Гордость и возбуждение (СИ)

— Ты на меня злишься? — спрашивает Мартин.

— Нет.

Мальчишка довольно мил, он нервничает, только сам не понимает отчего. Опускает глаза, и тихо добавляет:

— Я не могу ничего объяснить, просто не могу.

— Мартин, я и не требую, — глажу по спине. Так приятно его касаться, внутри тепло разливается. Словно открыл рождественский подарок, а там именно то, о чем мечтал весь год. Сердце замирает.

— Тогда не смотри на меня так, словно я сжег твой дом и съел твою бабушку, — говорит устало. — Я иногда и не знаю, что из моих действий и слов выглядит странно.

— Ты что-то скрываешь, и это очевидно. Не рассказываешь, а в твоих глазах вина и сожаление. Будь мы парой, я бы решил, что ты мне изменил и теперь боишься признаться, — улыбаюсь и пересаживаюсь в кресло к Мартину, тесня его, и мой член мгновенно реагирует. Я вскакиваю, едва кофе не облившись.

— Ты чего? — настораживается Мартин. — Что произошло? Такое чувство, что тебя током ударило.

— Почти, — улыбаюсь. Я в брюках, он может заметить. — Пожалуй, пойду. Спасибо за кофе, спокойной ночи. Если что — звони.

Мартин удивленно на меня смотрит и тихо говорит:

— Ну, пока… — в голосе слышится разочарование, и он опускает взгляд, сдавленно ойкает и уже твердо добавляет, явно поняв причину заминки: — Тебе, и правда, пора.

Меня пробирает смех. Вот оно — лучшее средство от внепланового стояка.

— Одно прикосновение и я готов. Только не издевайся и лучше молчи. Как на счет еще одной встречи?

Мартин хитро улыбается, и глаза на мгновение становятся почти изумрудными.

— Ладно, только это будет не встреча, а свидание. Приглашаю тебя я, плачу тоже я, и веду куда захочу…

Мартин едва сдерживает смех.

— А в завершении, имеешь меня, как захочешь? Пусть будет свидание, но заеду за тобой я, — подмигиваю.

— Сам заеду, — Мартин непреклонен. — А в завершение отвезу тебя домой.

Любопытно.

— Почему ты хочешь все контролировать? — подхожу ближе.

— Я? Контролировать? Не в этом дело, — он озорно и как-то по-детски предвкушающее на меня смотрит. — Просто ломаю твои стереотипы.

— А я уж подумал, что играешь на моих нервах, — хватаю Мартина и притягиваю к себе. Крепко обнимаю, не позволяя отстраниться.

— Эй! — возмущается и начинает меня отпихивать, Диана взлетает со спинки кресла и садится ему на плечо. Еще мгновение, и птица броситься защищать.

— Когти, — непроизвольно шиплю на птицу. Внутри вспыхивает ревность, объятия крепнут. Мартин пугается, а я чувствую его настроение, как свое. — Прости, не знаю, почему не смог устоять.

— Пусти, — требует он, и от его тона по спине пробегает холодок, словно кто-то смотрит на затылок через прицел снайперской винтовки. — Диана, на кресло.

Птица взлетает, и на плече быстро появляются темнеющие красные пятна. Когти вспороли не только рубашку, но и кожу парня.

— Мартин, маленький… — оттягиваю ворот рубашки, — дай посмотреть.

— Я не маленький, — похоже, он начинает серьезно злиться, зыркнув на птицу. Та притихла. — А сеанс бесплатного стриптиза я планировал только завтра, ну да ладно, — вдруг хитро улыбается и спокойно снимает рубашку, вытирает ею кровь, но та выступает снова. Кот спрыгивает и убегает, я не успеваю толком и рассмотреть странной татуировки на предплечье, как кот возвращается, таща за собой аптечку.

— Ты его дрессируешь? Умница, черненький, — открываю аптечку, беру вату и перекись водорода. Когти оцарапали кожу, но выглядит несерьезно. — Не ожидал увидеть тату, ты производишь впечатление тихони. А что за стриптиз?

Стараюсь загладить вину, помочь хотя бы рану обработать.

— Смоль — тетин любимец, а дрессирует он себя сам. Мне его даже гладить можно только по утрам, с шести до шести тридцати, иначе царапается, — Мартин ухмыляется. — Я и есть тихоня. А тату… Так, попытка подросткового протеста, — он закрывает тату ладонью и не убирает ее. — Про стриптиз не скажу. Зачем пугать раньше времени?

