Журавлик - гордая птица (СИ)

— Клянусь, я буду осторожен, Белз! — Каллен начал успокаивающе гладить её по плечам. — У меня есть слишком много причин, чтобы любить эту жизнь, и расставаться с ней я пока не собираюсь!

— И какие же, по-твоему, существуют причины? — Изабелла посмотрела на него из-под ресниц, прикусив нижнюю губу.

— Как будто ты не знаешь? — хохотнул Каллен. — Ладно, если ты настаиваешь, тогда слушай. Ещё примерно полгода назад я только равнодушно пожимал плечами, слыша, как некоторые мои коллеги в полицейском участке сетуют на то, что их жёны недовольны спецификой нашей работы. Сильная загруженность, рабочий день, длящийся иногда круглые сутки. Опасность, обусловленная тем, что мы постоянно имеем дело с не самыми законопослушными гражданами, рискуя при этом получить пулю… Мне всё это было чуждо тогда. Я, словно шальной, лез в самое пекло, отчаянно рвался на передний план, не испытывая никаких угрызений совести из-за того, что в один прекрасный день у моих родителей может стать на одного сына меньше.

— Но, Эдвард! — Изабелла всплеснула руками. — Ты тоже был не одинок! А как же Карлайл, Эсме, твоя сестра и брат? Понятно, что выбор такой профессии автоматически несёт за собой огромный риск, но всё же соблюдать элементарную осторожность тебе никто не запрещал! Ты…

— Идиот, конечно же… — согласился с ней Каллен. — Частенько я сам поражался своему стилю работы и даже иногда снисходил до того, что пробовал искать этому причины. Вернее, причина была только одна — я перестал ценить собственную жизнь, которая виделась мне в то время пустой и бесцветной. А запоздалое чувство вины перед родителями обычно накрывало меня только тогда, когда очередная форс-мажорная ситуация была исчерпана и я снова находился за своим рабочим столом в тёплом кабинете.

— Прости, но ты и вправду идиот! — Журавлёва сердито стукнула кулачком по его груди. — Безбашенный!

— Ну, если применить вольный перевод с английского, то примерно так моё прозвище в отделе и звучало. — Каллен отвёл виноватый взгляд, но тут же снова повернулся к Белле, обхватив её за запястье. Он поднёс руку женщины к своим губам за руку и оставил на тыльной стороне ладони несколько поцелуев. — Но как бы там ни было, именно ты и дети стали теми, кто перевернул моё мировоззрение! Вы заставили меня мыслить по-другому и расставить новые жизненные приоритеты! У меня больше нет никакого желания бездумно ходить по самому краю, рискуя перейти его. Мне рано за грань, Белла! Я ещё не отблагодарил этот мир за то, что он дал мне возможность любить тебя, за то, что ты, пусть и спустя много лет, наконец-то рядом со мной. Я хочу увидеть, как ты пойдёшь ко мне в белоснежном платье по дорожке, усыпанной цветочными лепестками. Хочу увидеть, как Аня будет сиять от радости и разбрасывать эти лепестки перед тобой. Хочу вырастить сына и дочь, дав им всё то, что может и должен дать отец. И я постараюсь быть хорошим отцом им обоим, приложив все усилия для того, чтобы вытеснить из их памяти то горе, которого они успели хлебнуть с Корневым! И я надеюсь, что мне удастся сделать так, что плохие воспоминания исчезнут и из твоей хорошенькой головки тоже.

Каллен остановился, переводя дух.

— Далеко идущие у тебя планы, Эдвард Энтони Каллен! И мне это очень нравится, если уж говорить начистоту!

— Так и должно быть, Crane, потому что, как ты только что могла убедиться, тебе в этих планах отведена ключевая роль, — Эдвард подарил Белла сногсшибательную улыбку.

— Ничего не имею против своей роли! И не смотри на меня так. Знаешь же, что со мной творится, когда ты так улыбаешься!

— О да! Это — моё тайное оружие, — с довольным видом пошутил Каллен. — Но кроме далеко идущих планов у меня есть ещё один, кратковременный. И осуществить его я собираюсь прямо сейчас!

— Какой же?

Пальцы Эдварда принялись путешествовать по её телу, намеренно задевая самые чувствительные места.

— Ты просто хочешь меня отвлечь, — с мягким укором заметила Журавлёва, пытаясь контролировать ставшее вдруг неровным дыхание.

— Ага, — нагло заявил он и провёл языком по линии от мочки уха до подбородка. — Хочу тебя отвлечь. Очень хочу… Хочу тебя… Только тебя и прямо сейчас!

