Приходите за счастьем вчера (СИ)

«Может быть, да, а, может, и нет». Вступилась было романтичная дурочка, но ей вовремя заткнули рот.

- Хью, прошу прощения, что задержалась – толпа ужасная. – Она перевела взгляд на его собеседника и, впервые за годы практики, не смогла изобразить сияющую улыбку. – Здравствуйте, мистер Майклсон. Как поживаете?

- Выбрался из нашей последней схватки без потерь. – Коротко кивнул он. – А как ваша сестра, Катерина?

- Прекрасно, – высокомерие подняло голову, заставив включиться в светскую беседу. Вспышки камер ослепляли, но Кет упрямо смотрела перед собой. – Она тоже здесь.

Повисло молчание. Элайджа боролся с неожиданным приступом гнева, вызванным тем, что он по-прежнему хотел эту женщину, и это неизменно, будь она хоть исчадием ада. Кетрин же боролась сама с собой, но в итоге, глядя в бокал, поданный деликатно отошедшим в сторону Грейсом, тихим голосом произнесла.

- Я беру обратно свои слова об изумрудах. Думаю, тебе их вернули. – Снова вспышка очередного репортёра. Кетрин почувствовала, как в ней нарастает какая-то буйная, почти весёлая злоба. – Это твоих рук дело? Ты доволен? Всё удалось?

- Да. Или ты и тут не способна оценить удовольствие момента? – издевательски бросил Элайджа. У Кет перехватило дыхание от этого бесцеремонного признания, в ярости она вскинула голову.

- Я в нём купаюсь, сукин ты сын! – Рука уже поднялась в замахе, но в итоге опустилась Майклсону на плечо. Одновременно с этим приподнявшись на цыпочки и придвинув своё лицо к его, брюнетка прошептала: – Ну же, ты же любишь скандалы, целуй…

Предложение, от которого можно отказаться, если Катерина далеко, и невозможно, когда её губы в нескольких миллиметрах от его собственных. Но быстро сообразив, что творит, Элайджа через мгновение отстранился.

- Ублюдок, – потемневшие от гнева глаза девушки засверкали, – как же я тебя ненавижу…

- Кетрин! – Изумлённый Хью, упустивший их из виду из-за переговоров с одним из друзей из Чикаго, остолбенело переводил взгляд с платья стремительно удалявшейся Кет на спокойное лицо мужчины напротив.

- Дама не любит классическую музыку, – с каменным выражением лица ответил Майклсон. – Так мы говорили о проблемах с безопасностью обработанной информации…

Поспевшие к шапочному разбору Елена с Колом молча переглянулись, и потрясённая выходкой сестры девушка бросилась вслед за ней.

Постучавшись в номер брата, но так и не получив ответа, уставший Кол толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Картина представшая перед глазами, заставила изумлённо моргнуть. Напиваться в одиночестве было явно не в привычках Эла. Но, видимо, всё течёт, меняется и вот оно… С другой стороны, младший Майклсон слишком удивлён не был: Элайджа исчез с горизонта почти сразу, рыкнув на Бриджит, так что приглашённые на приём в радиусе пяти метров обернулись и замерли, потеряв челюсти и не глядя подмахнув чеки для фондов. С Еленой Кол тоже не сумел поговорить, она находилась неподалёку от своей сестры и, стоило ему оказаться в радиусе десяти метров, бросила на него такой взгляд, что Медуза Горгона бы загнулась от зависти… Да и сейчас было не до романтики.

- Если завтра будешь с похмелья, получишь по морде, братец… – раздражённо заметил Кол, проходя в освещённый центр комнаты. Бриджит здесь, кажется, не было – и отлично.

- Становись в очередь, – пробормотал Элайджа, относительно уверенно наполняя стакан до краёв. – Вот же стерва… Сбежала. Я её ц-целую, а она в этот момент клянётся мне в ненависти…

- Кто? Бриджит? – Кол быстрым взглядом оценил пустое пространство номера: – Знаешь, после того, как ты сегодня за небольшую оплошность, которая и оплошностью не была, учитывая, что ты осведомлён о количестве ума в её светлой голове, сказал, что её дело молча раздвигать ноги, как-то неудивительно.

- Брид… Кто? – Старший Майклсон недоумевающе поморгал, и не к месту добавил: – У неё глаза круглые… Садись.

- Ты о Катерине? – Решив, что излияния брата, ставшего за последний месяц ещё более скрытным, чем обычно, всё же дороже денег от контракта, да и не хватало Элу ещё и пить в одиночестве, Кол со вздохом налил предложенный виски. Разрез глаз у Кет с Еленой был одинаков, миндалевидные, но мужчина решил не спорить.