— Голым торсом? Да у меня опять эрекция, ты бредишь. Что рисунок значит?

Вытираю кровь, обрабатываю ранки и наклеиваю на них специальный пластырь.

— Не рисунок, просто стилизованная надпись. Ничего не значит, завтра рассмотришь, если захочешь. Хм, а кто сказал, что голым торсом? — он смотрит, чуть щурится и явно забавляется. — И мне тебя даже жалко, если честно.

— Мартин, — наверно он старается заинтриговать, накалить обстановку. Вот только я и так вспыхну как спичка и без бензина. — Пожалуйста, не играй со мной. Мне так не нравится.

Отхожу от него, отворачиваясь. Следует уйти, а лучше — сбежать.

— Прости, — доносится тихое. — Такой план провалил, ну да ладно, ты же не виноват, и отыгрываться на тебе я не имею права. Извини, я просто… Просто устал.

Слышу, как он подходит, осторожно кладет ладонь мне на плечо и чуть сжимает пальцы.

— Ладно, я не буду с тобой играть, договорились. Сауна отменяется, свожу тебя в дельфинарий, закрытый. Хочешь с дельфинами поплавать? Франческа там дрессировщиком работает, так что и меня всегда видеть рады.

Неожиданно. Я испытываю сильную симпатию к Мартину, но веду себя как с женщиной. Привык, что мои бывшие жены пытались мной помыкать и так до тех пор, пока мое терпение не лопалось. Его трюки напомнили их дурачество. Оборачиваюсь, Мартин уже в рубашке, к сожалению.

— Ты извини. Я воспринял все как заигрывание, но не уверен, что ты готов к последствиям. Понятное дело, что я тебя хочу. Кидать меня наедине с собственным желанием немножко нечестно. Правда ведь?

— Нечестно, — смотрит внимательно. — Просто в какой-то степени мне хочется и… Не знаю, отомстить Адаму, узнать что-то, — отводит взгляд и качает головой. — Это все равно не повод обращаться с тобой так. Прости.

— Я старый и ленивый, я привык выяснять все на месте. Что случилось у тебя с Адамом? Ты напряжен и потерян, не знаю как, но совершенно точно знаю, что твои мысли запутаны, — беру его за ладонь.

— Ты старый и ленивый и тебе не понять! — насмешливо отвечает Мартин. — Ничего, так бывает, я приписывал ему то, чего не было. Например, чувства к себе. Как-то неприятно было узнать, что это совсем не так, и у него просто… Ладно, я опять перегибаю палку, он далеко неплохой человек, только не мой.

Мартин опять не договаривает, словно защищаясь от меня. Опускаюсь на одно колено и прикасаюсь губами к запястью, начинаю медленно целовать сантиметр за сантиметром. Он смотрит ошарашено и даже не сразу заговаривает.

— Что ты делаешь? — голос хриплый, сдавленный.

— Стараюсь понять, что тебе нужно, — шепчу и веду языком выше, к локтю.

Он шумно вдыхает и начинает ругаться.

— Встань с колена, пожалуйста, Шон, ну пожалуйста.

— Твои действия говорят сами за себя, — улыбаюсь и трусь щекой о руку. Ладонь скользит по бедру, и я чувствую, насколько напряжен Мартин.

Он подается вперед, прижимаясь бедром к плечу.

— Мало ли о чем говорят действия… Ты очень красив и чертовски сексуален, как, по-твоему, должен реагировать мой организм на тебя, а?

Делаю вид, что задумался.

— Наверно так же, как мой сейчас, — поднимаюсь, ведя ладонями, оглаживая бока. Наклоняюсь к лицу Мартина. — Скажи мне только одно: хочешь продолжить?

— Да, — выдыхает он и зарывается пальцами в волосы, притягивая мое лицо к своему, собираясь поцеловать. И не подумаю отказывать. Губы сухие, чуть жесткие, но очень и очень приятные. Я словно в засуху воду нашел.

— Где твоя комната? — шепчу на ухо, прежде чем лизнуть мочку.

— Там, — неопределенно указывает Мартин и тут же увлекает меня в нужном направлении. Его руки забираются под водолазку, он откровенно и жадно трогает меня, властно, с напором прикасаясь к бокам и спине.

Осторожно укладываю его на постель, с жаром целую, распахиваю полы рубашки. Пуговицы дробью разлетаются в стороны. Мартин вздрагивает и елозит, больше мешая.

— У тебя не очень много опыта? Не волнуйся об этом, расслабься и доверься мне.