Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

Жаклин с хохотом и благодарностью приняла его жертву, выбрав одеяние для колледжа, как наиболее демократичное и попутно заметила, что лондонская арт-тусовка всегда славилась сдержанностью и нарочитой небрежностью внешнего вида. Парень также поинтересовался: как она планирует объясняться с Чарльзом, на что девушка ответила, что вообще не собирается этого делать — они с супругом не общаются.

Муж с женой действительно не разговаривали, да и вообще, в принципе, редко виделись. Жаклин одновременно и боялась, что Чарльз что-то предпримет, какую-нибудь попытку помириться, и ей придётся выкручиваться, и тут же ужасалась своим двум годам жизни с человеком, с которым жена перестала разговаривать без объяснения причин, а он не нашёл ничего лучшего, как в ответ сделать то же самое.

*

На следующий день у себя на приёме в больнице доктор Рочестер поменяла негативное отношение к работе на позитивное, ибо поняла, что если бы не занятость с пациентами, то к вечеру накрутила бы себя до крайности и до упора раздраконила бы себе нервы.

Проснулась Жаклин с ощущениями спортсмена перед олимпийскими стартами, к которым он готовился не один год. Когда пила кофе и выгуливала Сулу, Чарльз ещё спал у себя наверху. Не желая подниматься к нему на второй этаж и искать нечто более-менее праздничное из своего гардероба, девушка надела обычные будничные джинсы, чёрный свитерок с треугольным вырезом и оставила на шее короткую платиновую цепочку. Она уже давно хотела куда-нибудь «прогулять» жемчужное ожерелье, но пока что-то не получалось.

Таким образом, вечером, в десять минут седьмого Жаклин уже спешила к тёмно-коричневой Q7, стоявшей в начале Churchill Street, как они с Алексом и договаривались.

Сегодня погода удивила всех: градусы опустились заметно ниже нуля. Трава покрылась инеем, от дыхания прохожих и выхлопных труб автомобилей валил густой пар, что по меркам Британских островов являлось чуть ли не природной аномалией. От транспортного коллапса и подобных ему последствий капризов погоды и её «забегов в ширину» жителей спасло только безоблачное, ясное небо. Как известно, именно снег или, что ещё хуже, ледяной дождь у здешнего климата ходят в фаворитах в деле испытания людей на прочность и демонстрации, кто на самом деле «в доме хозяин».

Направляясь к знакомой машине и вглядываясь в отсвечивающее лобовое стекло, да ещё и отвлечённая проехавшим мимо громким мотоциклистом, девушка, тем не менее, уже поняла, что её ждёт нечто интересное. Поэтому подходила к пассажирскому месту в предвкушении.

И точно: распахнув дверцу, Жаклин взглянула на Алекса и застыла. Таким она его ещё не видела.

Парень сидел в кипенно-белой сорочке с длинными рукавами на широких манжетах, которые застёгивались на три пуговицы и выгодно оформляли его изящные крепкие запястья. Красивым породистым мужским рукам Алекса, будто мало оказалось украшения в виде руля дорогой мощной машины, так на правую он нацепил ещё и, уже знакомые Жаклин, часы тонкого корпуса, чёрной масти и шведских кровей. Сорочка сидела на юноше почти как влитая и пикантно, если не сказать сексуально, облегала его стройное тренированное тело. На груди рубашка даже разошлась в одном месте между пуговиц, которые, кстати, оказались застёгнуты все до единой, поскольку из-под воротника спускался узенький тоненький чёрный галстук, увенчанный маленьким аккуратным узлом.

Чуть замерев и оторопев от такого вида, Жаклин всё-таки залезла в автомобиль и, взглянув через разделительный бардачок, увидела, что на красавце ещё и узенькие чёрные классические брючки и довольно неплохого качества. На голове отросшие золотисто-пепельные вихры были небрежно зачёсаны назад, скорее всего, пятернёй.

Сам хозяин всего этого стиля и классики ехидно ухмылялся, довольный тем, что произвёл впечатление.

— Ты же только что после воспаления! — громко возмутилась доктор Рочестер. — Ты не успокоишься, пока тебе что-нибудь не вырежут?

«Стиляга» опешил. Его лицо вытянулось, и он моргнул. Один раз.

