Любить Не модно (СИ)

И вот теперь я чувствую это чёртово непрошеное жжение в глазах.

Почему мне так обидно?

— Глупая, — фыркает с расслабленным смешком и делает шаг назад, ероша свои волосы. — Если ты решила, что я мог положить глаз на школьницу, да ещё и на эгоистичную и несносную, и поэтому не можешь принять предложение о работе, то расслабься, в этом плане ты меня не интересуешь.

Вроде бы он прав. Вроде бы тут нужно расслабиться. А мне наоборот почему-то напрячься хочется. От слов его. От обиды.

А ещё хочется провалиться на этом же месте, просто чтобы в один миг избавить себя от его компании. Или же просто сбежать. От него? От себя?..

— Приходи завтра после школы, — добавляет. — И расписку от матери не забудь, что она не против твоей подработки. Ну? Чего молчишь?

И правда… почему молчу? Почему столбом стою на одном месте, прижатая к двери и слова из себя выдавить не могу?..

— Кристина? — впервые зовёт меня по имени и…

Я сошла с ума.

Пусть повторит. Пусть назовёт ещё раз.

— Кристина? Слышишь меня? — ближе подходит, хмурится, глядя в лицо. И в эту же секунду, по великому закону подлости, дверь за моей спиной распахивается и тем самым отправляет меня прямо в руки Выскочки, прямо в его объятия.

— О, простите, я не… — звучит странно знакомый голос за спиной, пока парфюм Мити вновь наполняет мои лёгкие, а я перепуганными до смерти глазами смотрю в его глаза.

И мне, правда, страшно. Теперь я действительно боюсь того, что чувствую.

— Это что здесь такое происходит?!! — возвращает меня с небес на землю громоподобный крик, и я тут же отпрыгиваю в сторону, в полнейшем потрясении глядя на женщину, появившуюся в дверях кабинета.

ЧТО?!

— А Мымра здесь что делает?!! — настолько ошарашена увиденным, что даже слова контролировать не могу; выпаливаю всё, что вспыхивает в голове: — Мымра тоже здесь работает?!

— Мымра?! — возмущённо вопит Раиса Павловна.

— Мымра? — озадаченно интересуется Митя и поворачивает голову к завучу моей школы, тут же меняясь в лице до неузнаваемости: — Я же сказал тебе не приходить сюда! — гремит ледяным голосом.

— Вообще-то… вообще-то я твоя мать! — кудахтает Мымра, не зная на кого смотреть: то ли на остолбеневшую меня, то ли на Митю. — Ну?! Я жду! Кто из вас соизволит объяснить, почему несовершеннолетняя, да ещё и невоспитанная школьница, посреди белого дня обнимается со взрослым мужчиной?!

— Да чтоб мне сдохнуть… Вот это семейка… — находясь в некой прострации, негромко выдыхаю, и Раиса Павловна вдруг хватает меня за руку и толкает к двери:

— Пошла вон отсюда, маленькая дрянь!

ГЛАВА 11

Два дня спустя

{«Выдохните, заведите левую руку за спину, согните ее в локте и захватите ею левую стопу…»}

Может переезд в этот город плачевным образом сказался на моём рассудке?

А что, если я действительно спятила? Без шуток.

{«Теперь положите правую кисть на внешнюю поверхность левого бедра около колена и…»}

Что если этот странный трепет в груди и щекотание в животе от одного только взгляда Выскочки, симптомы какой-то болезни?..

А что, если дальше будет ещё хуже?..

Что если дальше сердце не только трепетать будет, но ещё и болеть начнёт? А ведь это возможно. Более чем возможно, потому что, уверена, Выскочка при взгляде на меня ничего подобного не чувствует, а это значит, болезнь моя... будет безответной.

Боже…

{«Поместите правую кисть под левое колено, так чтобы ладонь лежала на полу, а пальцы были обращены вправо. Вдохните, с выдохом разверните корпус влево, помогая себе руками…» }

Вдохнула.

Выдохнула.

И закрыла к чёрту ноутбук.

Мне даже йога не помогает. Это конец.

Упала на спину, распластав руки и ноги в стороны.Понятия не имею, сколько времени сверлила взглядом кусок жёлтой отшелушивающейся побелки на потолке, пребывая в некой прострации.

