Журавлик - гордая птица (СИ)

— Каллен, — не выдержав, произнесла Евгения сладким голосом, обращаясь к Эммету, — так и подавиться недолго.

— Угу, — мрачно откликнулся тот, но не внял её замечанию, продолжив своё занятие. — Ты не отвлекайся, ухаживай за гостем, — пробубнил Эм, проглотив очередной кусок. — А за мою пищеварительную систему не волнуйся.

— Как скажешь, — миролюбиво ответила Женя и отвернулась от него с равнодушным видом, сосредоточив внимание на Иване.

Тот, став свидетелем короткой перепалки своей бывшей одноклассницы и странного, угрюмого здоровяка, который пять минут назад чуть не сломал ему руку, в замешательстве спросил:

— Может, я не вовремя?

— Ну, что ты, Ванечка, — Женя подскочила на месте. — Очень даже вовремя. Не обращай внимания. Мистер Эммет Каллен просто не в настроении.

— Ясно, — кивнул Иван. Он предпочёл сменить тему и повернулся к Эдварду, углубившись в обсуждение достоинств коттеджа.

========== Глава 22. Часть 2. “Выбираю любовь…” ==========

От автора

Это стихотворение я хочу посвятить Эммету Каллену, одному из героев моей истории. Эммет пережил огромную потерю. Очень хочется, чтобы и он обрёл счастье в этой жизни.

Ты борешься сам с собой

И гонишь ты чувства прочь.

Один на один с судьбой,

Не сможет никто помочь.

Не нужен чужой совет —

Ты вряд ли поймёшь его.

Что правильно, а что — нет?

Что стало ценней всего?

Уже ничего не ждёшь,

Поблёкли давно мечты.

Не верь, ты ещё живёшь,

А, значит, всё можешь ты!

Смотри и глазам поверь,

И тверди коснись рукой:

Так близко для счастья дверь,

Ты только её открой!

Ты только прими любовь,

Она тебя ждёт давно.

И сердце забьётся вновь —

Устало молчать оно.

Ты слёз не стыдись своих —

Пусто горе уйдёт с водой.

Найди очищенье в них,

Душевный найди покой.

Ты выдержал гнёт беды,

Терпел за волной волну.

Хоть горькой глотнул воды,

Но смог не пойти ко дну.

Ты грёб из последних сил,

Ты землю свою искал,

Но слишком уставшим был,

Чтоб нужный найти причал.

Но выплыл и стал сильней!

Пусть кожу разъела соль,

Все раны с теченьем дней

Исчезнут, стирая боль.

Так сделай же шаг один

Туда, где струится свет

Среди золотых равнин,

Где ждут тебя много лет.

Там в реках чиста вода,

И ночи там день длинней.

Иди же скорей туда

Вослед за мечтой своей!

Прошёл ещё примерно час, прежде чем Савинов, поблагодарив за радушный приём, поднялся из-за стола вместе Женей. Он взял её за руку, и они направились в прихожую, собираясь уехать. Эммет, сжав зубы, молча смотрел им вслед, то и дело задерживая взгляд на их переплетённых пальцах.

Иван первым покинул дом, предупредив, что ждёт Женю в машине за воротами коттеджа. Рассеянно кивнув, Евгения начала возиться с «молнией» на сапоге. Но спустя минут пять вышла наружу и она, аккуратно прикрыв за собой входную дверь. Женя не успела далеко отойти от крыльца, когда её окликнул знакомый низкий голос с язвительными нотками:

— Грандиозные планы на сегодняшний вечер?

Дубова замерла на месте. Сделав глубокий вдох и придав лицу невозмутимое выражение, она обернулась. Эммет стоял на верхней ступеньке крыльца, с вызовом глядя на неё. Он был в одном свитере — торопясь, даже не позаботился о верхней одежде.

— Да, планы, — произнесла Женя, тщательно контролируя себя и следя за тем, чтобы бившая её сейчас внутренняя дрожь не проникла в голос. — Тебе-то что?

— Значит, для тебя всё просто? — раздражённо произнёс Эммет. — Я смотрю, ты не скучаешь в одиночестве?

— Эммет, — Евгения устало вздохнула и подошла ближе, смело посмотрев ему в глаза. — Чего ты хочешь, а? Зачем пошёл за мной? Не ты ли недавно дал понять, что мне не место в твоей жизни?

— Я… — Эммет смутился и отвёл взгляд, замолчав.

— Ты то накидываешься на меня с безумными ласками, то шарахаешься, как от прокажённой. Слушай, — Женя с горечью покачала головой, — я всё прекрасно понимаю: ты ещё не оправился от своей потери, а то, что случилось в новогоднюю ночь, было просто секундным помешательством для тебя, неудачной попыткой забыться. Но не для МЕНЯ, Эммет. Только не для меня.

— Прости, — стыдливо прошептал он, опустив голову. — Я не должен был…

— Вот именно, не должен! — перебила его Женька. — Ты сбежал, оставив меня с болью, раздирающей на кусочки.

— Женя! — Эммет протянул руку и осторожно погладил Дубову по щеке. — Не уходи.

Та, не сумев справиться с собственной слабостью, закрыла глаза и наклонила голову, крепче прижавшись к его дрожащим пальцам. Но тут же, опомнившись, встрепенулась и сделала шаг назад, отбросив ладонь Эммета в сторону.

