Выше нас только небо (СИ)

Гермиона усмехнулась:

— Решил ей позволить вернуться в профессию?

— Никуда не денешься, нам нужна пресса, — Гарри подвинулся, приглашая Гермиону присесть рядом.

— Ты мне расскажешь, что тебе говорила МакГонагалл? — спросила она, устраиваясь за его столом.

— Обязательно. Только потом. Волнуюсь насчет интервью, — пояснил он. — Заранее представляю, что она понапишет.

— Ну так тебе не привыкать, — Гермиона посмотрела на него и улыбнулась воспоминаниям: — “Гарри Поттер нездоров и опасен”, — она не выдержала и хихикнула в ответ на его гневный взгляд. — Ты точно уверен, что хочешь этого, Гарри?

— Я должен это сделать ради Драко, — Гарри поежился. — А помнишь, как тебя Молли Уизли возненавидела? Когда ты была девицей, разбившей сердце героя?

Судя по помрачневшему лицу Гермионы, помнила она об этом прекрасно.

— Ну Скитер мне дорого за это заплатила, — мстительно сказала она и внезапно рассмеялась: — А помнишь, как твой Малфой ей про тебя гадости наговаривал? Когда она пробиралась в школу под видом жука.

Гарри любовно усмехнулся:

— Он был таким засранцем. Вспоминаю его тогдашнего, и словно в другой жизни всё было. Самодовольный, наглый… Вот уж не думал, что когда-нибудь буду скучать по нему прежнему. Не поверишь, но чего бы я ни отдал, чтобы снова увидеть его таким. После войны в нем будто что-то надломилось. Его родители… — Гарри отвел глаза.

— Гарри. Теперь у него есть ты, — Гермиона успокаивающе сжала его кисть. — Поверь мне, это очень много. Он же от счастья светится, когда с тобой рядом. И ты тоже, — она кивнула, предваряя его вопрос. — Вы если друг на друга не смотрите, значит обязательно касаетесь, словно не можете поодиночке.

Гарри удивленно посмотрел на нее:

— Это правда?

— Правда, — Гермиона весело взглянула на него. — Ты разве не заметил, что от тебя отстали все наши девушки? Они просто поняли, что у них нет никаких шансов.

— Но это так глупо, — Гарри внезапно смутился. — Мы же с ним не девчонки.

— А по-моему мило, — она улыбнулась. — Не бери в голову! Какая разница, как это смотрится со стороны, если делает Драко счастливым? — она поднялась с места. — Ну, я пойду к себе, урок сейчас начнется.

— Гермиона, — он удержал ее за руку и, поймав недоуменный взгляд, торопливо спросил: — Скажи, я не должен оставить его? Я боюсь того, что… — Гарри замялся, потому что так и не решился рассказать подруге о своем превращении и поселившемся в душе паническом страхе за Малфоя. Так и не найдя нужных слов, он помотал головой — Нет, ничего, иди.

Но Гермиона несколько секунд прожигала его гневным взором, затем склонилась над ним, положила ладонь на плечо и сердито сказала:

— Гарри Поттер! Что бы ты там себе ни надумал, не смей от него уходить по какой-нибудь дурацкой благородной причине! Слышишь, не смей! Расскажи ему всё, что тебя беспокоит, и пусть дальше решает сам Драко. Если ты сейчас его бросишь, какими бы высокими ни были твои мотивы, ты отберешь у него всё. Ты это понимаешь? Всё! — сердито прошептала она и резко выпрямилась, отстраняясь, когда проходящий сзади Симус задел ее сумкой. — И если ты хотя бы попытаешься выкинуть что-нибудь в этом духе, я тебя зааважу. Так и знай! — она раздраженно откинула за спину каштановую гриву, развернулась и пошла к своему столу.

Гарри благодарно смотрел ей вслед. Гермиона всегда знала, как вправить ему мозги и объяснить в двух словах, что он полный кретин. А у Малфоя, кажется, на самом деле появилась подруга.

Грянул звонок, и в аудиторию размашистым шагом вошел Снейп, сурово оглядывая всех присутствующих.

— Сели все по местам и достали пергаменты. Мистер Финниган, вы что-то хотели, или мы можем начинать? — под мрачным тяжелым взглядом перепуганный Симус торопливо метнулся за парту перед Гарри, а Снейп неторопливо подошел к кафедре. — На сегодняшнем уроке мы должны были проходить с вами средства защиты от Бааван Ши, – медленно, словно раздумывая, произнес он. — Но я решил изменить программу. Вместо этого мы сегодня будем изучать… — профессор выдержал эффектную паузу, обводя глазами заинтересованные лица, и негромко объявил: — ...драконов. Их образ жизни, особенности, достоинства и недостатки обороны. И, разумеется, средства защиты от них.

