Море опалённое свободой (СИ)

Потом косился на Бахму, который, отвернувшись от Иренди, пялился на горизонт, слегка прикрыв бирюзовые глаза. «Рыба, – вдруг подумал Лорени. – Акула. Точно, как акула нежится на солнышке. Тьфу, противно». И всё же нет-нет, да и засматривался Лорени на этого человека: на его профиль, на изгиб носа, на линию губ, разрез глаз. Глаза у Бахму были нереально красивые, словно сами боги поделились с ним этой красотой.

И вот настало время «кроватки». Лорени содрогнулся внутри, сглотнул. Мозг работал с такой скоростью, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, что голова у Иренди начинала идти кругом. Шли в каюту, как на каторгу, и команда с каким-то состраданием смотрела на них, особенно на своего любимца – Лорени. Цурбус, кто не ходил под его командованием на «Лорде Тушки», им нравился не очень сильно, и моряки уже подумывали сами обратиться к капитану с просьбой разъединить парней. Но команда знала очень хорошо своего капитана. Был риск оказаться на их месте. Поэтому и медлили.

Каютка встретила Лорени и Цурбуса своей темнотой и молчанием. За окном была уже практически ночь. И чтобы хоть как-то оттянуть время своего укладывания в кровать, они ринулись зажигать фонари. Сначала упали спички.

- Ты что безрукий? – вспылил Лорени.

Опустились на корточки, принялись шарить в темноте по полу, но обязательно – без этого просто нельзя было – стукнулись головами.

- Больно! – вскрикнул Лорени. Цурбус зашипел, потёр ушибленное место, но продолжил шарить по полу. Вот он приметил какой-то более тёмный участок на полу, протянул руку, нащупал коробок, поднял.

Открыл его, принялся доставать спичку той рукой, которая была сцеплена с рукой Иренди. Лорени дёрнул кистью, стукнул кисть Цурбуса, она стукнулась по коробку, который держала вторая рука. Коробок чуть не упал, но от того, что он дрогнул, спички вылетели из его нутра и посыпались вниз.

- Осторожнее! – выкрикнули они оба, и Бахму, сдвинув брови, посмотрел на Лорени. В темноте не было видно отчётливо лица, но Цурбус всё же приметил, как глаза Иренди блеснули опасным огнём.

Перехватив коробок той рукой, которая была сцеплена, Цурбус выудил аккуратно спичку, чиркнул ею осторожно, и каютку озарил лёгкий, маленький лучик света. Поднеся аккуратно её к фитильку фонарика, он поджёг его, потом накрыл фитиль круглым, стеклянным колпаком. Спички вернулись на своё место.

Оказавшись при свете в каюте, молодые люди на мгновение замерли. Ощущение было отвратительное. Маленькое, замкнутое пространство давило своей тишиной и ужасом. Лорени почувствовал, как ноги задрожали, ладони стали потными, сердце бешено забилось, с каждой секундой ускоряя темп. Цурбус же, наконец, понял всю безнадёжность ситуации. Против мнения Сальмит не пойдёшь. Выбор будет им предоставлен через шесть дней, но Бахму уже сейчас знал, что за борт он больше не прыгнет. Тем более добровольно.

- С… – звук получился раздражающим и неожиданным. Иренди вздрогнул и повернулся в сторону Бахму. Цурбус, в свою очередь, почувствовав реакцию Лорени, повернул резко голову в сторону Иренди. Они встретились глазами, потом отвернулись. Бахму прочистил горло.

- Сальмит, – начал снова он, уже более твёрдым и громким голосом. – Капитан Сальмит, – поправился он, слегка понизив голос. – Сказала, что нам надо стать друзьями. Если не станем, то я так понимаю, будем дольше находиться вот в таком состоянии, – Цурбус приподнял скованную руку. – Короче, нам надо определиться.

- Никогда и ни за что я не стану твоим другом.

- Взаимно. И всё-таки, если мы не хотим до самого Жемчужного моря проплыть вот в таком положении, нам придётся принять её условия. Либо за борт.

Иренди хотел было что-то сказать, но плотно сжал губы, понимая, что сейчас опять начнёт кричать и обзывать Цурбуса. Орать ему уже надоело, он сам от вечных криков устал. Оскорбления уже закончились, за годы они исчерпали свой лимит, и Лорени начинал понимать, что, обзывая Бахму, выглядит посмешищем. Кстати, ему об этом несколько дней назад говорил Горол. К первому помощнику капитана он прислушивался больше, чем к самой Сальмит. Да и вообще на окружающий его мир начинал уже смотреть по-другому.