Белла заёрзала и, расслабившись, перестала опираться на локти. Она тесно прижалась к Каллену. Извиваясь под его ласковыми руками, Изабелла случайно задела коленом пах мужчины и охнула, когда поняла, что Эдвард сказал истинную правду. Она поймала его взгляд и, не смея разорвать контакт их глаз, слегка отодвинулась назад. При этом Белла задела собственным пахом кожу на его животе и тихо всхлипнула, когда внизу у неё полыхнуло огнём от этого прикосновения.

Эдвард напряг мышцы и слегка дёрнулся вперёд, словно собирался совершить рывок и перевернуться, чтобы подмять Изабеллу под себя. Но она не дала ему такой возможности. Белла мягко надавила подушечками пальцев на его широкие сильные плечи и решительно помотала головой. И Эдвард, поняв, наконец, её намерения, подчинился. Он откинулся обратно на подушки и, затаив дыхание, смотрел на неё из-под полуопущенных ресниц. Из груди Каллена вырвался рваный вздох, когда Изабелла слегка приподнялась и тут же плавно опустилась на всю его длину, негромко хныкнув. Она оперлась обеими руками на грудь Каллена и начала двигаться, с благодарными стонами принимая его встречные движения. Сначала оба действовали медленно и осторожно, но тела, разгорячённые безумным желанием, требовали большего, и это заставило их ускорить темп. В какой-то момент их движения и вовсе стали хаотичными, потеряв размеренность. Наслаждение, которое они делили сейчас на двоих, было так велико, что Каллен с трудом контролировал себя, чтобы не прийти к финалу раньше Беллы. Он провёл пальцами по шёлковой коже на её талии, а потом, опустив руки ещё ниже, остановился на её бёдрах и с силой прижал их к себе. Поддавшись новым ощущениям, за короткий миг обострившимся в сотню раз, Белла простонала, потом зашипела от удовольствия и вцепилась в предплечья Каллена так сильно, что её ногти оставили на его коже несколько глубоких бороздок. Эдвард, стараясь держать единый ритм с Изабеллой и крепко удерживая её на себе одной рукой, поместил другую руку между их телами и кончиками пальцев накрыл сосредоточие её женственности. Это подвело Беллу к краю. Она прогнула спину и хрипло вскрикнула, отчаянно цепляясь ладонями за рельеф его плечевых мышц, которые были так сильно напряжены, что покрылись сеткой вздувшихся вен и сосудов.

Проваливаясь вслед за Изабеллой в бездну, Эдвард не смог сдержать тихого вскрика, тут же перешедшего в глухой рык. В соседних комнатах спали дети, и для их родителей это обстоятельство было достаточно веским основанием для того, чтобы не вести себя слишком шумно, но выпускать рвавшийся наружу шквал эмоций, крепко цепляясь друг за друга и судорожно, до боли в скулах, стискивая зубы.

Они долго лежали, ожидая, когда придёт в норму дыхание и перестанет шуметь в ушах бешеная кровь.

— Crane, — Эдвард нарушил тишину, с трудом двигая непослушными губами.

— М-м? — раздалось в ответ сонное лепетание.

— Спасибо.

— За что?

— Зато, что ты со мной. За то, что веришь в меня. И за тревогу твою тоже спасибо.

— Я просто люблю тебя, — расслабленным голосом ответила Белла и поцеловала его в ключицу.

Изабелла не произнесла больше ни слова. Эдвард лежал, обернув одну руку вокруг её хрупких плеч, и слушал, как с каждой секундой её дыхание становится всё более мерным и глубоким — Белла заснула. Очень скоро в сон погрузился и он сам, успев перед этим натянуть одеяло на себя и на примостившуюся под его боком девушку. Но желанное забытьё не было долгим настолько, насколько бы ему этого хотелось.

В серой рассветной дымке раннего зимнего утра Каллен открыл глаза и сел в кровати, почувствовав лёгкое головокружение от резкой смены положения тела. Ещё минуту назад ему что-то снилось. Что-то, навевавшее смутную тревогу и раздражение. Эдвард потряс головой и спрятал лицо в ладонях, пытаясь точнее припомнить увиденное во сне. Вот он стоит на присыпанной снегом деревенской дороге и оглядывает выстроившийся перед ним ряд маленьких, покосившихся от времени домиков. Из окон одного из них доносятся громкие крики. Чей-то хриплый голос сыплет отборными ругательствами. Внезапно старая рассохшаяся калитка в заборе вокруг видавшего виды жилища распахивается, чтобы выпустить наружу высокого светловолосого мужчину. Он досадливо морщится, пытаясь игнорировать летящий ему в след виртуозный мат, и решительно шагает Каллену навстречу. Никита! Что он забыл в его сне? Дубов протягивает Каллену небольшую папку и тяжело вздыхает.