тим, обернувшись к Эрику, решительно произнес:

— Говоришь, вы умерли? Но она хочет жить! Она боится чувств? Но она хочет чувствовать! Не знаю, как, но я дам ей такую возможность — возможность радоваться жизни. Ты можешь предаваться своей меланхолии сколько хочешь, но я не дам ей сгинуть окончательно, что-то нужно делать! И я сделаю. Не знаю, что, но сделаю!

— Риск — благородное дело. Только вот спросил ли ты ее — а хочет ли она, чтобы ты что-то делал? — спросил его Эрик. И историк ответил так решительно, что этой решительности можно было лишь позавидовать:

— Я не буду спрашивать, я знаю ответ. Но несмотря на то, что она этого не хочет, я это сделаю, ведь если человеку помогать только тогда, когда он просит о помощи, станешь ему не другом, а знакомым для поклейки обоев.

========== Чем заканчивается попытка придумать идеал ==========

Занавеска отдернулась, и мы с Лили выпали из кабинки.

— Мальчики, мы всё померили, всё подходит. У меня глаз-алмаз! Так что теперь будет дефиле. Это первый вариант, летний пляжный, — заявила Лили, довольная, как кот, разбивший крынку со сметаной и не получивший нагоняй. Я же стояла красная, как помидор: на мне была короткая темно-бордовая обтягивающая юбка и темно-зеленый топ-корсет, прошитый переливающимися нитями.

— Мне кажется, это как-то… — протянул Джейсон. Я воспряла духом, ведь мы с кузиной договорились, что если двое из троих парней одобрят наряд, я его беру, и так с каждым комплектом.

— Джейсон, солнце, что я тебе говорила по поводу высказывания собственного мнения? Вот сейчас оно мне очень-очень важно!

— Правда? — воодушевился он. — Если честно, я думаю, это тебе не идет. Не потому, что не красиво, нет, просто ты другая. Ты элегантная и строгая, а это как-то…

— Ты ничего не понимаешь! — перебил его мой персональный кошмар. — Вот именно, что она слишком строгая — я пытаюсь сделать ее проще и современнее!

— И при этом ты ломаешь ее собственное, давно сложившееся «я», — добавил Эрик. Я выдохнула с облегчением: похоже, эту жуть мне покупать не придется.

— Нет, ну я не ломаю, я просто модернизирую!

— Слушай, ты же сама говорила, что одежда должна гармонировать с внутренним миром человека. А это совсем не ее, — внес свою лепту Тим, и я окончательно поверила в справедливость, так как очень волновалась, что уж он-то будет поддакивать Лили, стремясь угодить ей. Нет, я знала, что он не такой человек, но всё равно немного переживала.

— Ладно, четверо на одного. Сдаюсь. Следующий номер.

Я быстро переоделась в плиссированную темно-синюю юбку до колена и голубую блузу а-ля «деревня».

— Ну, я не думаю, что это ей подходит. Слишком просто. И кажется, что ей не двадцать один, а шестнадцать… — пробурчал Джейсон, которому этот костюм явно был противен.

— Согласен, не то, — сморщил нос Тим.

— Мальчики, вы роняете мою самооценку. Эрик, спаси меня!

— Думаю, не стоит спасать явно проигрышный костюм. Ты сама спасешь себя, если подберешь что-то более актуальное.

— Ах, так? Ну и ладно. Мериан, можешь надеть тот коричневый комплект.

Широкие темно-коричневые брюки и бежевая водолазка с небольшим шейным платком пришлись по вкусу всем, равно как и брюки цвета топленого молока, расклешающиеся от колена, в сочетании с офисной белой блузкой из атласа. Дальше всё шло довольно мирно, мнения парней разделялись, и в результате в моем гардеробе оказались: строгая темно-серая юбка до колена с зеленоватой блузкой, обладательницей причудливого абстрактного воротника, за которую отчаянно голосовали Тим и Джейсон, темно-серая свободная плиссированная атласная юбка в пол с непонятной кофтой синего цвета, выделявшейся широкими рукавами, разрезанными по всей длине с внешней стороны, строгий черный деловой костюм-тройка, состоявший из юбки-карандаша, классических брюк и красивого кардигана, любопытная белая блузка, присобранная под грудью, образующая комплект со свободными брюками серого цвета с широким коричневым поясом, напоминавшими мне мешковину, но спасенные Тимом, который просто заставил Джейсона проголосовать «за», убедив его, что это хит сезона, черная юбка солнце-клеш с белой блузкой, напоминавшей предыдущую, но более стилизованной под кофточки жительниц Баварских деревенек, за которые боролся Эрик, приводя весомые аргументы в пользу этого костюма, основанные на точном анализе моей фигуры, что закончилось его полным триумфом и абсолютным фиаско Тима, утверждавшего, что черно-белый — это скучно, а такой стиль делает из меня простушку. Даже Лили, выслушав все доводы Эрика, возгордилась тем, что подобрала такой идеальный по всем параметрам комплект, а я съехидничала: «Эрик, твоя натура инженера проявилась даже здесь: ты разобрал меня по полочкам, как автомобиль», — на что он ответствовал: «Автомобиль, несмотря на все свои характеристики, в первую очередь должен нравится», — и примерка продолжилась. Однако, как выяснилось позже, причина его выбора была совсем иная — почти такой же костюм больше всего любила носить его мать.

Наконец, настал час Х: я надела вещь, которая вызвала самые жаркие споры между мной и моим стилистом — облегающее черное платье до колена на тонких бретельках с изящной аппликацией. Я считала, что это не мое, так как не любила открытые вещи, да и парни убедили меня в этом еще больше, отвергнув все открытые варианты, предложенные моей кузиной. Лили же цитировала Коко Шанель, рассказывала о том, какой фурор произвело маленькое черное платье, появившись на свет, и в результате я сдалась. Я еще раз осмотрела себя в зеркале с головы до ног — нет, это явно не мое, а Лили еще и притащила черные туфли с острым мысом и на огромной шпильке. «Я точно сломаю себе шею», — подумала я, напяливая непривычную обувку. Выходя, я ожидала чего угодно, но только не того, что произошло. Парни замерли, а затем Джейсон и Тим активно зааплодировали, Эрик же принялся внимательно меня изучать.

— Я же говорила, что мадам Коко не может испортить никого, — ухмыльнулась Лили, и продолжила: — Тем более, для твоего роста это просто идеально!

— Согласен-согласен! Фото на память! — Тим достал телефон и начал меня фотографировать. Я возмутилась и попросила Джейсона о помощи, на что коварный историк скосил глазки и заговорщически произнес, обращаясь к моему предполагаемому спасителю:

— Перешлю по мылу.

Джей замялся и прошептал мне:

— Извини…

— Предатель! — наиграно возмутилась я, но, не сдержавшись, расхохоталась.

— Эрик, а ты что скажешь? — спросила Лили единственного, кто еще не высказался.

— Скажу, что это первая вещь за сегодняшний день, которая меня действительно поразила. Элегантность всегда была присуща тебе, Мериан, однако этот комплект идеально подчеркивает твою женственность, — я зарделась. — Это платье не обсуждается, ты купишь его, даже если считаешь его слишком открытым. Я ведь правильно трактую твои сомнения?

— Открытым? Шутишь? Юбка далеко не самая короткая, верх довольно строгий, что тут такого-то? — возмутился аспирант.

— Да просто мне не идет, когда плечи открыты, — промямлила я.