Цурбус, не услышав ответа на своё высказывание, кхекнул тихонько и сделал шаг по направлению к кровати.

- Ну, значит подумай над этим, и я тоже подумаю… Пошли спать…

- Не пойду, – тут же воспротивился Лорени, дёргая сцепленную руку на себя и пытаясь продвинуться ближе к двери.

Бахму остался стоять на месте, лишь правая рука вытянулась и норовила коснуться Лорени. Это раздражало, но Цурбус решил, что психовать не будет. Он старше, в который раз напомнил ему внутренний голос, а значит и вести себя должен сдержанно и по-взрослому. А ещё, Цурбус ощущал усталость от бессонной ночи, от нервных последних дней, от раны в ноге, которая хоть и быстро заживала, но беспокоила, не давала толком спать и жить полноценной жизнью. Да и вообще, устал он от отношений других людей, от самого Лорени, от окружающего его мира. «Я не ту жизнь выбрал, – вдруг подумал Бахму. – Зачем я уплыл из Ансэрит? Зачем решил поменять свои корни? К пиратам всегда и везде относились, как к мусору. Хотя, пираты древняя и великая нация. И я рождён в этом царстве и должен гордиться своими корнями. А здесь я ими стыжусь! Там, я от них бежал! Глупец! Дурак! Ненавижу себя»!

- Успокойся, Иренди, – устало и тихо сказал Цурбус. – Я к тебе и пальцем не прикоснусь.

И потянул снова руку на себя. Потянул легко, спокойно. По этому движению можно было понять, что Цурбус действительно ничего плохого не сделает Лорени. И Иренди сделал шаг вперёд, прямо на Бахму, глядя в его глаза. И выглядело это так, будто Цурбус протягивает Иренди руку и выводит его из темноты на свет. Было ли это так на самом деле, но Лорени почувствовал, что его увлекают в какой-то странный круговорот, из которого он уже не сможет вырваться на поверхность.

Опомнился Иренди только тогда, когда Бахму отвернулся от него, чтобы увидеть, куда ступать. Шаг и вот она – кровать. И Цурбус сделал ещё один, и Лорени последовал за ним, а потом, словно бы очнувшись от какой-то галлюцинации, шарахнулся в сторону и, зацепившись за край кровати, чуть не упал. Нагнулся вперёд, упёрся руками в кровать, потянув за собой Цурбуса. Не ожидавший этого Бахму, завалился на составленные вместе две кровати, но Лорени остался стоять. Выпрямился и с деловым видом обогнул ложе и оказался по другую его сторону.

Цурбус не стал кричать, ругаться и психовать. Даже сдержался от цыканья и фырканья. Вместо этого перевернулся, сел и встал. Руки тут же оказались вытянутыми над кроватью. Они снова уставились друг на друга, и Лорени почувствовал интимную и слишком уж коварную обстановку. Скорей всего, так чувствуют себя два девственника, которые решили первый раз переспать… Только не парень и парень, а девушка и парень!!!

Бахму оторвал от Иренди взгляд первым, и Лорени ощутил, что здесь он в чём-то проиграл пиратскому ублюдку. А Цурбус тем временем принялся стаскивать сапоги, носки. Слегка нагнулся, помогая рукой, чтобы лишний раз не двигать раненной ногой, потом резко выпрямился.

- Пошли в душ…

Повисло неловкое молчание, и Цурбус почувствовал в этих словах нечто интимное. В конце концов, сам Бахму в этот момент ощутил то же самое, что и Иренди. Сглотнул тихонько, махнул рукой на душ. Хрен с ним, завтра примут, а сегодня спать. Или хотя бы сделать попытку уснуть. Или хотя бы… Цурбус решительно отключил свой мозг, сел на кровать, чуть ли не выворачивая руку, потом лёг на спину.

- Ложись. Не буду я тебя трогать.

- Пошёл ты…

- Не бойся.

- Да кто боится!?

Лорени засопел злобно на прикрывшего глаза Бахму, стянул быстро сапоги, это он научился за неделю делать за секунду, сел, лёг и отодвинулся к самому краюшку, в тот же момент, понимая, что Бахму прав. Он боялся, вот только признаться в этом пиратскому ублюдку не мог. Самому было противно от этого, но от воспоминаний того вечера уже некуда было скрыться. В конце концов, уговаривал себя Лорени, спали же они вместе на палубе. Нужно просто представить, что эта кровать – верхняя палуба, спокойно закрыть глаза и заснуть.