Осколки (СИ)

Кэлен покосилась на Мэйсон. Сидит, читает. Неподвижная. Невозмутимая. Надежная. Просто скала! И такая же бесчувственная, каменно-холодная, да. Вот бы объединить её с Карой — ведь идеальный же человек получился бы, ну! Для нее, для Кэлен, идеальный. Кэлен вздохнула, мысленно посмеялась над собой: мол, идеального тебе захотелось, Амнелл? Мечтательница… Живи уже с тем, что есть. Если подумать, тебе и впрямь повезло. Ты получила сразу двух партнеров… в одном „флаконе“. И, кажется, находишь в этом все больше и больше плюсов, не так ли?

Кэлен снова покосилась на Мэйсон: на Западном фронте без перемен, ясно. Подняла крышку ноутбука, дождалась, пока он „проснется“, открыла почту — любой визит в интернет она привычно начинала с этого — и замерла, остановив на полпути кружку, которую несла ко рту: первое же письмо было от Кары. Тревожно и сладко екнуло сердце: странно, с тех пор, как Кара переехала сюда, в Филадельфию, она Кэлен не писала. Вроде как и незачем было же, ну! Да и прошедшую ночь они провели вместе, и вдруг — письмо. Странно… Кэлен машинально глянула на время отправления — 7:20 утра. Она, Кэлен, уснула около шести… Что-то произошло в следующий час? Черт, и чего это она гадает, когда можно просто прочитать письмо? Чего-чего! Кэлен усмехнулась. Страшно, вот чего! И кликнула, открывая е-мэйл. Пробежала глазами первые строки: „Кэлен, я тебя люблю. Я так сильно тебя люблю, что у меня слов не хватает, чтобы выразить, передать…“ — испугалась: Господи, что такое? Кара будто прощается… Сердце завелось с пол-оборота, и руки затряслись мелко, едва заметно, но ощутимо, еще как ощутимо! Кэлен только что кружкой по зубам не стучала, пытаясь сделать глоток. Сделала. И буквально заставила себя читать дальше. Хорошо, что заставила!

„Ты уснула, и я сразу же начала скучать по тебе. Очень хотелось тебя разбудить, но — нет, не могу, знаю, как ты устала, любовь моя. Кажется, впервые я пожалела, что Мэйсон так долго не просыпается… было бы легче: просто уйти сейчас и появиться уже, когда проснешься и ты. Но Мэйсон сегодня не спешит занимать мое место… В общем, чтобы скоротать время, я решила попробовать помочь тебе. Ты не просила, знаю, но, надеюсь, не рассердишься. Не будешь злиться, что я полезла не в свое дело…“. Кэлен облегченно выдохнула. И даже рассмеялась тихо: боже, Кара… Напугала же, ну! Кэлен ведь уже успела черт знает что себе напридумывать, прокрутить в голове кучу разных ужасов, один другого ужаснее! А Кара всего лишь решила помочь. И опасалась, что Кэлен рассердится… глупышка. Такая умная — и такая глупышка, её любимая Кара… Кэлен с нежностью погладила пальцами экран. Допила остывший кофе, покосилась на Мэйсон — не подглядывает ли? — и вновь погрузилась в письмо:

«Ты говорила, что не можешь найти информацию по тому дому… тому, где вы обнаружили тело Оливии. Я поискала своими методами. Ты была права, двадцать пять лет назад там действительно произошло кое-что страшное и отвратительное… Вы с Мэйсон не нашли, поскольку так далеко назад не смотрели. Ну и, в интернете информации мало, сама понимаешь, в девяностые он был еще не так развит, как сейчас. К тому же многое из того, что все же было переведено в электронный вид по этому делу, зачищено. Это я поняла по „хвостам“, обрывкам, которые остались. Ладно, я по-порядку…

Итак, в городских архивах обнаружила следующее: до 1991 года дом принадлежал Томасу Хогану. Белый, родился в 1950-м году. Он в этом доме и жил с рождения, это дом его родителей. Жил до того, как его осудили и отправили в Синг-Синг. Он там умер спустя пять лет.

Хоган был женат, но жена скончалась в 1985, подробностей и причины смерти я не нашла, если это важно, поищу тщательнее. У него осталась дочь, Эмилия Хоган, 1980-го года рождения. До 91-го жила с отцом. Томас, кстати, служил в полиции, Кэлен, но в каком именно подразделении я не нашла. Информация подтерта, я говорю. Про Эмилию после 91-го тоже ничего, она будто исчезла.