- Она… Когда врёт мне... – Чокнувшись с братом, Элайджа сделал глоток и задумчиво пробормотал. – Но ведь чёртова мышь…

- Скоро будут зелёные черти… – Философски ответил Кол, отхлебнув хороший глоток, и чувствуя, как ударил по мозгам «Дикий индюк»*****.

- Нет… – Эл поморщился, и, явно надеясь утонуть в спиртном, отправил в желудок следующую порцию неблагородного напитка с не менее неблагородным названием. – У неё только мышь… Дикая. Прирученная, то есть. Потом кот. Оба… Думала, я не узнаю. Юбка почти на голове, чулки видны… Я когда зашёл...

Через минут десять возлияний, Кол сообразил, что его посвящают в перипетии семейной жизни брата и Кет в Йоркшире семилетней давности. А именно момент, когда Катерина развила бурную деятельность по приручению мыши, избравшей своим местообиталищем кабинет Элайджи, который, в свою очередь, как-то раз не вовремя оказался дома и наблюдал натюрморт в виде своей фиктивной супруги, свесившейся с его рабочего стола. Натюрморт нормальный, если бы не задравшаяся юбка.

- Исп-пугалась… Мы как раз снова поругались, – наконец, почти впав в пьяное оцепенение, старший Майклсон блаженно улыбнулся воспоминаниям и странным образом умудрился построить вполне связное предложение. – Я её тр-рахнуть собрался, а она… она исп-пугалась, что за м-мышь наору… Дурочка. – Кол тряхнул головой, пытаясь вытряхнуть винные пары, – столько нежности в голосе брата он не слышал даже по отношению к Бекс. – И эта мышь вдруг вылезла из ящика на стол. Мне как… по голове дали. Смотрю – дышать на неё боюсь, куда там трахнуть. Дурак дураком, кошечка мышь отгоняет и врёт, как всегда… Что же она мне постоянно врёт? – нежность тона сменилась откровенной злобой. – Ведь тогда тоже… лгунья...

- Попалась твоя кошечка. – Пьяно – три стакана виски на пустой желудок дали о себе знать, глядя перед собой, Кол поднялся с кресла. – И заодно ненавидит тебя.

- Я знаю, она сегодня сказала

Положив голову на скрещенные руки брат впал в пьяное оцепенение, наконец-то, добившись, чего желал.

- Ничего ты не знаешь, Эл… Впрочем, я толково тоже. Нужно читать больше таблоидов… – резюмировал Кол, «интеллектуально» рассмеявшись. Чудом не снеся никаких ваз и на автопилоте не перепутав номера, он добрался до кровати.

- С такой рожей только ирландцам морды бить после матча... – резюмировал Кол на следующее утро, морщась от чересчур яркого солнца и критически оглядев физиономию Элайджи.

- А то я не знаю. – Огрызнулся брат, тщетно пытаясь пристроить запонку на рукав. – У тебя хоть и лучше, но не намного. У тебя в номере кофе закончился что ли? Что ты тут делаешь?

- Нет, у меня пиво есть... Лови, – но вместо желанного пива на кровать шлёпнулась кипа газет и ежедневник, – нужно спасать твою зазнобу.

- Кого? – выражение лица Элайджи не слишком изменилось, по причине некоторой припухлости. – Что это? «Сloser to the Stars»… Крыша едет?

- Если у кого и едет, то не у меня, – констатировал Кол. – Суть вопроса: ты помнишь досье Катерины?

- Тебе мало прошлого раза? – процедил Элайджа, оборачиваясь.

- Напоминаю – моё лицо с явными проблесками интеллекта тебе на переговорах пригодится, поэтому полегче, – безмятежно отозвался младший Майклсон, развалившись в кресле. – А вот тебе станет явно не до них. Но, судя по всему, о досье Кет ты помнишь. И, похоже, оно, – голос Кола утратил весёлые нотки, – а точнее, подобная информация о твоей благоверной попала в газеты. Сейчас Катерина в эпицентре такого скандала, который мокрого места не оставит не только от неё, но и от Елены, и Стемптона.

«Личный сорт опохмелочного средства для Эла найден. Правда, голова от неё у него болит не меньше».

- Что ты несёшь? Она была вчера на… – мгновенно вышедший из своего синдрома, Элайджа осёкся, и, оглядев полосу «Политика», сцепил зубы. На пол полосы красовалась улыбающаяся Катерина, стоящая рядом со Стемптоном, дальше шёл убористый текст, описывающий аморальность и лицемерие невесты будущего конгрессмена.