Осколки (СИ)

— Да уж. Слушай, а это не опасно для вас было? Так меняться быстро…

— Не знаю, — Кара беспечно пожала плечами. — Думаю, Френк рисковал. Он много с нами экспериментировал. Но… мы ведь в порядке?

— Слава богу, — а сердце екнуло: воображение тут же услужливо подсунуло другой вариант, другой возможный результат экспериментов Френка. Кэлен отогнала поспешно эту безрадостную картинку. Повторила со вздохом: — Слава богу! — и поцеловала Кару. — Итак, ты рассказала Мэйсон...

— Не… — Кара мотнула головой. — Нет. Это она узнала сама. Видишь ли, я ходила на уроки. А Мэйсон — на тренировки.

— О! Бокс?

— Ха… да, боксом она занималась, но не в школе. В смысле, не в школьной команде. А в школе Мэйсон… — Кара зажмурилась на секунду, а когда открыла глаза, они горели, светились каким-то совсем уж сумасшедшим весельем: — … была в команде поддержки.

— Что? — Кэлен даже отпрянула, распахнув сразу и глаза, и рот. — Черлидер?

— Да, — Кара улыбалась, словно кот. Очень сытый и очень довольный кот. И явно сдерживала смех, с трудом сдерживала.

— Мэйсон? — поверить Кэлен не могла. И не удивительно, ну! Кто вообще способен поверить в такое?

— Да!

— Да ладно! Мэйсон — черлидер?

— Да.

— Нееет…

— Да, Кэлен, да, — судя по всему, держалась Кара из последних сил.

— Ты шутишь?

— Нет.

— То есть… Мэйсон… прыгала под музыку… с этими вот… пушистыми штуками в руках?

— Да.

— В короткой юбчонке?

— Да… — Кара хохотнула.

— Н-нееет… — смех забурлил в горле. — Я не… не верю! Боооже! — смех взорвался, прорвался безудержной лавиной. Кэлен рухнула на захохотавшую Кару, скатилась с нее, опрокинувшись на спину рядом с ней, сотрясаясь всем телом. — Боооооже! Я не… н-не верю! Кааараа! Скажи… ч-что ты… врешь!

— Это… пр… пра.. йыых… правда! — Кара икала от смеха, Кэлен — стонала уже, но никак, совсем никак не могла остановиться. Категорически не могла! Нет, ну а как тут остановиться, если стоит лишь закрыть глаза — и перед внутренним взором тут же возникает Мэйсон в блестящей коротюсенькой юбочке, в обтягивающем топе, с мохнатыми помпонами в руках. Танцующая Мэйсон! Танцующая Мэйсон с этим её непроницаемо-невозмутимым лицом! А еще откуда-то всплывало словечко “пипидастр”, и Кэлен содрогалась в новых приступах хохота, хотя и знала, знала же, что штуки в руках воображаемой Мэйсон называются “пом пом”, а пипидастр — это метелка для пыли, но… Танцующая Мэйсон с пом пом — это безумно смешно. Танцующая Мэйсон с, прости Господи, пипидастрами — боооже, это невозможно, невыносимо смешно! Кажется, Кэлен вполне уже могла умереть от хохота. Она даже пробовала открыть глаза — только это не помогало, нет. Наоборот, сквозь слезы, выбитые безудержным смехом, она наблюдала, как невозмутимая Мэйсон танцует, размахивая пипидастрами на фоне бархатного занавеса неба, расшитого крупными хрустальными бусинами звезд… И волна смеха вновь накрывала Кэлен с головой, без остатка — Кэлен уже тонула, захлебывалась смехом и все никак не могла остановиться. Господи, да у нее уже и сил не осталось, а смех все лился, выплевываясь наружу толчками, вперемешку со стоном:

— Кааара! Хв… атит… ржать! Я не… не могу уже! Остановииись!

— Са-а… са… сссаама остановись! — кажется, Кара тоже не могла совладать с безудержным весельем. — Т-ты меня… ссс… ссмм… смешишь!

— Бооооже! — и Кэлен сотрясалась в очередном приступе хохота. А со звездного неба на неё невозмутимо взирала Мэйсон, танцующая с пипидастрами в руках…

— Радость моя, ты точно не пошутила? — Кэлен едва дышала, все еще вздрагивая отголосками смеха. И Кара — Кара тоже еще выдыхала веселье. Остановиться они смогли, лишь истощившись, иссякнув, обессилев, кажется окончательно, — но смех все выдавливался последними редкими каплями. — Точно в команде Мэйсон была, не ты?

— Точно, милая… кха… — Кара втянула воздух глубоко, судорожно. Выдохнула шумно. — Клянусь, это чистая правда!