— Н-нет, не надо! — с усилием прохрипела Евгения, глядя на мужчину испуганно. — Зачем ты просишь об этом? Затеял новую игру, чтобы добить меня? Минута ласки и нежности, а что потом? Ты снова исчезнешь, Эммет, вспомнив, что между нами стоит твоё не до конца пережитое горе? Я не игрушка, Каллен, и никогда ей не была! — Женька говорила уже с надрывом, часто моргая и пытаясь разглядеть его размытый силуэт сквозь пелену выступивших слёз. — Будет лучше, если наши отношения не зайдут дальше рамок дружеского общения. И не пытайся ничего предпринять, пока не будешь уверен в себе целиком и полностью. Не делай мне больнее, чем уже успел. Я этого не переживу, слышишь?! Потому что… ты слишком дорог мне, потому что я тебя л… — Женя вдруг осеклась и, полоснув по Эммету горящим от боли взглядом, побежала прочь. Резко рванув на себя створку ворот, она вылетела в проём. Тяжёлая калитка закрылась за её спиной с громким стуком, а потом с той стороны высокого забора послышалось урчание автомобильного мотора — машина Ивана умчалась прочь, увозя от застывшего в ошеломлении Эммета ту, которая, сама того не осознавая, минуту назад вывернула его душу наизнанку.

Очнувшись, Эм на ватных ногах спустился с крыльца и вместо того, чтобы остаться на расчищенной от снега дорожке, сделал шаг в сторону, тут же угодив в сугроб. Поддавшись сиюминутному порыву, он опустился на колени, не заботясь о том, что джинсы его теперь были полностью облеплены снегом. Игнорируя неприятный холодок, успевший проникнуть под плотную и уже намокшую ткань штанов, Эммет сложил руки ковшиком и зачерпнул полную пригоршню снега. Он бросил снег себе на лицо, желая охладить с помощью ледяной рыхлой субстанции пылающую жаром кожу. Как она сказала? Он дорог ей? А потом с её языка чуть не сорвалось ещё одно слово: «Я тебя л…». Она хотела сказать: «Люблю»? Хотела… Но не сказала, испугавшись его нынешнего душевного состояния, похожего на качели. А мог ли он сам сказать ей то же самое? Хватило бы смелости признаться в том, что таил, опасаясь вытащить на свет Божий даже для себя самого? Почти десять лет назад он уехал, увозя с собой душу, порванную в клочки Жениным выбором, который, увы, был не в его пользу. Нет, между ними не стоял другой мужчина. Его соперником, а точнее, соперницей, была её маячившая на горизонте грандиозная карьера. Потом он встретил Розали, которой удалось залатать его раненое самолюбие. Она заставила его снова полюбить жизнь, каждый день заражая своим оптимизмом и дерзостью, так подходившей ей. Эммет восхищался своей Роуз, уверовав в то, что излечился от навязчивых воспоминаний о девушке, оставленной в далёкой России. Иногда он ловил себя на мысли, что неосознанно выбрал в спутницы ту, что так походила внешностью и чертами характера на Евгению — те же светлые, оттенка спелой пшеницы волосы, голубые глаза, такая же смелая, бойкая, волевая. Но он усердно гнал от себя подобные мысли, полагая, что с прошлым покончено. Розали была красавицей, с ней он терял голову в постели. Да и в жизни она всегда была ему опорой и поддержкой. Любил он её? По крайней мере, Эммету хотелось в это верить. Он искренне считал, что любил, потому что много лет подряд не допускал даже мысли о ком-то другом в роли его жены и матери его сына. И вот теперь, стоило только давно замурованному в самые дальние закоулки души образу Евгении замаячить на его горизонте, как все убеждения и с таким трудом выстроенные стены рушились не по дням, а по часам. Первая, причинившая столько разочарования и боли, любовь вернулась, не спрашивая на то разрешения. Она разворотила его душу, наплевав на все устои. Вовремя или не очень, хотел он этого или нет — ей, этой самой любви, было всё равно. Вернулась и снесла крышу, не желая сдаваться. Кому он врал столько времени? Этот бой изначально был проигран им, не успев начаться. Признавать поражение было нелегко, но у Эммета, измученного ревностью и осознанием того, что Женя здесь, близко, в одном с ним городе, не осталось сил для бессмысленной и изнуряющей борьбы. «Прости. Роуз, прости меня. Я пытался, но не смог. Видит Бог, я пытался…» — прошептал он в темноту, стоя на коленях и безвольно опустив руки вдоль тела. Его волосы взъерошило от лёгкого порыва ветра. Внезапно пошёл снег, такой сильный, что Эммет, в удивлении задрав голову, даже не смог разглядеть небо за густой белой завесой. Он вытянул руку, и на его ладонь упало несколько крупных снежинок, которые моментально превратились в крошечные лужицы от тепла кожи. Перед глазами возникла картинка из прошлого: такой же интенсивный снегопад, только в Сиэтле. Он стоит во дворе собственного дома, обняв за талию непривычно тихую жену. Она ловит ладонями снежинки, зачарованно наблюдая, как они тают и стекают влажными дорожками между её пальцев.