Deux Ex Machina/Slow (СИ)

Мэттью дёрнул бровью, усаживаясь на своё место в противоположном углу дивана, и взял книгу в руки.

– Иногда мне трудно поверить, что вы вообще существуете, – вдруг послышалось признание, довольно тихое, но достаточно чётко озвученное для того, чтобы его расслышали, – такой, – зачем-то уточнил Доминик, откидывая голову и закрывая глаза.

– Какой? – переспросил Беллами как можно менее заинтересованно.

– Каменный.

Он не смог удержаться и рассмеялся.

– Просто предпочитаю не лезть куда не просят, – с намёком ответил Мэттью на такое утверждение, посмеявшись.

– А я вот предпочитаю, – Доминик открыл глаза и окинул Беллами тяжёлым взглядом, но ни одна мышца не дрогнула на лице Мэттью, и он открыл книгу на той странице, где остановился, вперившись в потерявшие смысл строчки взглядом, – быть честным с самим собой.

– Точнее, потакать себе и своим желаниям, – пробормотал Мэттью, а после секундной паузы добавил: – Какими бы идиотскими они не были.

– Да ну, вы правда собираетесь читать? – вдруг возмутился Доминик, отбирая книгу одним резким жестом, что ввело Мэттью в ступор на пару секунд. Это, пожалуй, было даже грубее, чем если бы он назвал его хладнокровным мудаком.

– Я собирался. Пока вы снова не разрушили все мои планы. Есть предложения получше? – ехидно поинтересовался он.

– Я могу рассказать что угодно.

И снова бровь сама по себе скакнула вверх. Такая самонадеянность. Найти бы ей применение.

– Может ли общество обойтись без власти как явления?

– Вы спрашиваете моё мнение, – хмыкнул Доминик, и не составляло особого труда понять, что он говорил всё, что приходило ему на ум, – всегда, несмотря на то, как я раздражаю вас.

– Меня трудно разозлить.

– Сначала я скажу-у, – протянул он, – а потом попробую вас разозлить. Пойдёт?

– Отличная развлекательная программа, – пьяно кивнул Беллами. Улыбка сама собой прокралась на лицо, и единственное, что можно было с этим сделать – сузить её до размеров усмешки.

– Суть в том, что мы все разные, – начал издалека Доминик, вальяжно закидывая ногу на ногу. Ему не хватало только сигары и галстука-бабочки, чтобы выглядеть как отважный и беспечный, юный мафиозный выскочка. Которого красиво пристрелили бы ближе к середине фильма. – Выполняем различные функции, как единицы общества. То есть работаем, – он икнул, а Мэттью чуть не рассмеялся снова. Хлам. Но Доминик не обратил внимания и продолжил говорить. – Так как функции тоже разные, какие-то будут превосходить, то есть… будут более значимы. И чтобы они не приводили к излишней доминантности, нужна система подчинения. Обоюдная.

– Обоюдные обязанности подчиняющегося и подчиняющего, – тут же выделил тезис он, несмотря на то, что всё сказанное Домиником было почти что полной бессмыслицей только лишь из-за пьяной формулировки. Мэттью полез под стол, куда уронил пачку, чувствуя, как Доминик скользит взглядом по его фигуре. Задралась майка? Он закурил, откидываясь на спинку.

– Звучит… красиво, – Доминик потянулся, откидывая голову. Казалось, можно было увидеть, как мысли путаются в его голове в один клубок.

– Так где мы остановились? – невозмутимо спросил Беллами, стараясь не давать поводов для…

– Я буду вас злить, – хмыкнули в ответ и пододвинулись ближе. В таком состоянии Мэттью было уже абсолютно плевать, так что он не двигался, как и прежде, только затянулся один раз и выдохнул. Вперёд. – Вы бы его трахнули?

Мэттью поперхнулся. Доминик, устроив локоть на спинке, глядел на него, почти что утыкаясь носом в щёку.

– Нет.

– Почему?

– По той простой причине, что вам эта информация не… – Доминик провёл носом по его щеке, – доступна.

– Он был бы рад.

