Другие волки (СИ)

Аарон улыбнулся и уволок Мирра в гостиную, где они устроились на полу. Мужчина обнимал Мирра, а сам прижимался спиной к корпусу дивана. Все бури, бушевавшие на сердце у Мирра, улеглись, но взыграли вновь, когда Аарон признался:

- Я люблю тебя.

Мирра напряженно отстранился и посмотрел на говорящего через плечо.

- Я давно люблю тебя, - без тени смущения или сомнения продолжал Аарон. – Я наблюдал за тобой в стае.

Мирра с недоумением попытался вспомнить, видел ли он Аарона в стае сам. Но не смог.

Аарон же опусти голову. На его скулах играли желваки.

- Это все, что я хотел, чтоб ты знал, - поставил он точку.

Мирра не знал, что сказать на это, поэтому не стал говорить ничего. Он с сомнением вернулся на прежнее место, он чувствовал себя неоднозначно: подавленным и окрыленным одновременно.

- Ты странный, - пробормотал Мирра, решив, что раз уж у них настала пора откровений, то и он не станет молчать. – Я совсем не понимаю тебя. Я боюсь тебя.

- Возможно, тебе стоит, - выдохнул Аарон.

Мирра понимал, что за этой фразой стоит нечто большее, чем образность, которая могла подразумеваться, как если бы Аарон имел в виду, что он небезопасный человек или что-что еще в этом роде, вроде непостоянства чувств или подобных вещей. Но чувства снова затуманили разум. Если бы Аарон не обнимал Мирра, ему не было бы так комфортно. Возможно, тогда он сумел бы рассуждать более здраво. Но он не хотел. Слова застряли где-то в щели между сознанием и перекрывавшими его чувствами.

- Это ничего, - пробормотал волчонок.

Он почувствовал вибрацию сердцебиения Аарона спиной.

- Я поверю тебе, - сказал он, не понимая, что говорит это.

Слова явно исходили не из разумной части Мирра.

- Я хочу верить тебе, – чуть слышно закончил он и улыбнулся сам себе.

Аарон поцеловал Мирра в шею, в ухо, прижался скулой к его виску, вдохнул запах. Мирра с благодарностью принял ласки.

- Если ты причинишь мне боль, это станет концом, - после долгой паузы выдал волчонок.

- Концом чего? – уточнил мужчина.

- Моим концом.

Аарон сглотнул. Он готов был умереть от гипервентиляции легких, настолько быстро забилось его сердце.

- Я люблю тебя, - пробормотал он в ухо парня. – Пожалуйста, помни это.

- Хорошо, - с легкостью согласился Мирра.

Он и сам не подозревал, что может быть таким мягким и податливым, таким доверчивым и открытым. Он понятия не имел, но ему нравилось это чувство.

========== Часть 7 ==========

В комнате было темно и пахло плесенью. Спертый кислый воздух обволакивал легкие и сжимал их изнутри. Шерсть пропиталась влагой и теперь воняла, как у пса, какие ковыляют в городе от бака к баку в поисках пропитания хотя бы еще на сутки. Мирра и чувствовал себя так, словно его поимели и выбросили на улицу. Он был совершенно разбит. Не мог думать, не мог пошевелиться – тело обессилело, голова опустела. Рана на боку уже не сочилась кровью, но все еще была грязной, так что Мирра не сомневался, что инфекция уже попала в кровь, и теперь 99 к 1 зараза блуждает по венам, отравляя клетку за клеткой. Скорей бы.

Дверной замок заскрежетал, и в комнату проник яркий свет. Глаза Мирра не закрывал, хотя ему казалось, что он спит или хотя бы находится в состоянии семьдесят на тридцать с отключкой. Ему думалось, что все это сон, какой-то кошмар, так что боль не была такой острой. Сейчас наваждение развеется, и Мирра проснется в доме на границе с лесом, в порядке и в объятьях Аарона.

