Любить Не модно (СИ)

— Козёл ты, понял?!

— Кто это? — глядя на парня, интересуюсь у Жени, которая всё ниже по спинке стула съезжает, и с виду будто бы всем Богам молится, чтобы те сделали её невидимой.

— Рома. Барабанщик в Митиной группе. Двадцать один год. Живёт в доме напротив моего, — отзывается, будто некролог зачитывая.

— И ты в него по уши влюблена, — хихикаю, и лицо Жени вспыхивает с новой силой.

— Ну только если чуть-чуть, — мямлит.

— А он об это знает?

— Ты что! — резко на меня взгляд вскидывает. — Я с ним даже поздороваться боюсь. Даже смотреть на него долго не могу, разве что, когда он на сцене играет… Смотрю, потому что все смотрят. Ты только взгляни, какой ОН! И… какая я.

Не успеваю ответить Жене, что если она и дальше собирается выглядеть как первоклашка, то этот Рома точно на неё в жизни не взглянет, как внезапно чья-то рука с громким «Хлоп» падает на плечо, и я тут же встречаюсь глазами с очевидно решительно настроенным Выскочкой. Просит оставить Женю ненадолго и идти за ним.

Чёртик на левом плече говорит послать его в седьмое пекло. А назойливый ангелок на правом - приказывает делать всё, что он говорит. В этой битве занудливый ангел выигрывает.

— Присядь, — Выскочка закрывает за нами дверь тесного кабинета, в котором чего только нет, и кивает на старенький диванчик у стены. Приходится ещё потрудиться, чтобы найти на нём место для пятой точки, ибо он сплошь завален всякого рода коробками и бумагами.

Большой письменный стол напротив выглядит такой же свалкой. И я уже молчу про пол, на котором картонные коробки громоздятся целыми башнями.

— Это что, склад?

— Временно, — Митя приседает на краешек стола, складывает руки на груди, что так и хочется пробежаться взглядом по каждой вздутой на них вене, затем склоняет голову набок и смотрит так, будто признания в страшном преступлении требует.

— У тебя новая причёска? — легкомысленно интересуюсь, и глаза Мити тут же недобро сужаются.

— Нет, — коротко и ясно.

— Мм… показалось, значит, — отвожу равнодушный взгляд в сторону. С таким птичьим гнездом волос, как у него, хоть косички заплетай.

— Готова слушать?

— Смотря что, — натянуто улыбнувшись.

— Ладно, — шумно выдыхает и делает несколько шагов в моём направлении, так что теперь приходится задирать голову, чтобы не разорвать контакт глазами. — Я предлагаю тебе работу в оплату долга. Будешь работать в паре с Женей. Рабочий день не полный и только после школы. Оплата небольшая, но для школьников в самый раз; что вам там надо?.. Плюс, каждый месяц буду отнимать у тебя процент в оплату долга, пока не покроются все сорок тысяч. Согласна?

Эммм…

Минуточку.

— Ты и за отдел кадров здесь отвечаешь? — спрашиваю с искренним удивлением. — Дай угадаю: только неофициально, да? А бухгалтер кто? Тоже ты? А пирожки кто печёт?

— Пирожки нам поставляет пекарня.

— Так может ты и в ней «за спасибо» работаешь?

— Я сейчас на полном серьёзе, — смотрит на меня строго и будто бы даже не моргает.

Поднимаюсь на ноги, оказываясь с ним лицом к лицу, и аромат мужского парфюма тут же подкрадывается к носу. Морская свежесть, немного цитрусовых ноток и терпкого кедра.

Кажется, у меня только что закружилась голова.

Последствия встречи моего лица с деревом, - сто процентов.

— Так что? — понижает голос до деловитого полушёпота, а я продолжаю молча смотреть на него и тайно наслаждаться мужским ароматом, в котором вроде бы и нет ничего особенного, - есть парфюмы и получше, - однако… именно от этого у меня почему-то внезапно вспотели ладони и сердце в груди забилось чаще.

Моя реакция на этого парня становится катастрофически неправильной.

«Боже, Крис, ты что творишь? Бери это под контроль! Срочно!»

Вместо этого провожу языком по губам, желая лишь вернуть влагу пересушенной коже, но взгляд Мити тут же падает к моему рту, и я тяжело сглатываю, напрягаясь всем телом.

Ну вот. Теперь он будет ошибочно думать, что я ещё и заигрываю с ним.

