Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

Марина Цветаева.

— То есть как это, у тебя нет шапки?

— А что здесь такого? Нет и всё.

— Вообще нет? Совсем? Даже дома?

— Да. Совсем. Даже дома.

— А чего у тебя ещё нет? — Александр стоял позади стула и, опёршись руками о спинку, барабанил по ней пальцами.

— У меня нет всего того, что мне не нужно. — Жаклин убирала остатки еды после завтрака.

Эта ночь вдвоём на острове, в спальнике из утиного пуха, задалась на редкость горячей. В прямом смысле.

Примерно через пару часов сна Жак проснулась от того, что ей нестерпимо жарко и совсем даже нет желания теснее прижиматься к своему соседу, а вообще-то очень хотелось бы. К тому же, её ноги в его хосах буквально горели. Поэтому, немного потревожив её заботливого спутника, который взял в горы Шотландии спальник, рассчитанный на льды Антарктики, только бы не простудить свою «рафинированную» Сасенак, она стянула носки, расстегнула молнию их «жилого модуля» чуть ли не по пояс, и, почувствовав, что именно вот при таком раскладе у неё где-то глубоко в членах зарождается желание прижаться всем телом к своему, так и не пробудившемуся, горцу, обняла его руками и ногами и мгновенно провалилась в сон опять.

Проснулись они, по меркам каникул, довольно рано, около девяти утра и, сложив все вещи и переправившись на благородном «WINDY» (с которым вот никак не хотелось расставаться) на «материк», заехали на обратном пути в гостиницу и забрали свой завтрак сами.

В это утро в ряду блюд, входящих в меню, случилось пополнение. И произошло это, к немалой радости Жаклин, за счет трёх коробок конфет «Baccarat» и небольшой плетёной корзинки с содержимым в виде набора кускового шоколада, банки шоколадных дропсов и одной большой розы. Тоже из шоколада.

Полностью обалдев от столь многообещающей вакханалии вкусностей, девушка благодарно чмокнула в щечку своего дарителя и всю оставшуюся дорогу к дому очень старалась не мурлыкать вслух.

А сейчас, позавтракав, они собирались совершить своё восхождение на гору, которую присмотрел Алекс.

— У меня была шапка и, между прочим, купленная дядюшкой в Перу. — Жаклин доставала из холодильника хороший кусок надпочечной части свиньи. — Но я её носила только там, в Лиме… и ещё немного в Нью-Йорке, но как только поступила в Университет, сразу же забросила подальше. Повзрослела, — улыбнулась доктор Рочестер, принимаясь нарезать мякоть на довольно крупные куски. — А потом отдала Сесилии, когда у её Дэйлза потекли уши и она ему их мазала и одевала ему шапку с завязками. — Девушка посыпала мясо молотым черным перцем и раскрошенным лавровым листом, которые, как оказалось, юноша прихватил с собой из Глазго. — Вскоре такие шапки вошли в моду, кстати. — Она принялась тщательно перемешивать свою заготовку деревянной лопаткой.

Александр стоял молчал, ухмылялся и скептически кривился.

— Так что я обойдусь и капюшоном, — ответила его молчанию девушка.

— Угу. Капюшоном. Понятно, — юноша сложил губы дудочкой и опустил подбородок на грудь. — Ну что же, не скажу, что мне неинтересно посмотреть, как ты будешь стучать зубами и зажимать свои окоченевшие ушки ладошками там, наверху.

— Не дождёшься!

— Твой капюшон сорвёт раньше, чем ты успеешь… — мелко потопав ногой, он окинул взглядом кухню, после чего в задумчивости уставился на крышку стола. — Да ничего ты не успеешь. Там ветер от штиля до урагана разгоняется за шесть секунд, малыш.

— Знаю. Я была на высокогорье.

— Тогда, уверен, ты знаешь, что твой капюшон — это для Лондона или Оксфорда. А здесь хайлэндс! И с ним шутки плохи.

— Ты уже это говорил.

— Видимо, мало. А ты обещала не пререкаться.

— Во-первых, не обещала, а во-вторых, мы говорили о деньгах, а не о шапках.

— Ты наденешь мою шапку, — Александр хлопнул ладонями по спинке стула и направился из кухни. Выйдя на веранду, он сразу же завернул на лестницу на второй этаж.

— А ты?

Парень даже не оглянулся. Не получив ответа, Жаклин решила зайти с другого бока.

