Запертая любовь. Часть первая (СИ)

Она была голодна, но вместе с тем чувствовала, что кусок ей в горло сейчас не полезет. От одного вида открытого холодильника начало неприятно подташнивать, поэтому Саша поспешила захлопнуть дверцу, а затем налила себе стакан воды из тоненького крана с фильтром. Взгляд упал на раковину, полную немытой посуды. Тарелки и сковородка в ней были наполнены мыльной водой: видимо, Глеб, как обычно, оставил их «откисать» ещё вчера вечером.

От воды, на которую возлагались большие надежды, лучше не стало; слабость не отступала, и Саше пришлось прислониться спиной к стене, стараясь глубоко дышать. Она была зла на себя, зла на своё тело, которое так не любила, за это больное и чахлое состояние, ненавистное ей. Свалиться сейчас было бы обидно до жути. На глаза навернулись слёзы. «Нет-нет, только не надо сейчас падать, – мысленно умоляла она себя, – только не сейчас, Глеба нет дома. Боже, ну пожалуйста, не сейчас!»

Нужно было что-то с собой сделать, и она, вспомнив, что делал с ней Крис, села на краешек стула, согнулась и опустила голову между колен. В этот момент послышался звук ключей, хлопнула входная дверь, и Глеб, шурша пакетами, прошёл по коридору, не заглядывая на кухню.

– Саш! – крикнул он. – Ты ещё спишь?

Кровь прилила к голове, она распахнула глаза и выпрямилась на стуле.

– Я тут, Глеб.

Он вошёл на кухню с покупками, поставил сумки на стол и быстро поцеловал её в губы.

– Всё нормально? – он окинул её взглядом с подозрительным прищуром.

– Угу, – слабо улыбнулась она.

– Ты что-то бледная.

Глеб приоткрыл окно и стал раскладывать по местам продукты, комментируя себе под нос свои действия:

– Так, молоко, сливки – сюда, йогурты – на полку, яйца – в эту штуку... Макароны туда... Чай... – он остановился, осматривая кухонные шкафчики. – Саш, поставь чай на место.

Саша вздохнула и неуверенно поднялась со стула. Главное было не нервничать, ведь всё уже вроде прошло, но ей всё равно почему-то было не по себе. Она забрала у Глеба коробку с зелёным чаем и, поднявшись на носочки, закинула её на верхнюю полку. Но стоило её пяткам коснуться холодного кафельного пола вновь, как она поняла, что сейчас упадёт. Ноги подкашивались, в глазах опять потемнело, и она пошатнулась, пытаясь ухватиться за столешницу, когда почувствовала под грудью крепкие руки Глеба. Последнее, что она слышала, было вырвавшееся у него «о господи», и она потеряла сознание.

Глеб выругался и, подняв её на руки, понёс на диван в гостиную. Лёгкая, как ребёнок, она весила, казалось, не больше его двенадцатилетней племянницы ¬– можно было таскать на руках без риска надорваться. Дрожащими руками он осторожно уложил Сашу на спину и приподнял её ноги на подлокотник, затем раскрыл настежь окна и поспешил на кухню за водой, чтобы брызнуть ей на лицо.

Это был уже третий раз за тот месяц, что они жили вместе, когда она падала в обморок, и каждый раз Глеб чувствовал, как в нём что-то умирает. Выглядела она в такие моменты совсем неважно: мертвенно-бледная, вспотевшая, руки её становились холодными, и что самое ужасное, очень трудно было нащупать пульс, что приводило Глеба в страшную панику.

Он ненавидел, что это происходило при нём. Сильнее всего он хотел, чтобы этого никогда больше не повторилось. А ещё лучше, если б на его месте сейчас был Крис, – тот, казалось, всегда знал, что делать. Не хотелось даже думать о том, что могло бы случиться, не окажись Глеба рядом, – ведь она могла неудачно упасть, ударить голову, и кто знает, чем бы это всё кончилось?

Сколько времени уже прошло? Явно больше, чем пара минут. Глеб нервно сглотнул и присел на колени рядом с диваном. Он знал, что раньше с ней случались вещи и похуже, но ситуация, тем не менее, была неприятной. Ему было страшно. Где-то в голове затрещала мысль о том, что всё снова вернулось, где-то внутри зародилось плохое предчувствие; и тут же вспыхнул крохотный огонёк надежды – надежды на то, что это не случится при нём. Им стоит поторопиться с переездом в Ванкувер.