Негодование поднималось жаркой, медленной, тягучей волной откуда-то из глубин и трещин, из самой тьмы души. Доминик тоже не двигался, уткнувшись холодным носом в шею. У него участилось дыхание. Беллами докурил, спокойно затушил сигарету в пепельнице и даже не собирался больше шевелиться.

– Поздравляю, – наконец, процедил он.

– Вам мерзко, – пользуясь тем, что мистер Беллами оцепенел, пытаясь справиться с собственными эмоциями, которые внезапно прорвались сквозь интеллектуальный заслон, словно вода через плотину. Он сковывал их по привычке, но иногда…

Это было мерзко. То, как в своих интересах Доминик делал что угодно. Говорил про друга в таком тоне, опуская его до уровня рядовой шлюхи, такой как Кейт Честинг. Беллами сжал челюсти. Он не считал себя гуру в разделении людей на достойных и нет, хотя свои критерии у него были. И он хотел бы сказать, что в отличие от Ховарда, Эдвард всегда был куда более достойным человеком, но не мог и сдвинуться.

– А мне, – шепнул Доминик в самое ухо, скользнув рукой по животу Беллами и проведя ладонью вниз, – нет, – и оставил короткий поцелуй чуть ниже.

Мэттью поднялся так резко, что его пошатнуло в сторону, и он вынужден был опереться рукой о спинку дивана.

– Не смейте.

– Приближаться? – Доминик буквально повесился на шею, прижимаясь всем телом. Возбуждённый. – Лучше?

– Самовлюблённое, наглое, бессовестное…

Полные губы вжались в его, пытаясь вызвать ответную реакцию, а руки сжали свой захват вокруг его шеи. Но Мэттью делал то, что у него получалось лучше всего. Он протестовал, не шевелясь ни в малейшей степени. Он уже не опасался вторжения, куда уж дальше, он был зол.

– Совесть не позволяет? У вас есть совесть, мистер Беллами? – жарко бормотал Доминик прямо в губы, и от этого не могло не горячить внизу живота. Бесстыдство.

– У меня есть чу… – осознав, что это была лишь провокация, Мэттью снова сомкнул губы, пресекая все попытки поцеловать себя. Доминик в мгновение ока превратился в одержимого психа, оттолкнул его от себя и громко произнёс:

– При свете слабо?

– Мистер Ховард.

– Вы нелепы, – фыркнул он, веселясь и в то же время являясь до невозможности раздражённым этим весельем. – Это же так остроумно! Только держать меня на расстоянии одним лишь тоном вы не в состоянии. Basta.

– Вы меня не знаете, – прохрипел Беллами, но не нашёл сил прочистить горло.

– Я знаю, – Доминик шагнул ближе, нагло улыбнулся и снова обхватил за шею, ласково обвивая руками. – И вы – тот человек, который целовал меня в клубе. Не тот, кого я вижу сейчас, – он начал ронять ненавязчивые поцелуи на шею Мэттью. – Тот человек, который бросал меня на стену и не давал совершить лишний вздох.

– Потянуло на высокий слог? – выплюнул Беллами.

– Который готов был раздеть меня и трахнуть прямо там, – с полной превосходства улыбкой, Доминик отстранился, чтобы посмотреть своему преподавателю в лицо. – Которому я бы позволил сделать именно это.

Шестерёнки крутились уж как-то слишком быстро, и прежде, чем Мэттью мог остановить импульс, он уже велел ему ухватить Доминика за ворот рубашки и вышвырнуть в коридор, чтобы прижать там к стене и начать судорожно шарить по его телу ладонями. Одну из них поднёс к губам Доминик, выцеловывая тыльную сторону. Мэттью считал одной из самых сильных своих эрогенных зон именно руки, и вкупе с алкоголем это абсолютно снесло ему крышу.

Он потёр ладонью твёрдый пах.

– Вот и он, хищный блеск, – выдохнул Доминик, наверняка имея в виду его бешеный взгляд, но Мэттью лишь усмехнулся.

– А теперь получите то, что хотели, – с этими словами он вжал Ховарда в стену так плотно, что тот не мог дышать, и, расстегнув пуговицу на джинсах, запустил руку в его штаны, стягивая их вниз одним резким движением.