— Боже! Как её туда занесло? Зачем?

— Ну ты даешь, детектив! — Кара повернулась на бок, приподнялась, опираясь на локоть, утопающий в надувном плоту чуть не на половину, заглянула в лицо Кэлен сияющими глазами: — Неужели не догадываешься?

— Что? Да у меня ни одной гипотезы!

— Милая, это же просто: в группе поддержки самые… красивые… девочки в школе! — каждую многозначительную паузу Кара сопроводила не менее многозначительным взлетом бровей, вызвав у Кэлен новый, правда, совсем слабенький, взрыв смеха:

— Оо.. ах! Так наша лиса просто залезла в курятник? Хитраа!

— Ага, — и в голосе, кажется, даже гордость прозвучала — если Кэлен это не почудилось. — Только не говори ей, что ты знаешь.

— Ты что??? — Кэлен подскочила даже, но замерла тут же, вспомнив, что нос Кары еще не пришел в себя после предыдущего столкновения. — С ума сошла? Как это — не говори??? Милая, не лишай меня удовольствия! Я просто жду-не дождусь увидеть лицо Мэйсон, когда я… её… об этом… Ой, не могу! — и она захохотала — откуда силы только, а? — откинувшись на матрасе, снова и снова заряжаясь от захохотавшей следом Кары.

— Чеерт… — Кара вытерла слезы, отдышалась. — Милая, она же тебя убьет! Лучше не говори!

— Не убьет! Ох, мамочки... — Кэлен с удовольствием вдохнула прохладный речной воздух, полной грудью вдохнула, наслаждаясь образовавшейся там после смеха невесомой легкостью. — Она меня любит. Ну, я думаю, любит… хоть и отрицает, — тут же вновь испугалась, ругнула себя мысленно — вот же длинный язык болтливый, ну! — глянула виновато: — Ой, прости, милая… Неприятная тема…

— С чего вдруг? — Кара улыбнулась недоуменно. — Нормальная тема. Кэлен, если уж я могу мириться с твоей любовью к Мэйсон, то её любовь к тебе точно переживу, — и хохотнула даже. Но Кэлен уже разозлилась на себя: чертова несдержанность, взяла ведь и сама все испортила! И невесомую легкость внутри мгновенно потеснила, прогоняя, тревога… иррациональная, неприятная, давящая… хочется избавиться от нее поскорее, но от этого она лишь усиливается. Настолько, что даже Кара заметила. А впрочем, она бы заметила в любом случае, не так ли? Она ведь внимательная, чуткая… она заметила, склонилась с мягкой улыбкой, поцеловала:

— Милая, правда, все нормально. Я правда вполне способна пережить и твою любовь к ней, и её — к тебе. Помнишь, мы с тобой говорили, что все имеет свою цену? За счастье быть с тобой, любить тебя, быть любимой тобой я готова платить и большую цену…

— Ты удивительная, — после слов Кары стало чуть легче, и тревога отпустила, растаяла… ну, почти. Вот только уже не вернулась веселая невесомая легкость… И хотелось сменить тему, уйти от этого разговора. А еще — вернуть, все-таки вернуть ту невесомую беззаботную радость, то безумное веселье что наполняло её, Кэлен, еще несколько минут назад. Увы. Она и сама понимала, что в одну реку дважды не войдешь. И от этого было немного грустно... Она погладила Кару по щеке, заправила прядь волос за ухо: — Не представляю, как ты справляешься? За счет чего? Мне кажется, я бы на твоем месте сходила с ума от ревности.

— Нуу… — Кара снова многозначительно поиграла бровями — вверх-вниз: — Я уверена в своей неотразимости. И… знаешь, меня греет мысль о том, что я у тебя была первая.

— Это правда, — Кэлен вновь провела кончиками пальцев по её щеке, с нежностью разглядывая лицо — боже, как же она его любит, это лицо, вот именно это: лицо Кары, это солнце в глазах, эту легкую улыбку — не улыбку даже, намек, отблеск. — Ты у меня первая. Во всех смыслах.

— Да, — Кара снова поцеловала её. И глаза отвела. А Кэлен глаза распахнула, вспомнив, — и ухватившись, уцепившись облегченно за возможность сменить-таки тему:

— Радость моя! Ты же не дорассказала! О твоей привычке! Мэйсон узнала, что ты ей портишь репутацию, и что?

— О! — Кара наморщила нос, фыркнула весело — и, кажется, тоже вполне облегченно, — стрельнула в Кэлен заискрившимся взглядом: — Сначала она психанула…

— Мэйсон? Психанула? Да ладно!