Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника (СИ)

Стоило мне подойти к стене, как я услышал странный шум, похожий на трение двух камней друг о друга. Посмотрев наверх, я заметил, как чьи-то тонкие длинные пальцы хватаются за кирпичи в стене моего дома, а после оттаскивают их в сторону, расширяя маленькое отверстие до настоящей дыры. От удивления у меня даже слов не нашлось, чтобы хоть как-то прокомментировать это действо, так что я просто стоял молча до самого конца. Вскоре в расширившемся проходе появилась чья-то фигура. Сложно было определить, какое телосложение у того человека, ведь на нём была огромная мешковатая куртка, но я сразу заметил, что он ещё не очень большой. Во всяком случае, так показалось на первый взгляд.

- Хватайся, - протягивая мне руку, сказал парень, опираясь на выступ стены. – Только готовься к тому, чтобы подпрыгнуть, иначе не дотянешься, - заметив, что я до сих пор стою неподвижно, он с раздражением прикрикнул: - Чего морозишься?! Хватайся, я сказал!

Вздрогнув от этих резких слов и тона, которыми они были произнесены, я сделал шаг назад, но позже, дабы не раздражать своего спасителя ещё больше, решил выполнить его просьбу. Подойдя вплотную к стене, я начал подпрыгивать, отчаянно пытаясь дотянуться до протянутой мне руки, но ничего не получалось. Тогда парень ещё раз прикрикнул на меня, отчего словно появилось второе дыхание. Присев на колени, я довольно-таки сильно оттолкнулся от пыльного пола, и прыгнул так, что у меня получилось дотянуться до его руки, но мне же никто не сказал, что за неё схватиться надо, а сам я благополучно забыл об этом, поэтому парню пришлось хватать меня самому.

От этого его действия я почувствовал острую боль в плече, поэтому вскрикнул, неловко повиснув в воздухе, словно бельё на вешалке. Продолжая стонать, я начал брыкаться, как вдруг услышал:

- Если не прекратишь, я просто отпущу тебя! Мне тоже больно, так давай ты лучше поможешь! Отталкивайся ногами от стены!

Всё ещё продолжая хныкать, так как к боли от ударов моего отца прибавилась ещё и новая, я, тем не менее, стал выкарабкиваться из этого подвала, помогая незнакомцу вытаскивать моё бренное тело на улицу. Когда моя голова уже показалась на поверхности, парень схватил меня за капюшон куртки, которую я так и не успел снять после своего прихода, и изо всех сил потянул на себя, впоследствии хватая меня то за талию, то за ноги. Спустя некоторое время мы оба валялись на снегу прямо перед моим домом, стараясь перевести сбившееся дыхание. К громким вдохам и выдохам примешивались мои стоны, но больше на меня не кричали. Вместо этого незнакомец сказал:

- Если тебе удалось выбраться, прекращай хныкать. В победе нет смысла, если ты плачешь от боли.

Я недовольно посмотрел на него.

- Но мне действительно больно! – обидчиво прикрикнул я, буквально пожирая взглядом худосочного парня с отросшими волосами, которые достигали его плеч, и это ещё при том, что сейчас они россыпью лежали на снегу. Но на улице было уже слишком темно, чтобы я смог разглядеть какие-то детали в его внешности, поэтому оставалось довольствоваться лишь этим и тем, что мой спаситель был худой как щепка – даже мешковатая куртка не могла скрыть его худобы, когда парень распластался на земле.

- Эх, а я на благодарность рассчитывал, - наигранно-обидчивым тоном произнёс тот, вставая. После, посмотрев на меня с высоты своего роста, он сказал: - Но, кажется, проще заново эту стенку отстроить, чем убедить тебя поблагодарить меня. Ладно, не больно и хотелось. До скорого.

Махнув рукой на прощание, длинноволосый развернулся на сто восемьдесят градусов, направившись в противоположную сторону.

- Постой! – крикнул я, тоже подрываясь со своего места. – Ты уходишь?

- А мне есть резон оставаться? – неприветливо ответили мне. – Я обещал вытащить тебя, но таскаться с тобой по городу не намерен.

- И что же мне тогда делать? – растерянно заморгав, спросил у него.

- Не знаю. Если есть, куда пойти, советую податься туда. В крайнем случае, я знаю одно хорошенькое местечко на теплотрассе неподалёку отсюда. Могу сводить.

