Чайная роза

Родди боялся за нее. Боялся, что переезд, на котором он настоял, отнимет у Фионы остатки сил, но выбора не было. Уильям Бертон, два дня назад пытавшийся убить Фиону, по-прежнему разгуливал на свободе. Полиция обыскивала весь город. Констебли ждали его дома, на Минсинг-лейн и в «Альбион-банке». Его фотография была опубликована в нескольких газетах, были расклеены объявления о награде за его поимку, но Бертон как сквозь землю провалился. Исчез бесследно.

Никто не знал, где он, но сам Бертон при желании мог найти Фиону без труда. Многие газеты опубликовали статьи о ней. Читатели хотели знать как можно больше о смелой молодой вдове, которая отомстила за смерть отца. Кое-где даже указывалось, что она остановилась в «Савое». Бертону было достаточно прочитать одну из них. Хотя коридоры охранялись, но ограничить доступ публики в вестибюль было нельзя. Туда мог войти каждый. Сотни людей делали это ежедневно. А за несколько монет любой беспечный коридорный или горничная могли сообщить, в каком номере остановился тот или иной гость.

Родди решил, что в частном доме Фионе будет безопаснее. Он посетил одно агентство в Найтсбридже и сказал владелице, что ему срочно нужно безопасное жилье. В тот же день ему предложили прекрасно обставленный городской особняк в Мэйфере, расположенный в центре квартала и имеющий только один вход. Он принадлежал дипломату, недавно уехавшему в Испанию. На всякий случай Родди попросил суперинтендента Алвина Дональдсона, лично занимавшегося делом Бертона, поставить у дверей двух констеблей.

Фиона считала, что Бертон давно сбежал; Лондон был для него слишком опасен. Она упрекала Родди в мнительности, но О’Меара стоял на своем. Бертон заказал ее отца только за то, что он мог представлять угрозу для его компании. Что же он сделает с человеком, который отнял у него фирму? Убьет на месте не моргнув глазом. При первой же возможности.

Когда он осматривал гостиную в поисках забытых вещей, кто-то постучал в дверь. Родди снял с пояса дубинку. Скорее всего, это коридорный вернулся за чемоданами, но чем черт не шутит…

— Кто там? — крикнул он, взявшись за ручку двери. Наступила небольшая пауза, а потом прозвучал ответ:

— Джо Бристоу.

«О черт!» — выругался про себя О’Меара и открыл дверь.

— Привет, Родди. Она… она здесь?

Родди покачал головой.

— Была, — сказал он, показав на горы багажа, — но уже отбыла в Америку. Сегодня утром. — Он не собирался пускать Джо Бристоу к Фионе. Та сама сказала, что не хочет его видеть.

Джо был убит горем.

— Господи, как же я с ней разминулся? — простонал он. — Когда я прочитал о случившемся в газетах, то сразу побежал в больницу. Но меня не пропустили. И даже не сообщили Фионе, что я внизу.

— Это было сделано по моему распоряжению, — ответил Родди. — Я боялся, что к ней может проникнуть Бертон или кто-нибудь из его наймитов. Джо, я сообщу ей, что ты приходил. Передам от тебя привет.

— Я предпочел бы передать его сам, — ответил Бристоу. — Вы дадите мне ее нью-йоркский адрес?

Родди на мгновение замешкался, пытаясь придумать, как смягчить удар, но потом решил все сказать прямо.

— Джо, она знает, что я встречался с тобой, знает, что ты для нее сделал, и очень благодарна тебе. Но видеть тебя не хочет. Она сама мне это сказала. Извини, парень.

Джо уставился в пол, а потом снова поднял глаза:

— Но вы сообщите ей, что я приходил?

— Сообщу.

— А это отослать сможете? — Он протянул Родди визитную карточку.

— Отошлю.

— Спасибо. До свидания, Родди.

— До свидания, Джо. — О’Меара закрыл дверь и сунул карточку в карман.

Дверь спальни открылась, и в гостиную вышла Фиона. Ее лицо опухло от сна, одежда помялась.

— Кажется, я слышала голоса, — пробормотала она. — Кто-то приходил?

— Приходил? Э-э… нет. Какой-то разносчик предлагал свой дрянной товар.

Фиона захлопала глазами:

— Разносчик? В отеле?

— Я же говорил тебе, что охрана здесь ни к черту, — ответил Родди и быстро сменил тему.

