Приходите за счастьем вчера (СИ)

Эта фраза породила немую сцену и дала время благополучно миновать холл.

- Но мисс… миссис… – портье споткнулся, не зная, как толковать фразу «моя жена», и в итоге решил не обратиться никак: – Кетрин. Вас спрашивали, и должен предупредить, что перед домом уже второй день как дежурит чья-то охрана. Не ваша?

Бросив косой взгляд на Элайджу и увидев лёгкий кивок, она согласно кивнула:

- Моя. Простите, что не предупредила. Скажите всем, кто будет спрашивать, что я уехала по делам, мистер Селт. – Улыбнулась Кетрин уже много лет как отрепетированной улыбкой и добавила на прощание. – И, будьте любезны, сообщите о таракане, раз я спешу. Рыжий и жирный… Заразу переносят, а в доме дети живут, мало ли…

- Разумеется. Счастливого пути.

- Спасибо, до свидания.

- Таракан... Это же надо. Хорошо, что не крыса. – Фыркнула Кет, рухнув на сиденье автомобиля. – Теперь твоими стараниями будут шерстить весь дом.

- Он идиот?

- Да. – Она усмехнулась. – Перестраховщик.

- В аэропорт, Дик. – Подняв перегородку, отделявшую их от водителя Элайджа обернулся к брюнетке.

- Я сорвался. Тебе нужны мои извинения?

- Нет, не стоит. – Голос девушки наполнился горечью. – Что заслужила, то и получила.

- Не говори ерунды. – Он мрачно оглядел её лицо, прикоснулся к распухшим губам. – Ты не заслужила этого, синяков и прочих «прелестей» секса в лифте. Тем более сейчас.

- Да ладно, – губы скривились в усмешке. – Если тебя успокоит, я получила такой оргазм, с которым мало какой можно сравнить. Разве что тот… Давай потом поговорим. – Она закрыла глаза, понимая, что сейчас разревётся как сопливая девчонка. – Я устала и хочу спать. Пожалуйста.

- Хорошо. – Вспомнив, что она пережила за эти дни, об обмороке, да и дальше он её совсем не жалел, Элайджа притянул девушку к себе за запястья, заключив в объятия. – Но не надейся увильнуть после. Я тебя достану в любом уголке Земного шара, где бы ты не находилась.

- И не думаю. – Не двинув бровью, соврала Катерина, прекрасно понимая, что его слова – отнюдь не романтическое преувеличение. – Отпусти, иначе я свалюсь с сиденья.

- Ложись.

- Я сидя подремлю.

- Мне нужна на приёме женщина, взглянув на которую каждый поймёт, почему именно она стала моей женой, а не измученная неврастеничка с дергаными движениями, еле держащаяся на ногах. – Вопреки содержанию слов, тон был ласкающим, а пальцы аккуратно поглаживали затёкшие мышцы спины девушки. – Поэтому отдыхай.

- Хорошо. – Сбросив кроссовки и вытянув ноги на сиденье, она и впрямь почувствовала, как стало получше. Только вот, что её отымели в лифте не сказав даже пары ласковых слов – никакие удобства этого не меняли. Впрочем, всё ожидаемо, даже слетевший с катушек от похоти мужчина. В её жизни вряд ли возможно иначе.

– Эл?

- Да? – Расслабленно откинувшись на спинку сидения, он откровенно наслаждался тем, что держит Кет в руках.

- Тебе понравилось моё тело?

- Нет. – Приподняв веки, он скользнул собственническим взглядом по её ногам, задержался на бёдрах, и вновь переместился на лицо. – Не понравилось. К несчастью для тебя, оно сводит меня с ума. Восхитительное. – С нежностью, стараясь не задеть ранку на нижней губе, он поцеловал уголок её рта. – Как и ты.

- Это неплохо.

- Доберёмся до самолёта, и будешь в тепле и покое, обещаю.

Почувствовав, как исходящее от поглаживающих её измученную поясницу пальцев тепло, медленно, но верно расслабляет тело, Катерина вновь уткнулась носом ему в плечо.

«Больше, чем неплохо. Это почти заменяет любовь, пока я желанна».

США. Сан-Франциско.

