Герой не твоего романа (СИ)

— Будешь волком и сожрешь пару невинных граждан Мексики? — прищурился певец.

— О нет. — Герцог усмехнулся. Его взгляд сообщал, что он прощает неопытного вампира за предрассудки в адрес своего рода. — Я с большим удовольствием попробую блюда местной кухни и выпью вина.

— Текилы, — твердо заявил Хичоль. — Мы в Латинской, мать ее, Америке. Только текила!

— Как тебе будет угодно, — кивнул герцог.

Юно выбрал небольшой уютный ресторанчик в центре города, где всю ночь играла приятная ненавязчивая музыка, а повар радовал посетителей поистине мексиканской остротой своих фирменных блюд. Хичоль без труда поглощал перченую еду, а Юно, напротив, как ни старался сохранять благородное спокойствие, вынужден был признаться в поражении и заказать большую бутылку минеральной воды.

— Это все потому, что ты в Англии жил, — заметил Хичоль, опрокинув очередную стопку текилы. — Там нет ничего острого. И вообще… Там что хоть едят, кроме «рыбы и чипсов»?

— «Fish and chips»? — Юно удивленно нахмурился. В восемнадцатом веке это блюдо еще не считалось символом скудости английской кухни. — Признаться, в моем особняке этого не готовят. Пудинги, пироги, ростбиф — вот что первым приходит на ум. Какие еще чипсы?..

— А оборотни человечиной не питаются, да? — спросил Хичоль, отрезая кусок от своей энчилады.

— Могут питаться, но это вовсе не обязательно, — важно ответил Юно. — Большинство оборотней принадлежат к высшим сословиям, мы управляем жизнью простых смертных. Было бы странно, если бы мы были менее цивилизованны, чем те, кто нам подчиняется.

— Угу, — закивал Хичоль. Бутылка текилы заканчивалась, а то, что герцог Кентерберийский слишком сильно напоминал лидера известной поп-группы и откликался на его имя, все еще беспокоило вампира. Возможно, стоило попробовать товар, с которым он теперь работал, то есть кокаин. — А тебе хочется иногда взять и сожрать чьи-нибудь мозги или, скажем, сердце?

— Я же не бешеный пес, а вожак волчьей стаи, — покачал головой Юно. — Не нужно меня недооценивать.

— Да я вообще хорошо к тебе отношусь, серенький, ты чего. — Хичоль потянулся к Юно и почесал его за ухом. — Но волки — те же собачки, их даже приручают иногда. Если тебе животик почесать, ты ножкой дрыгать станешь?

Юно хотел разозлиться и выдать что-нибудь об оскорблении аристократа, однако вместо этого, сам того не ожидая, весело рассмеялся. Хичоль, решив, что это приглашение к продолжению игры, переставил стул, чтобы удобнее было распускать руки, и взялся щекотать герцога. Юно, продолжая улыбаться, схватил его за руку.

— Скажи, вампир, — заговорил он негромко, — твой господин приказал тебе втереться ко мне в доверие, соблазнить меня?

Хичоль застыл, глядя на герцога и растерянно хлопая глазами.

— Угадал, — хихикнул он после почти минутного молчания. — Ну, да, Минни просил… А тебе не нравится, как я пристаю?

— Нравится. — Юно, держа пойманную руку Хичоля в своей, прижал его к себе и наклонился, почти соприкоснувшись с ним губами. — А молодой вампир, наверное, хочет угодить своему господину? Я помогу ему в этом.

Хичоль криво улыбнулся. Он уже точно знал, что случится по возвращении в номер, несмотря на сходство Юно… с Юно.

У Хичоля было много романов: серьезных, незначительных, продолжительных, коротких, страстных, скучных — в общем, на своем веку он повидал достаточно. В постели, соответственно, его тоже мало чем можно было удивить. Но герцог Кентерберийский имел полное право собой гордиться — ему это удалось.

Войдя в номер, Юно так пылко прижал Хичоля к стене, что тот до звона в ушах ударился об нее затылком. При «требовательном, жадном поцелуе», как это действие могли бы описать в эротическом романе, оборотень ухитрился до крови прокусить вампиру язык. Потом герцог резко разорвал на певце рубашку, и пуговицы разлетелись в разные стороны — а сам певец полетел на кровать, куда был брошен страстным вожаком стаи. Сняв с брюк Хичоля ремень, Юно привязал его руки к спинке кровати и избавился от оставшихся на обоих предметов одежды. В общем, после такого дикого начала айдол ожидал сводящих с ума предварительных ласк, фееричного секса… Вместо этого Юно просто вошел в него и совершал пресловутое «туда-сюда-обратно» в течение примерно сорока минут. Хичоль сначала кричал во все горло (видимо, подготовка пассивного партнера — дело не дворянское), потом просто шипел, а под конец уже молча разглядывал потолок, строя предположения о происхождении крупных пятен на нем. Но самым жутким оказалось то, что, судя по количеству извергнутого семени, оборотень вовсе не сорок минут пытался кончить — он испытал полноценный оргазм несколько раз подряд. Шесть, как он уточнил после заданного вампиром вопроса.