Класс восхищенно загудел, и Снейп снова окинул всех гневным взором.

Гарри вскочил с места, чувствуя себя преданным:

— Вы... вы не можете…

Снейп холодно посмотрел на него:

— Еще один звук, мистер Поттер, и вы вылетите отсюда быстрее бладжера, так и не узнав, как драконы могут защищать свои слабые места от нападения. Вы меня хорошо поняли? — Снейп просверлил его нечитаемым угрюмым взглядом.

— Простите, профессор, я идиот, — Гарри с облегчением упал обратно за парту.

— Я полагаю, в этом никто никогда не сомневался, — буркнул Снейп, и по классу прокатилась волна слизеринских ехидных смешков.

Не обращая больше ни на кого внимания, Снейп откинул со лба мешающие длинные пряди и заговорил о драконах, небрежным взмахом палочки попутно создавая наглядные миниатюры. Зеленые, коричневые, черные и золотые драконы поочередно вскидывали вверх перепончатые тонкие крылья, взлетали с его руки, кружили над головами и рассыпались в воздухе на мелкие разноцветные искры.

Класс прекратил шептаться и изумленно притих, вслушиваясь в каждое слово. Низким чарующим голосом профессор негромко рассказывал о крылатых чудовищах так, словно поведывал сокровенное, и даже знакомые темы сейчас звучали особенно и по-новому.

Кружащийся волчком Уроборос, крылатый Балаур, ядовитодышащий Куэлебре, горделивый Инлун, рогатый Амару, змееподобный Болла, и даже восьмиглавый Ямата-но Ороти по очереди оживали в умелых жилистых руках и разлетались по классу под восхищенными взглядами обоих факультетов.

Затаив дыхание, Гарри слушал завораживающий низкий голос, смотрел, как кружат вокруг разномастные крылатые ящеры и чувствовал, как леденящий страх понемногу отступает из сердца.

Пусть это было смешно и глупо, но в этой пестрой компании он больше не ощущал себя одиноким и отверженным. В устах профессора драконы переставали быть жуткими монстрами, а становились прекрасными существами со своими особенностями и чертами. В его сказаниях они воспринимались почти такими же, как и люди, только намного лучше их — сильней, благородней, мудрей.

— Испокон веков драконы считались злобными монстрами, но для китайцев это всегда был символ добра. Как разобраться, кто прав? — обратился Снейп к притихшим очарованным ученикам. — Смеем ли мы вообще их оценивать с наших позиций? Настоящий дракон умеет видеть сквозь толщу веков, перемещается среди звезд и одновременно существует в нескольких мирах. Ему подчиняется пространство и время. Не зря Уроборос является закольцованным символом вечности, — голос профессора загремел, усиливаемый высокими сводами, и он воодушевленно взмахнул палочкой, запуская в воздух очередную партию ящеров. — Если говорить откровенно, то драконы — это высшие существа, неподвластные нашему пониманию и скудному разуму. Так кто и кого должен судить, я вас спрашиваю? Мы их, или всё же они нас? — требовательно спросил Снейп и поднес к лицу изумленного Симуса маленькую копию венгерской хвостороги, которая восторженно стукнула шипастым хвостом по твердой ладони и выпустила вверх облачко едкого дыма.

При взгляде на отважного миниатюрного дракона черные глаза профессора мрачно и вдохновенно загорелись, как и всегда, когда речь заходила о Темных искусствах. Он осторожно ссадил хвосторогу на парту ошеломленному Финнигану и вновь принялся мерить аудиторию широкими шагами.

— П-профессор, — заикаясь под суровым взглядом Снейпа, Невилл все же отважился на вопрос. — С-скажите… Может ли дракон быть чьей-то анимагической формой?

Гарри сжался на стуле, но Снейп даже не взглянул в его сторону.

— Почему вы спрашиваете об этом, мистер Лонгботтом? — холодно спросил он. — Вам известны такие примеры?

— Н-нет, — покраснел и снова запнулся Невилл, но нашел в себе силы продолжить: — Я никогда о них не слышал. Но моя девушка говорит, что такое бывает.