— Только если она мне подойдёт! Я себя уродовать не собираюсь! — громко сказала она вслед шагам на ступеньках. Те на мгновение прервались, но тут же продолжились.

Он принёс обычную мужскую трикотажную шапку чёрного цвета с небольшим отворотом и маленьким лейблом на боку, гласившим: «Diadora», и тут же начал напяливать её девушке на голову. Но та прельстилась кое-чем другим — через шикарную шею Алекса был перекинут не менее шикарный мохеровый шарф цвета бурых мишек, подобранный, скорее всего, в тон к его дублёнке. Ничего не говоря, Жаклин потянула за один конец изделия, таким образом разлучив его с его владельцем, и направилась к зеркалу.

Шарф ей понравился. Он идеально подошел к её карим глазам.

*

— Это гора Эйгх, или гора Крика, — шагая вверх чуть впереди Жаклин и ведя её за собой за руку, пояснял юноша.

— Почему «Крика»? Там кто-то кричал? — девушка всё время смотрела себе под ноги, ибо точно знала, что не обладает таким чудесным даром, как прогулки по камням не спотыкаясь, который, кажется, был дан не иначе как от рождения её проводнику.

— Многие. Там кричали многие.

— И мы там будем кричать?

— Мы — вряд ли. Гора Крика, потому что у её подножия очень интересное гулкое эхо. Говорят, такое ощущение, что ты кричишь внутрь себя — звук долго держится, не затихает и не уходит. Скорей всего, это потому что Эйгх основанием стоит почти по кругу — примерно как если бы от большого кратера отрезали четвёртую часть.

— Это бывший вулкан?

— Всё может быть. Но тогда он очень старый.

— Это всё с той стороны, да?

— Да, это с той стороны. Сейчас там много снега, скорей всего.

— А почему здесь его почти нет? — Жаклин старательно вышагивала по коричнево-зелёному мху и серым камням, которые только изредка, то тут, то там, были укрыты белыми лепёшками.

— Наверное, его сдувает ветром. Ему здесь не за что зацепиться, когда сильно метёт. А с той стороны его задувает ещё вначале зимы внутрь, и он лежит до весны. — Александр остановился и, наклонившись, отковырнул какойто камень. Что-то рассмотрев под ним и надавив пальцем на землю, юноша двинулся дальше. — Вода сливается к центру, поэтому у самого подножия озеро. — Парень запрокинул голову и посмотрел на небо. Увиденное, судя по всему, ему не очень понравилось, потому как, заметно нахмурившись и сосредоточившись, он прибавил шаг. — А вообще эта гора очень разная. С этого, южного, склона от дороги на неё можно подняться чуть ли не прогулочным шагом. Вот примерно как мы сейчас с тобой…

«Ну, это кому как, — тут же промелькнуло в голове у запыхавшейся девушки, которая всё сильней и сильней цеплялась за руку своего горца. — Я бы не была столь категорична в оценках». Ей всё меньше нравилась эта идея с восхождением. Глиссировать на катере было куда приятней.

— …а с той, северной стороны, по ней тяжело лезть даже со специальным снаряжением. Особенно летом, — продолжал ничего не подозревающий и не чувствующий усталости восемнадцатилетний юноша.

— Особенно летом? Почему?

— Очень сыпучая порода. Лёгкая, неустойчивая… чуть ступил и — камнепад. Засыплет к чертям. На ней даже трава с деревьями корнями не могут зацепиться — она вся голая стоит. А вот зимой её покрывает лёд, и с ледорубом и в «кошках» с хорошим монозубом на неё взобраться можно.

— А откуда ты всё это знаешь? Ты ведь здесь впервые.

— Я вырос здесь, Сасенак. Многое слышал, читал, смотрел. Про западное побережье, кстати, я не так много знаю, меня больше интересовали острова. Но туда очень далеко плыть.

— Куда? На Скай? Так туда можно и на машине доехать.

— Скай — фуфло. Я бы дальше проехался: на Балешар, Кирибост, Тарансей, на пляж Ласкентир. Ты слыхала про наш Ласкентир? — в голосе шотландца явно прибавилось воодушевления, и англичанке очень захотелось заглянуть в его красивое лицо, на котором её любимые «тюльпаны» наверняка уже горели радостным, лихорадочным огнём — не налюбоваться!

— Пф-ф… спрашиваешь! — тем не менее, сказала она вслух. — Конечно! Кто же не слыхал про ваш Ласкентир!