Едва заметная полоска света очерчивала пол между дверью и полом, когда Кет осторожно приподняла веки и оглядела тёмную спальню. Вслушиваясь в тишину, брюнетка ждала, пока, наконец, не разобрала звук шагов в соседней комнате, которые то затихали, то вновь начинали кружить. В действительности, она уже давно бодрствовала, и только старательно притворялась спящей, когда Элайджа принёс её в эту комнату, достав из автомобиля. Впрочем, муж этого не знал – меньше всего ей хотелось разговаривать о случившемся. Во время чартерного рейса Кет успела принять душ, и сейчас её расслабленно-разморенное тело утопало в подушках и одеялах. Девушка зажмурилась, вспомнив, как стояла перед зеркалом в небольшой душевой, рассматривая следы от засосов и испытывая не унижение – глупое удовлетворение. Впрочем не такое уж и глупое: если вечно равнодушный и спокойный Элайджа, о чьём умении владеть собой ходили легенды, захотел её настолько, что сорвался от простого прикосновения её руки к паху, то это что-то, да значит… Когда-то она не могла и мечтать об этом, довольствуясь лишь контролируемыми поцелуями раз в полгода. Можно гордиться прогрессом, да что-то не хотелось. Сморгнув выступившие на глазах слёзы обиды, она вновь уставилась на полоску света. Шаги затихли опять. Видимо, окончательно. Катерина была совсем не против жёсткого секса, и в её словах Элайдже насчёт полученного удовольствия неправды не было, но только то, что было после… Всегда старательно избегавшая задушевных бесед в постели с любовниками, сейчас она до безумия хотела чего-то ласкового в свой адрес. Нет, не правда. Ласковое Эл ей говорил, в своей манере, разумеется, но она и не ждала сюсюканья. Хотелось признаний в любви. Дурацких клятв в вечной верности, обещаний и прочего, как в мелодраматических фильмах. Перевернувшись на другой бок спиной к двери, Кет вновь закрыла глаза. Как бы там ни было, а разговаривать с мужем сейчас она не собиралась. Сначала нужно прийти себя и продумать план действий. А вот Эл наверняка просто рвётся расставить все точки над i. Кет прикусила наволочку, подавляя истерический смех. Конечно рвётся, но разве совесть позволит разбудить после того, как оттрахал в лифте? Да никогда! Перевернув ставшую мокрой от слёз и слюней подушку на сухую сторону, она успокоилась – не хватало ещё поросячьих, опухших глазок на приёме, – и снова вперила взгляд в темноту.

Очередной круг почёта завершился там, где начался – у пепельницы в лоджии. В крайнем раздражении отправив переполненную окурками стеклянную вазочку в мусор, Элайджа вновь посмотрел на дверь, за которой спала Катерина. Чёрт знает, что! Проснувшаяся-таки гордость требовала помочь Кет, а после оставить раз и навсегда, не изобретая предлогов. Разум же штамповал их с завидной скоростью. Мужчина подавил очередной порыв разбудить её и потребовать объяснений... Какие объяснения? Объяснения были в Лондоне. Времени до приёма оставалось много, а поспать Катерине не помешает – только в самолёте, увидев, как она мечется во сне, Элайджа в полной мере оценил уровень дёрганности её реакций. Дураку очевидно – Кет нужно отправить куда-нибудь в тепло, под пальмы, отдыхать и восстанавливаться, а не таскаться по открытиям его филиалов. Но Кол был абсолютно прав, и когда ярость от новости немного развеялась, Элайджа тоже сообразил, что история с невестой банальная, закинутая конкурентами Майкла удочка. Привлечение внимания аудитории, как подготовка к чему-то более грандиозному, что утопит Стемптона в помоях и лишит всякого доверия избирателей. Сама же по себе Катерина никому не нужна, и никто её обижать и унижать не собирался – просто попала под каток избирательной компании. Либо как вариант – его жена пешка в гамбите, небольшая сакральная жертва. Но его Элайджа отмёл сразу, – он бы никогда не поверил, что Стемптон так глуп, чтобы, зная чья Кет жена, рисковать по пустякам. Да и вообще сам Стемптон и его будущее Майклсона волновали мало, вопрос был в другом: сейчас ей нельзя было убегать и прятаться ни при каких обстоятельствах. Со временем и о ней, и о скандале забудут, переключившись на более жареные новости, но Катерину тогда уже ничем не отмоешь. Меньше всего ему хотелось, чтобы эта женщина всю жизнь боролась с ветряными мельницами.

Устроившись в кресле, он закрыл глаза, почти физически ощущая бег времени. Всё и впрямь закончилось. Нужно было вытащить её из этого дерьма и никогда больше не видеть. Бросить Кет он был не способен, но и бегать на задних лапках… Не садомазохист. На свете много нормальных женщин, тёплых и ласковых… В эту секунду Катерина вызывала в нём одну лишь ненависть. В очередной раз за день выругавшись себе под нос, позвонив врачу и записав Кет на приём на следующее утро – эти обмороки и метания во сне ему не нравились, – Элайджа переключился на то, что всегда выручало – работу.