Я не дура. Отлично знаю, как эта якобы «болезнь» называется… Вот только слова этого поганого даже вслух не хочу произносить, даже думать об этом не хочу… Потому что это глупо. Любить глупо.

{ Ну вот… подумала. }

Все, кого я люблю, рано или поздно отворачиваются от меня. И мне надоело каждый раз переживать одно и то же. Каждый раз пытаться быть сильной, заверять себя, что всё наладится, однажды боль от предательства пройдет, и жизнь моя станет лучше.

Вот только она никогда не станет лучше, если все так и будут бросать меня. Это похоже на проклятие, и я всерьёз уже задумываюсь над этим. Неужели я настолько плоха, что стоит только привязаться к кому-то, он тут же исчезает из моей жизни?

Даже родной отец меня бросил.

Кайл меня бросил.

Родственники матери от нас отказались. Якобы потому, что когда наша семья была богата и ни в чём не нуждалась, от нас ни слуху ни духу не было, а стоило случиться беде и… Впрочем я их понимаю. Наверное, я поступила бы также.

{ Наверное. }

Даже подруги со мной общаться перестали. Ха. Какая-то злая ирония судьбы. Вроде бы и горько от обиды, а вроде бы и такая злость пробирает, что на весь мир хочется кричать: «Да пошли вы все к чёрту! Переживу! Справлюсь!».

А потом отойти в уголок и тихонечко поплакать.

Два дня назад я написала Линди сообщение в соцсети. Она до сих пор не ответила. А когда-то Линди клялась, что я навеки-вечные останусь её лучшей подругой. Думаю, эти «веки-вечные» закончились одновременно с банкротством моей семьи.

Вчера я написала Хлое и Вивьен. Оказалось, что я у них в чёрном списке. И думаю уже давно.

Кайлу писать не стала. Смысл? Пошёл он вообще!

Зато с некоторых пор у меня появилось желание написать другому человеку… И я ненавижу себя за эту слабость. Боже, да он во мне ребёнка видит! О чём я только думаю?..

Точно сошла с ума.

Два дня прошло с тех пор, как я «познакомилась» с его мамой. О, это было что-то. Я до сих пор в шоке! То, как она смотрела на меня, то как называла… И это завуч школы, в которой я собираюсь и дальше учиться?.. Да она же меня там живьём закопает!

Но больше всего в памяти отложилось то, что Выскочка за меня вступился. Клянусь, для меня это было большим потрясением, чем перекошенное лицо Мымры в дверях. Более того, Митя был так холоден с матерью, что практически приказал ей проваливать из кафе и больше никогда не переступать его порог. Тогда-то и поняла: не одна я считаю Раису Павловну Мымрой; грубо говоря, конечно, но всё же.

Глаза Мити казались бешеными, когда его мать пыталась отстоять свою позицию, заявляя, что имеет полное право на встречу с сыном и параллельно поливала помоями меня.

Меня он попросил уйти.

А мать попросил проваливать к чёрту.

И вот тогда он снова показался мне сущим дьяволом с перекошенным от ярости лицом и горящими, как два адских котла, глазами.

Ясность внесла Женя по дороге домой. Точнее, она не в курсе, что стало причиной разлада между Митей и его мамой, однако, рассказала о том, что и так известно всем жителям маленького городка.

Митя детдомовец. Родная мать оставила его в роддоме двадцать пять лет назад, а сама укатила туда, откуда приехала тайно рожать. Имя отца не сообщила, да и себя вроде бы не засветила. Зато новорождённому оставила имя и фамилию, а затем попрощалась. Так мальчика и назвали – Дмитрий Арчипов; отчество придумала соцслужба, зарегистрировав Александровичем. Быть усыновлённым сразу Мите не повезло, так что пятнадцать лет своей жизни он провёл в детском доме.

Пока однажды на горизонте не появилась Раиса Павловна и не забрала его к себе, оформив все права на опеку.

«Понятия не имею, почему она взяла из детского дома подростка, — добавила Женя заговорщическим шёпотом, словно все прохожие так и норовят нас подслушать. — Могла бы ребёнка и помладше взять».

«А своих детей у Мым… то есть, у Раисы Павловны нет»?

«Не-а, — пожала плечами Женя. — И мужа нет. Никого нет. Только Митя».