Глаза заслезились, потому что они все-таки оказались открыты. Слезы скопились в уголках глаз, но не скатились ниже, застрявшие в корках, которые появились из-за грязи и пыли. Как будто бы сквозь полупрозрачную пелену Мирра увидел, как свет обволакивает человеческую фигуру. Темная тень, неясный силуэт. Тень пересекла границу между помещениями и стала четче. Коричневые ботинки, дорогие, красивые когда-то: тогда, когда о них еще заботились. Штанины черных джинсов: нитки вылезают по краям. Ненавистный пугающий запах: запах альфы.

Люк подошел к лежащему на боку волку и остановился, скептически глядя на него сверху вниз, как и полагается альфе. Он не злился. Невозможно злиться после того, как уже сделал больно, унизил и оставил наедине с этим унижением. Что сделал Люк? Он вырвал сердце Мирра и растоптал его подошвой своего потертого ботинка.

Волк едва дышал. Его впалый живот еле-еле поднимался и опускался, по инерции. Уши не шевелились, когда что-то нарушало тишину – признак равнодушия. Ничем не пахло. Мирра больше не боялся, не страдал и не пытался протестовать. Он ничего не мог сделать.

Люк сел на корточки возле обессиленного животного, схватил его за пасть и задрал голову вверх, заглядывая в глаза. Зрачки немого расширились, когда голову убрали от света – механическая реакция. Люк отпустил голову, и та безвольно рухнула на пол.

- Что тут у нас? – пробормотал Люк, ощупывая рану на боку волка.

Он поковырял подсохшую по краям раны кровь, и волк умоляюще заскулил, хрипло, почти как человек, смешивая голос с дыханием.

- Я же велел заняться им! – прокричал Люк в распахнутую дверь.

На пороге показался еще один оборотень.

- Я галлон спиртового раствора вылил, - отрапортовал он, и Люк раздосадовано выдохнул.

- Я просил, как следует, позаботиться о нем, идиот, - пробормотал он. – Давай, мальчик, перекидывайся, - обратился он к Мирра, полюбовно трепля шерсть у него за ухом. – Хватит выделываться.

Волк тоскливо поскулил. На секунду, всего на секунду, он поверил этому тону, поверил, что Люк переменил своё отношение к нему, снова стал таким, каким был раньше. Люк был лицемерен, его голос всегда сочился нежностью, настолько приторной, что Мирра каждый раз вздрагивал, когда слышал этот голос. Люк мог улыбаться, паточно изъясняться и с силой сжимать волосы на затылке Мирра, заставляя его опускаться на колени возле себя, чтоб тот отсосал ему. Тогда Мирра еще мог подавить эмоции и представить, что это ему даже нравится, а после ненавидеть себя и думать, что от этого дерьма ему никогда не отмыться. Долгое время Мирра думал, что так происходит во всех стаях: все альфы подавляют и используют своих волков. Это было приемлемо. Но сейчас, когда он смог отпустить страх перед неизвестностью, что ждала его вне стаи, когда он потерял все, что насильно держало там, он понял, что больше не сможет подвергаться таким унижениям, больше не сможет обслуживать альфу и всех, под кого тот его подкладывал, что не всем волкам необходима стая. После того, что подарил ему Аарон. По глотке прокатилось раздраженное урчание. Не думать об Аароне! Не думать об этом Дьяволе, который принес Мирра куда больше страдания, нежели Люк!

Если Мирра перекинется, его тело исцелится. А этого Мирра не хотел. Он не желал исцеления, не мог допустить бодрости тела, которая начнет подпитывать дух. Если придется очнуться от забытья, в котором находится Мирра сейчас, он не перенесет того, что может сделать с ним Люк, а еще того, что уже сделал Аарон. Мирра не хотел умирать, но как жить с тем, что имеется? Даже если бы какое-то чудо вырвало его из лап Люка и подарило ему свободу, он не захотел бы себе нормальной жизни.

Люк грубее сжал морду волка и снова приподнял его голову.

- Давай, парень! – приказал он. – Смени форму! Если ты этого не сделаешь, я выебу тебя прямо так. Тебе нравится по-собачьи?

Мирра закрыл глаза. Он едва чувствовал свое тело, и это ему нравилось. Единственное, что ему нравилось в сложившейся ситуации.