Журавлик - гордая птица (СИ)

— Пусто! — отрывисто бросает он, расстроенно качая головой.

Эдвард уже открывает рот, чтобы ответить, но внезапно чувствует, как что-то тяжёлое упирается в спину, а потом под обеими лопатками начинает жечь. Он даже заводит руку за спину, чтобы установить источник неприятных ощущений, но ничего не обнаруживает. Тогда что это? И откуда взялось? Но, тем не менее, всё это ему уже знакомо. Так бывает, если кто-то упорно буравит твою спину недобрым взглядом. Каллен оглядывается, горя желанием узреть любопытного наглеца. Сначала его глаза натыкаются только на небольшой участок лесополосы по другую сторону дороги. Но Каллен не сдаётся и не поворачивает голову обратно. Он упорно сканирует плотно растущие древесные стволы, покрытые инеем, вглядывается в переливы света и тени между ними и… вздрагивает от неожиданности, потому что натыкается на пару тёмных, почти чёрных радужек на искажённом злобой лице. Глаза, которым эти радужки принадлежат, смотрят на него с такой лютой ненавистью и отчаянной, отдающей безумием, решимостью, что у Каллена по коже бегут мурашки. Он не боится, нет. Но ему крайне неуютно. А ещё он не может отделаться от ощущения, что только что окунулся в глубокую яму, заполненную вязкой зловонной жижей…

Настоящий, бодрствующий Эдвард, сидя рядом со спящей Изабеллой, брезгливо передёрнул плечами, пытаясь стряхнуть с себя несуществующую грязь.

Он снова начал вспоминать, пытаясь восстановить дальнейшую хронологию своего сна и гадая, на каком этапе он проснулся. Вот Каллен, преодолев ступор, делает шаг вперёд. Его рука по привычке ныряет под куртку, натыкаясь на кобуру с пистолетом. Пальцы касаются холодного металла, что приносит успокоение и придаёт его мыслям ясность. Не отрываясь от этих загадочных глаз, он делает ещё один шаг по направлению к их обладателю. Из-под его ног с оглушительным чириканьем вдруг взмывает вверх стайка воробьёв, растревоженная близостью человека. Но птичий гомон затихает, а вместе этим исчезает и фигура незнакомца, прятавшегося в тени деревьев. И лишь покачивающиеся лапы небольших елей, задетых им при движении, свидетельствуют чьём-то недавнем присутствии здесь. Опомнившись, Каллен кидается следом, собираясь выяснить всё до конца. Он бежит, не обращая внимания на то, что подошвы его ботинок скользят по снежному покрову и мешают удерживать тело в равновесии при беге. Большой куст орешника становится серьёзным и, к сожалению, судьбоносным препятствием на его пути, потому что, уделяя слишком много внимания своей скользкой, непригодной для передвижения по зимнему лесу, обуви, Эдвард не успевает увернуться от упругой ореховой ветки. Она так хлёстко и больно бьёт по его лицу, что от неожиданности он падает и… просыпается.

— Твою ж мать! — тихо пробубнил Каллен себе под нос, нервно взъерошив волосы. — Если так пойдёт и дальше, то мне скоро придётся лечить нервы.

Недолго думая, он поспешил списать всё увиденное во сне на причуды собственного подсознания. С его точки зрения, это было довольно логично и легко объяснимо. Он преодолевал сейчас не самый спокойный период своей жизни, ища Корнева и неистово надеясь на положительный исход поисков. Он познакомился с Никитой, искренне полагая, что теперь дело сдвинется с мёртвой точки. И именно сегодня им предстоял важный день, о котором Эдвард не мог забыть ни на минуту. Очевидно, всё это настигало его даже во сне, заставляя подкорку находиться в состоянии бодрствования и ночью тоже.