Теперь другая история. Я нашла пару отсканированных газетных статей, видимо, тот, кто чистил, их пропустил. Не знаю. Газеты филадельфийские, а в статьях речь о похищении трех мальчиков в феврале 91-го: двое из Нью-Йорка, один из Трентона. Их похитили последовательно с промежутком в несколько дней. Нашли спустя семь месяцев здесь, в Филадельфии. В одной из статей есть название улицы — Десятая северная. Кэлен, я, конечно, не детектив, просто предположила, что Хоган вполне может быть тем самым похитителем. Информация о том, за что он осужден, закрыта, расследование и судебный процесс велись в Нью-Йорке. Делом о похищении детей занимались федералы. Думаю, в их базах вся инфа есть, но я не полезла. Взломать можно, хоть и непросто, только лучше это делать не из дома. Так что если решишь, что нужно, можем куда-то поехать, как в прошлый раз, и попробовать.

Это все. Не знаю, будет ли полезно.

P.S. Люблю тебя. С нетерпением жду ночи.»

====== Часть 45 ======

— Эмилия… — Кэлен и сама не понимала, почему, но имя зацепило. И теперь где-то на задворках сознания свербело, зудело еле слышно, но настойчиво, просто невыносимо настойчиво… то ли мысль… то ли воспоминание… или ассоциация, может. Кэлен потерла лоб, повторила, нахмурившись: — Эмилия… Э-э— мии-лия… Эмми… Милли… Милли??? — вспыхнуло, буквально ослепив: Саймон Картер, еще прикидывающийся раздавленным, раскаивающимся хлюпиком, которого “бес попутал” бормочет, сквозь рыдания, спрятав в ладони лицо, это самое “Милли…”. Да, точно, именно! Именно это и у слышала тогда Кэлен. Милли. Эмилия. Может ведь быть, не так ли? И что же тогда? Получается, Саймон Картер — один из троих мальчиков, похищенных в девяносто первом? Ему тогда было… да, семь лет. Кэлен пробежала глазами текст письма: нет, возраст детей не указан… А значит, Саймон Картер вполне может быть одним из трех… И тогда понятно, как он узнал тот дом на видео — его, Саймона, держал в этом доме похититель, логично? И дедушку, Седрика Картера, отправили в реанимацию потому, что он, дедушка, что-то знает о событиях двадцатипятилетней давности. Похоже на правду? Вполне… Кэлен снова перечитала текст. Повторила задумчиво:

— Милли… Эмилия Хоган…

— Что? — голос Мэйсон, о присутствии которой, признаться, Кэлен забыла напрочь, заставил вздрогнуть. Мгновенно вынырнув из размышлений, Кэлен свернула окно с письмом, оглянулась — и встретила взгляд: невозмутимый, как всегда, но будто бы изучающий… На секунду испугалась: черт, а как она объяснит Мэйсон, откуда у нее, у Кэлен, информация? И тут же отмахнулась от этого страха: какая разница, это не главное же, ну! Вздохнула и сообщила с легкой улыбкой:

— Я кое-что узнала про тот дом, напарник. Подожди минутку, сейчас дам тебе прочитать, — вновь обратилась к монитору, покосилась на Мэйсон: — Не подглядывай.

— Ладно, — пожала плечами, послушно отвернулась к своему экрану. Кэлен, еще раз недоверчиво покосившись в её сторону, открыла окно, скопировала найденную Карой информацию. Не удержалась, перечитала начало письма — и улыбнулась, вспомнив свой испуг. Закрыла почту, запустила текстовый редактор, вставила туда скопированный отрывок, повернула ноутбук к Мэйсон:

— Вот, смотри.

Мэйсон посмотрела. Отчего-то не в экран, нет — на Кэлен. Посмотрела, засияла вдруг глазами, потянулась, припала к губам — внезапно, застав врасплох, поразив донельзя — и Кэлен, и губы. Кэлен вытаращилась, забыла, как дышать, но на поцелуй откликнулась — словно помимо воли, сознания. Губы откликнулись, сами, без участия разума. А затем, освободившись, изумленно спросили:

— Ты чего это?

— Просто, — вновь пожала плечами, полыхнула — совсем уже ослепительно — глазами и, наконец, уставилась в экран. Взгляд побежал по строчкам: слева направо и обратно. Через минуту Мэйсон с тихим: «Хмм..» обратила взор к Кэлен:

— Любопытно… Откуда это у тебя? Хотя, я догадываюсь. Твоя зазноба-хакер, да?

Кэлен, обескураженная неожиданным поцелуем, встрепенулась:

— Мэйсон! Какого черта? Я просила не называть её так!

— Ну, имени ты мне не сообщила, — Мэйсон отозвалась довольно меланхолично. Только вот в глазах — если Кэлен это не почудилось, — мелькнуло что-то… хитрое, ироничное. Кэлен нахмурилась, поджала губы, а Мэйсон, как ни в чем не бывала, продолжила — спокойно, невозмутимо: — А вы помирились с ней?