— Я жду ответа, — как ни в чём не бывало говорит. И, наверное, этот город превратил меня в полную дуру, но сейчас я почти уверена, что его голос слегка надломился. А затем прозвучал неправдоподобно резко: — Ты будешь отвечать, или нет? — И тут же шаг назад делает, складывает руки на груди и больше в лицо мне не смотрит, - разглядывает башню из коробок, словно та - его новый и, что немало важно, интереснейший собеседник.

— И сколько работать придётся? — голосом с предательской хрипотцой.

— Зарплата около десяти тысяч в месяц, с учётом неполного рабочего дня. Пять тысяч буду отнимать в оплату долго. Итого – работать тебе месяцев восемь.

Тишина.

Кажется, я только что слышала, как где-то пролетела муха. Где-нибудь в другой вселенной.

Десять… тысяч?

Я умываю руки!

Просто разворачиваюсь и без слов шагаю к двери.

— Ты куда?

— Пойду продам почку, — хватаюсь за ручку, ладонь Мити тут же оказывается на моей, и дверь так и остаётся закрытой.

— А я тебе вроде как помочь пытаюсь! — таращится на меня злобно.

— С чем? С оплатой долга тебе? — цинично усмехаюсь. — Ха. Раз уж так велико желание, может проще его простить? Долг. М?

Теперь замолкает он. Сжимает челюсти, что кажется, я практически слышу, как скрипят его зубы. Резко делает шаг вперёд, намеренно меня в дверь толкая, так что лопатки ударяются о пластик, руками по обе стороны от моей головы упирается, и нависает сверху, как здоровый медведь, что одним только взглядом убить способен.

Честное слово, не перестаю поражаться его способности в одно мгновение из сущего ангела в самого настоящего демона превращаться! За это умение, пожалуй, стоит отдать ему должное!

— Думаешь, мне это надо? — шипит, будучи крайне раздражённым. — Думаешь это я такой хороший и понимающий?.. Да, если бы Алина за тебя не попросила, и ноги твоей больше в этом кафе не было бы!

А, так вот оно что. Опять Алина. Опять за меня попросила. Да с чего ради, вообще? Кто она мне, а кто я ей? Мы едва знакомы.

Добрая душа? Плюсики в карму зарабатывает?

— У тебя сегодня плохой день, да? — неотрывно смотрю Мите в глаза и говорю предельно спокойно.

— Чертовски плохой, — продолжает шипеть. — Впрочем… как вижу, не у меня одного, — и на скулу мою поцарапанную смотрит. — Завтра с чем придёшь? С переломом ноги? Или руки?

— Я отдам тебе сорок тысяч. Пусти, — приказным шёпотом, глаза в глаза.

— И каким же образом? На панель пойдёшь? Там малолеток любят.

Сжимаю зубы, чтобы не ответить. Потому что не хочу отвечать. Потому что достало это всё, и кретин этот достал! Вчера ещё только веселился, улыбался, по волосам меня трепал, а сегодня на панель отправляет?..

Какой же гад!

— Пусти! — упираюсь ладонями ему в грудь и оттолкнуть пытаюсь. И с места не двигается, по-прежнему взгляда от меня не отводит. Будто ждёт… ждёт, когда сдамся, когда заплачу…

— Ты понравилась Алине, — меняет тему, ещё больше понижая голос. — Она добрая очень по своей натуре. Вот и хочет помочь тебе. Работа не пыльная, ноготки свои не сломаешь. А насчёт денег… я уже говорил. Мне не сумма принципиальна, а то, чтобы, такие, как ты, учились отвечать за свои поступки.

— Чем я тебя так зацепила, а? — слабая, горькая улыбка касается уголка моих губ, и в ответ на вопрос глаза Мити едва заметно расширяются, кадык нервно дёргается. О, да, теперь мне точно не показалось! — Если ты в этом кафе даже не числишься, а на работу меня взять было идеей Алины, то… то почему не она меня поговорить позвала… а ты? М? Разве не она здесь директор?

— Я… я ей помогаю, — грубо, но неуверенно.

— Точно? Только поэтому здесь ты, а не она?

Ещё пауза тишины, когда кажется, что между нами вот-вот и полетят искры. Напряжение во взгляде, напряжение в мышцах, тяжёлое дыхание, будто воздуха не хватает, - всё это я ощущаю от его близости.

И вот, когда я уже была практически уверена в том, что Митя ощущает то же самое, он вновь поставил меня на место одним лишь позабавленным смешком и тем самым… тем самым, будь он проклят, взглядом, словно я милая плюшевая игрушка, которую срочно нужно прижать к груди и пожалеть.