Каллен откинул одеяло и встал. Вовремя вспомнив о своей наготе, он натянул на себя пижамные штаны и отправился на кухню за стаканом воды, шлёпая по полу босыми ступнями. Возвращаясь обратно в их с Беллой комнату, он по уже превратившейся в привычку традиции заглянул к детям. Аня размеренно сопела на своей кровати. Во сне она скинула с себя одеяло и теперь в попытке согреться лежала, свернувшись калачиком и спрятав кулачки под подбородок. Каллен поднял одеяло с пола и накрыл им девочку. Она сразу расслабилась в желанном тепле и, перевернувшись на живот, блаженно вздохнула. Эдвард прошёл в комнату Саши. Устроившийся на коврике рядом с кроватью мальчика Фаня поднял голову и глухо заворчал, спросонья не признав в визитёре Каллена. Разобравшись, что к чему, пёс лениво махнул хвостом, зевнул и снова погрузился в сон. Эдвард осторожно убрал свесившуюся с постели ногу сына обратно под плед, отодвинул с его лба непослушную чёлку и вышел за дверь.

Недосыпание напомнило о себе, вылившись в слабость и мелкий озноб. Несколько дополнительных часов сна, особенно учитывая то, что впереди был действительно непростой день, были бы сейчас совсем не лишними. Не упуская этой мысли, Каллен поспешил вернуться в постель. Он придвинулся ближе к Изабелле, которая так и не проснулась за всё время его блужданий по непривычно тихой, погруженной в сон, квартире. Он прижался к её спине и уткнулся носом ей в затылок. От её волос исходил запах фруктового шампуня, и он с наслаждением вдохнул его, расслабляясь и ощущая так необходимое ему сейчас спокойствие и умиротворение. От тела Изабеллы исходило привычное тепло, и от этого кожу на груди Эдварда начало приятно покалывать. Веки налились тяжестью и уже опускались вниз сами собой независимо от его воли. Каллен погрузился сначала в лёгкую дрёму, впав в то состояние, когда бывает трудно отличить сон от яви, а потом и вовсе отключился. И на этот раз его не беспокоили абсолютно никакие видения, дав ему возможность насладиться всеми прелестями глубокого здорового сна.

========== Глава 21. Часть 1. Посёлок ==========

Снег под ногами липкий,

Кровь с силой бьёт в висок.

Вместо дыханья — хрипы,

Нервы — в тугой комок.

Я, словно та ищейка,

Что нужный след ведёт,

Рвётся на тонкой шлейке,

Чтобы уйти вперёд.

Ветки трещат и гнутся,

Я замедляю бег.

Только бы не споткнуться

И не упасть на снег!

Грохот, вспугнувший стаю

Глупых ворон лесных…

Долгое эхо тает,

С криком смешавшись их.

Я же под птичий гомон

Падаю в белый плен,

Боли слепящей полон,

Болью благословен.

Пальцы сгребают корку

Снежного наста в горсть,

Жгут горло смесью горькой

Ярость, досада, злость!

Снег подо мной алеет,

Ярким пятном горит,

В каплях горячих тлеет,

Плавится и шипит.

Шаг до моей победы.

Только где сил мне взять?

Слишком спешил по следу…

Слишком хотел догнать

Эдвард ехал в машине Дубова, сидя рядом с ним на пассажирском сиденье и мысленно проклиная стиль вождения Никиты. Мало того, что по мере приближения к Алёхино дорога становилась всё ухабистее и сложнее, так ещё и Никита не особо утруждал себя тем, чтобы объезжать многочисленные выбоины и плавно притормаживать на поворотах. Подпрыгивая на очередной кочке, Дубов только отпускал очередное горячее выражение и хмыкал себе поднос, слыша, как Каллен тихо ругается сквозь зубы на английском. К моменту прибытия в посёлок Эдвард уже серьёзно опасался за свой желудок и сильно жалел, что успел позавтракать перед выходом из дома. Поэтому, стоило Никите припарковать машину чуть поодаль от нужного им дома, Эдвард поспешил вылететь прочь из автомобиля. Он начал с жадностью хватать ртом чистый деревенский воздух, с тоской размышляя, сможет ли контролировать свой организм, когда придётся пуститься в обратный путь. Мелькнула запоздалая и поэтому бесполезная теперь мысль о том, что стоило взять свою машину.

Скрипя подошвами ботинок по снегу, к нему подошёл Никита. Он снова был собран и серьёзен. От бесшабашности и веселья, от которых его распирало по дороге в посёлок, не осталось и следа.