— У меня в машине пиджак и дублёнка. И тебе вечер добрый, Сасенак.

В общем, у юноши сегодня было прекрасное настроение, и он даже не собирался этого скрывать.

Поэтому только лишь Жаклин удобно уселась в пассажирском кресле, наблюдавший за ней студент, для начала замерев, как перед прыжком, ринулся на девушку со звуком: «Р-р-р-р», сгрёб в охапку и нешуточно стиснул в объятьях. После чего притянул её голову к себе за затылок, найдя губами её губы, внедрился пальцами в эти мягкие пушистые «пружинки» и принялся лакомиться сочным, сильным поцелуем. Против такого Жаклин даже и не пыталась возражать.

Только лишь почувствовав его родной запах, традиционно не разбавленный, по словам юноши «этой вонью» — туалетной водой, (в этом Александр оказался настоящим аскетом), и ощутив желанные, любимые руки и губы, Жаклин, как по взмаху волшебной палочки, стала другой. Её просто сменили, будто слайд в проекторе. Вот, только что, в машину села ещё доктор Рочестер, и вот на пассажирском месте сидит влюблённая, словно кошка, мягкая и податливая девушка Жаклин. По уже сложившейся традиции, волнения на счёт предстоящей встречи с Кирком лопнули, как мыльный пузырь. Александр продолжал оставаться «человеком с зонтом» и моментально убирал все её раздражители и тревоги. Жаклин расслабилась.

Всю дорогу разговор шёл о квартире. Будущая хозяйка расспрашивала о батареях отопления, температуре в комнатах, мебели, старого ли образца плита на кухне или нового и сколько в ней конфорок, где расположена духовка: под плитой или где-нибудь ещё (на это вопрос, кстати, Александр не ответил). А также поинтересовалась на счёт соседей, с которыми новый квартирант уже успел увидеться. Крупные ли у них собаки или не очень, и есть ли кошки.

Девушка волновалась, насколько проблематичными теперь станут прогулки с Сулой. Та хоть и начала уже своё медленное превращение в культурное, взрослое, умное животное, но вполне ещё могла тряхнуть стариной и устроить себе «праздник непослушания». Что же касается кошек, то тут Жаклин с самого начала предупреждали все и даже сама Зои: фараоновы собаки вне зависимости от возраста, пола, окраса, темперамента, типа питания и способа дрессировки, кошек не переносят на дух категорически. И этого уже не изменить.

«Смирись», — сказала тогда Зои и улыбнулась.

Так за разговорами и выполнением команд девушки-робота, к услугам которой им опять пришлось прибегнуть, они въехали в столицу.

Город встретил их привычной картинкой вечернего пятничного Лондона: горящие огни улиц, толпы жителей, спешащих с работы домой, вереницы машин, тоже возвращающихся в свои дворы и гаражи, и между всем этим шмыгающие туда-сюда велосипедисты. Люди входили и выходили с пакетами из ярко освещённых магазинов, хлопали двери подъездов, зажигались окна квартир. Но самые счастливые уже сидели в пабах, а кандидаты в эту категорию стояли кучками в очередях возле заветных дверей.

Подъехав к ночному клубу «COCOON» на Fitzroy Street, района Fitzrovia опоздавшие обнаружили, что парковка возле этого небольшого четырёхэтажного здания, практически полностью забита.

Поскольку Жаклин достаточно хорошо знала здешние места, то внесла предложение оставить машину неподалеку, возле одного из многочисленных скверов Британского музея. Александр его, конечно же, не колеблясь, отверг, ибо в планы парня не входило «потом пешком переться в такую даль» и пристроил «свою красавицу» здесь же, только на самом-самом углу поворота на Grafton Way, почти на тротуаре возле железного кованого ограждения Fitzroy Square Garden.

Чтобы такой «танк», как его Q7 не торчал задом на дороге, парень загнал его прямо под сень высокой лиственницы, раскидавшей свои ветви по периметру сквера.

Правда, когда он попытался вылезти из машины в одной рубашке, Жаклин сама потянулась за его пиджаком, висевшим над задней дверцей, и сказала, что, если он сейчас же его не наденет, она никуда не пойдёт, а наймёт такси и уедет назад в Оксфорд.