— Чтоб я тебе еще когда-нибудь дал… — Хичоль с трудом выполз из постели и поковылял в душ. Вода потекла тонкой струйкой и холодная, но артист радовался даже этому.

— Тебе не понравилось, — задумчиво произнес оборотень. — Странно… Еще никто из моих любовников не оставался неудовлетворенным…

Хичоль в отчаянии приложился лбом о кафельную стену ванной.

— В твоем мире, наверное, парни кончают уже только от того, что ты их целуешь, — простонал он. — А если страстно швырнешь мимо кровати — так вообще вываливаются прямиком в нирвану. Но я, ты уж извини, местный. И не будь я вампиром, то вообще сдох бы еще в самом начале нашего бурного секса. — Глубоко вздохнув, Хичоль мысленно добавил: «Но это же не твоя вина. Кажется, я знаю причину, и тут ничего не поделаешь. Хорошо хоть размер у тебя в рамках реально возможного, а то мог бы и до колен висеть…»

За стенкой, как Хичоль упоминал при распределении комнат, поселилось трио «воздерживающихся» — Джунсу, которому не давали, Ючон, который не давал, и Кюхён, который дал, но только обет безбрачия. Майор лег на одну из двух полутораспальных кроватей и похлопал рукой по свободному пространству рядом с собой, как бы приглашая Джунсу занять это место.

— Нет, милый, я не могу, — нежно сказал Джунсу, наклонившись к Ючону и погладив его по волосам. — Ты же понимаешь: я мужчина, и я хочу тебя. Если мы будем спать так близко друг к другу, мне станет трудно контролировать свое желание.

— Ага, понимаю. — Майор встал с кровати. — На полу посплю.

— Ни в коем случае! — запротестовал Джунсу. — Ты можешь простудиться!

— На полу буду спать я! — сказал Кюхён. Скинув с себя одежду и оставшись в одних трусах, он решительно лег на пол и сложил руки на груди. — Так нужно.

— Кю, да ты охренел совсем, — засмеялся Ючон. Он лег на бок рядом с монахом. — Давай вместе охренеем. Су, выбирай любую кровать, какая нравится.

Джунсу, тихо ругаясь, схватил майора за руку, заставил подняться и уложил на кровать; затем то же самое он проделал с Кюхёном.

— Я взрослый, так что пусть лучше мне будет неудобно, — объяснил он, расстилая на полу запасной плед. Кюхён и Ючон виновато переглянулись. Один из них привык закалять свое тело, чтобы возносить дух, второй уже много лет ночевал где придется. А страдал только изнеженный художник.

Все быстро заснули, вымотанные за долгое время пути. Однако через некоторое время жильцов разбудил громкий крик в соседней комнате. Судя по голосу, кричал Хичоль, а судя по содержанию его возгласов, он занимался сексом с Юно и давал тому дельные советы — например, запомнить слово «вазелин».

— Хоть беруши покупай, — зарычал Джунсу. — Где только Чанмин этого чокнутого откопал… И как подумаю, что сам Чанмин сейчас наверняка с Дже… Нет, я не завидую. Я в шоке, и только.

— Спи, Су, — зевнул Ючон. — Ну, ебутся за стенкой. А то ты впервые такое слышишь.

Кюхён засунул голову под подушку. К сожалению, он все равно слышал приглушенные стоны и другие звуки. Монах никогда не видел воочию, как происходит совокупление двоих людей, будь то однополая или разнополая пара, но воображение в красках рисовало ему творящееся в соседнем номере. Не помогало даже чтение мантр: стоило ему мысленно сказать несколько первых слов и попытаться таким образом отвлечься, как бессовестное сознание возвращало его к творившемуся в соседнем номере беспределу. Из-за этого Кюхён всю ночь не мог уснуть и, едва рассвело, вышел на улицу, чтобы предаться медитации. Однако там, на лестнице, уже сидел, слушая музыку, Хичоль. Первой мыслью монаха было скрыться в номере и медитировать там, но эта мысль растворилась, стоило вампиру помахать ему рукой и улыбнуться.