В этот момент Глебу вдруг стало стыдно за все их ссоры, за то, что трепали друг другу нервы, старались задеть как можно больнее; а потом и за то, что подумал об этом он только сейчас. Было в этом нечто гадкое, отчего он стал вдруг противен сам себе. Он игнорировал её присутствие большую часть времени… и только когда случилась беда, вспомнил о том, что, вообще-то, её любил.

Ушедший в свои мысли, он не сразу заметил, что Саша приоткрыла глаза и смотрит на него из-под полуопущенных век.

– Глеб. – Он вздрогнул от её слабого голоса. – Прости меня.

– Господи, как же ты меня напугала. – Глеб тут же поднялся с пола и, сев рядом с ней на диван, схватил её за руки.

– Извини. Я не хотела, честно, – залепетала она. – Я старалась, чтобы этого не произошло.

– Не говори ерунды... – Он бросил взгляд на её голые ноги и, вспомнив, что нужно её укрыть, заметался по комнате в поисках пледа, который, как назло, куда-то улетучился. – Так, плед… где же он? Прости, сейчас-сейчас... – бормотал Глеб.

– Вон там, в кресле, – подсказала Саша. – Хм, ты уже знаешь, что делать, – улыбнулась она, когда её ноги были укрыты.

– На самом деле я в шоке, – признался Глеб, проводя пятернёй по своим неуёмным каштановым волосам. – Я сейчас наберу Криса.

– Глеб! Не надо! – взмолилась она, но подумав, что вышло уж слишком отчаянно, поспешила сбавить обороты: – Он сейчас на работе, не отвлекай. Лучше принеси валокордин... Налей в чашку немного воды и туда же десять капель. Он над полкой с приправами.

К счастью, это помогло убедить Глеба отложить на время его идею. Спустя минуту он появился с чашкой в руках, подложил ей под спину две подушки, чтобы было удобнее сидеть, и с упёртыми в бок руками пронаблюдал за тем, как она принимает лекарство. Он понятия не имел, как это работает, но уже дважды мог убедиться, что эффект от него был. Крис наверняка знал, что делает, когда собирал для неё аптечку.

– Может, ещё что-то?

– Да. Сделай чай покрепче. Три ложки сахара.

Вернувшись с большой чашкой чая, Глеб заметил, что она собирается встать с дивана.

– Саша, лежи, ради бога. Я тебя очень прошу. Что ты хочешь?

– Просто встать...

– Не надо. – Было видно, что он ещё нервничает. – Я сейчас разложу диван и будем фильм смотреть, хорошо?

Она кивнула, улыбнувшись от такой внезапной заботы. Глеб перенёс её в кресло и принялся раскладывать диван.

– Давай только что-то хорошее, – попросила Саша, и в ответ он помахал коробкой DVD с «Терминалом». Она одобрительно улыбнулась.

***

Весь фильм её занимал только один вопрос: куда Глеб убрал свой мобильный? Она вся извертелась, прижимаясь к нему и пытаясь нащупать телефон в карманах его джинсов, но там оказалось пусто. Если тот был при нём, то оставался лишь вариант с большим карманом на животе на его толстовке. Если нет – то ей необходимо было вставать и отправлять на поиски. «Что же, вызов принят», – сказала себе она и уселась Глебу на колени, загородив ему тем самым телевизор.

– Да что тебе не сидится никак? Хватит елозить, – пробурчал он и прижал её к себе так, чтобы можно было следить за происходящим на экране. Саша уткнулась лицом в его шею и положила ладони ему на грудь.

– Елозить! – повторила она. Что за дурацкое слово? Глеб его очень любил.

– Ты ко мне уже час пристаёшь. В чём дело?

– Ни в чём, – в ответ шепнула она на ухо и нежно прошлась губами по его шее, постепенно пробираясь руками к карману.

– Ты чёртова нимфоманка. Уверен, ты снова меня хочешь, – самодовольно ухмыльнулся Глеб.

– Ага, – согласилась Саша, а про себя усмехнулась, радуясь тому, что он не знает, чем на самом деле она занимается, и, засунув обе руки в большой карман, пощекотала его за живот.

– Тогда тебе лучше пока забыть об этом. – Он чмокнул её в щёку и вновь устремил своё внимание на экран.

– Почему? – Саша приложила все усилия, чтобы её голос звучал как можно более расстроенно. Она нащупала телефон, и через несколько секунд он уже был у неё в руке; оставалось только незаметно вытащить. Она подняла на Глеба глаза. Отлично, его взгляд был прикован к экрану.