Я растерялся. Ещё неизвестно, что было бы лучше – оставаться в том подвале совершенно одному всю ночь или ночевать на улице с кучей бездомных, от которых хорошего ждать не приходилось. Продолжая смотреть на парня, я почувствовал, как глаза начало пощипывать, а по телу прошлась мелкая дрожь. Вскоре слёзы покатились по моим щекам, а я сам, всхлипывая, начал говорить:

- Если собирался оставить меня одного, мог бы вообще не помогать! Да лучше в подвале всю ночь сидеть, чем одному на улице ночью быть!

- Мне вернуть тебя обратно? – абсолютно безразличным тоном поинтересовались у меня, что стало последней каплей.

Не могу вспомнить и половины тех мыслей, что проносились в тот момент в моей голове, но общее содержание во всех было практически одинаковым: «Почему всё так происходит? Что такого я сделал, раз все отворачиваются от меня? Что со мной не так?» Рухнув на колени, я зарыдал, как девчонка, просто стараясь найти ответ хотя бы на один из тех вопросов, но, конечно же, не мог этого сделать.

- Ты действительно парень? – поинтересовались у меня. – Ревёшь так громко, что у меня уже уши болят тебя слушать.

- Так не слушай! – продолжая хныкать, крикнул я.

Начав вытирать слёзы и сопли рукавом своей куртки, я продолжал сидеть на холодной земле, как вдруг послышался хруст снега, который с каждой секундой становился всё громче и громче. Подняв глаза, я заметил остановившегося напротив меня незнакомца, который слегка наклонился и протянул мне руку. Непонимающе глядя на раскрытую ладонь, я продолжал сидеть, пока не услышал следующее:

- Вставай. И прекрати, пожалуйста, реветь, тошно становится. Хорошо, я не буду тебя бросать.

От удивления у меня даже дыхание перехватило. Схватившись за протянутую мне руку, как за последнюю соломинку, я поднялся с земли, после чего принялся внимательно вглядываться в лицо моего спасителя, который оказался гораздо выше меня, не отпуская его.

- Иди за мной, - выдернув свою руку из моих, сказал он. – Кирпичи оставь так, нам всё равно завтра их на место возвращать, а из такого убогого подвала никто ничего красть не станет. И, смотри мне, не отставай и не хнычь, иначе точно брошу.

Отвернувшись, парень быстрыми шагами двинулся туда, куда намеревался пойти изначально, а я, зачем-то кивнув, поспешил за ним, продолжая вытирать рукавом всё ещё мокрые щёки. Всё тело болело от каждого шага, но я продолжал бежать, даже не оглядываясь на свой дом. Растерянность сменилась затеплившейся в груди надеждой, поэтому я продолжал бежать за этим человеком, имени которого даже не знал, и вскоре поспешил исправить эту ошибку.

- А как тебя зовут? – спросил его, когда мы остановились для того, чтобы он смог перевязать шнурок на своих поношенных кроссовках.

- Зачем тебе? – настороженно спросил тот, исподлобья взглянув на меня.

- Я хочу знать, кого благодарю, - с важным видом изрёк я, скрестив руки на груди.

Это позабавило моего спасителя, так как он ухмыльнулся и, встав на ноги, уже более добродушно произнёс:

- Коди. Ненавижу это имечко, но уж какое есть, - после этого он тут же пошёл дальше, а я опять принялся бежать за ним.

- Почему ненавидишь? – задал я самый, что ни есть, глупый вопрос, но мне хотелось говорить.

В то время я был довольно скованным ребёнком, оттого, хоть и вечно находился в компании, терялся на фоне остальных. Даже той зимой, когда все мои одноклассники играли в снежки после школы, я не мог оставаться с ними, так как либо получал синяки от того, что они, не замечая меня, то и дело попадали мне по лицу, либо и вовсе оставался незамеченным. И тогда мне казалось, что я никогда не смогу стать членом ни одной компании, не говоря уже о том, чтобы быть лидером. Поэтому общение с Коди доставляло мне удовольствие, хоть он и был довольно резок, а если учесть, что он был ещё и старше меня, то и самооценку поднимало.

- Оно какое-то слишком… милое, - сказал он через какое-то время. – Не знаю, почему моя покойная мамочка захотела так меня назвать, но сейчас я действительно ненавижу это имя. Нет, ты прикинь: мне шестнадцать, а меня с персонажем мультика сравнивают!