Глава восьмидесятая

Фиона смотрела на грустные деревянные кресты, торчавшие из земли. Могилы, на которых они стояли, заросли травой и сорняками. Два креста покосились. Третий сломался у основания. Четвертый покрыли пятна ржавчины от скреплявших его гвоздей. Она с трудом прочитала остатки надписи «Патрик Финнеган».

Фиона повернулась к своему спутнику, крупному мужчине из Восточного Лондона, приставленному к ней Родди в качестве кучера и охранника. Он нес грабли, заступ, совок, садовые ножницы, лейку и пакет с удобрениями.

— Поставьте их здесь, Эндрю, — сказала она.

— Принести корзину и остальные цветы, миссис Сомс?

— Если не трудно.

Она начала разворачивать принесенные с собой свертки. Это были молодые кусты чайных роз. Всю вторую половину дня Фиона ходила из одного цветочного магазина в другой, разыскивая подходящие. Церковное кладбище было маленькое, и карета Эндрю стояла прямо у ворот. Через минуту кучер принес плоскую коробку с примулами и ивовую корзину, положил их на землю и встал рядом.

— Эндрю, мне хотелось бы минутку побыть одной. Вы не могли бы подождать меня в карете? — попросила Фиона.

Охранник нахмурился:

— Сержант О’Меара велел не отходить от вас ни на шаг.

— Ничего со мной не случится. В отличие от сержанта О’Меары, я очень сомневаюсь, что Уильям Бертон еще в Лондоне. А даже если и так, вряд ли он придет на это кладбище.

— Да уж… Ладно, так и быть. Если понадоблюсь, крикнете.

— Крикну.

Она взяла грабли и принялась за работу.

Стоял ясный и безоблачный августовский день, и солнце грело ей спину. Заниматься физической работой и снова ощущать свою силу было приятно. Швы вчера сняли. В последние три недели Фиона находилась под домашним арестом, почти не двигалась и страшно соскучилась по свежему воздуху, свободе и одиночеству.

Родди не одобрял эту поездку. Он был убежден, что Бертон все еще в Лондоне, но Фиона в это не верила. Где он мог спрятаться? Только сегодня утром к ней приходил Алвин Дональдсон, чтобы рассказать, как двигается дело. Оно не двигалось никак. Контора, дом и банк, где Бертон хранил свои деньги, находились под постоянным наблюдением. Дональдсон считал, что отсутствие доступа к этим местам плюс то, что за последние две с лишним недели его никто и в глаза не видел, доказывает, что Бертон где-то припрятал крупную сумму наличными и воспользовался ею, чтобы нанять какое-нибудь судно и переплыть Ла-Манш. Французская полиция тоже разыскивала его; дело было только во времени.

Во время визита Дональдсона Родди был с ней. Он слышал все, что сказал этот человек, признал его доводы вескими, но все же не хотел, чтобы Фиона выходила из дома. Сегодня у него были дела. Он пообещал, что завтра съездит с ней сам, но ждать Фиона отказалась. Уильям Бертон слишком долго отравлял ей жизнь. Ради него она больше не пожертвует ни одной минутой свободы.

Через час она прополола сорняки и подстригла траву. Потом посадила розы, за ними примулы, налила в лейку воды и щедро полила цветы. Руки и юбка Фионы были в земле, но ее это не заботило. Теперь за могилами будет ухаживать садовник, однако привести их в порядок она должна была сама. Нуждалась в этом. Слишком долго ее здесь не было.

В это время на кладбище почти пусто. Пришли две пожилые дамы, оставили на могилах цветы и негромко поговорили с усопшими. То же самое сделали молодая вдова в трауре и ее маленький сын. А потом появились два молодых парня, державшие руки в карманах. Они то и дело останавливались и осматривали кресты. Фиона мельком посмотрела в их сторону. Они тыкали пальцами в надписи и разгребали ногами сорняки. Когда она подняла глаза во второй раз, парни были ближе. Намного ближе.

— Надо же, какую вы тут красоту навели. Розы… — сказал один из них.

— Спасибо, — сказала Фиона. Парни были крепкие, в узких брюках, хлопчатобумажных рубашках без воротников, жилетках и красных куртках. Видно, они бывали в переделках. У одного красовался шрам на подбородке, а нос второго был свернут на сторону.