Второй шанс (СИ)

Стараюсь не подавать вида.

С каждым днем все сложнее выдерживать физически ощутимый, тяжелый взгляд алых глаз.

Задумчивый… Оценивающий… Безразличный.

Последний - самый страшный и самый частый.

Мое внимание привлекает лязг. Пронзительный в полнейшей тишине, разбавленной звуками наших шагов и капающего с потолка конденсата.

Останавливаюсь и шарю по стенам желтым пятном света в поисках источника этого звука.

Позеленевшие склизкие кирпичные стены… Залитый пол. Выщербленный, с белым налетом потолок, с круглой выемкой подрагивающей крышки канализационного люка.

Замираю.

Отчетливо слышу стоны сверху и нетерпеливые завывания. Негромкий шершавый скрежет - словно размороженный стейк втирают в мощеную булыжником мостовую.

Вот черт…

И люк поддается, медленно, по сантиметру приподнимается, раскачивается, опускается на место, расплющивая попавшие в просвет пальцы, но поддается.

Ч-ч-черт…

Зубы отбивают чечетку, а пальцы леденеют.

Луч фонаря перемещается вперед, на спину впереди идущего.

Лязг сменяется оглушительным размноженным эхом, скрежетом.

Пятно дневного света тут же образует ровный круг на мутной поверхности воды.

И следом, прямо в эту импровизированную мишень, валится тело.

Громкий всплеск.

Окатывает затхлой жижей.

Еще один звучный шлепок о воду… Еще и еще…

Ноги непроизвольно делают шаг вперед, к тебе.

И тут же застываю, не смея пошевелиться.

Твои глаза… Алая бездна.

Мне больно. Больно. Я снова падаю.

Животный голодный стон прямо над ухом выводит меня из этого транса.

Спохватившись, пригибаюсь, чтобы развернуться и оттолкнуть тушу, жаждущую моей плоти.

Удар - и мой локоть с чавкающим звуком врезается в мягкую посиневшую грудную клетку с промятыми вовнутрь ребрами и разорванной тканью футболки.

Вот черт.

Никакого результата кроме испачканной трупачиной куртки.

Всего трое. И все проявляют исключительный интерес только к моей персоне - еще одного человека, одетого в черное, они просто не замечают.

Пока не замечают. Вот сожрут меня, тогда…

Чего ты ждешь?!

Пока меня растащат на куски?

Выхватываю лезвие из ножен и первым же замахом рассекаю податливую рыхлую плоть в районе шеи. Серые куски мяса ломтями свисают с поврежденного участка, обнажая белые выпирающие позвонки.

Тяжелый фонарь только мешается и слепит меня же.

Перехватываю его поудобнее, и увесистая рукоять легко проминает подгнивший нос вглубь черепа одного из ходячих мертвецов.

Он шатается, замирает, словно пытается осознать, что произошло, но нет. Не выйдет.

Удар по голени, хруст, и падает на колени так стремительно, словно коленные чашечки уже были подпилены и держались только на растянутых нитях сухожилий.

Еще удар, локтем - и уже окончательно мертвое тело неуклюже плюхается лицом вниз, окатывая вонючими брызгами мои джинсы.

Все это время ощущаю на себе внимательный взгляд. Изучающий, словно анализирующий каждое мое движение.

И почему-то именно это сдерживает мой страх, не дает ему выйти из-под контроля и вогнать меня в ступор.

Невольно отвлекаюсь на него - слишком важным мне сейчас кажется выражение твоего лица, изгиб тонких губ, вскинуты ли брови…

Зря.

Острая боль вместе с отвратительным зловонием сковала все мое плечо - вот она, цена минутной заминки.

Холодными могильными плитами наваливается паника.

Неожиданно сильно стальным обручем сдавливает плечи, не могу выбраться из тисков плоти.

Трепыхаюсь, пытаясь разжать действительно «мертвую» хватку.

Не выходит. Шею обжигает сначала болью, а после и струей горячей влаги.

Использую левую ногу как опору, пытаясь лягнуть мертвеца в живот или хотя бы ударить по голени. Не выходит. Потому что обе мои ступни пригвоздили к полу еще две руки. Человек-фонарь с силой вгрызается в мыски кроссовок, крепко обхватив щиколотки руками.

Обездвижен.

К сладковатому удушающему запаху разложения примешивается еще один - металлический, словно солоноватый…

Голова кругом… Среди всеобщего черного выделяется только два алых пятна.

- Шики… - Отчаянный хрип.

Ладонь разжимается, и нож выскальзывает из пальцев, звонко, даже весело, лязгая о затопленную бетонную поверхность.

Охватывает нечеловеческий ужас такой силы, что, кажется, он, как питон, задушит меня своими кольцами раньше, чем мое тело станет пищей для мертвых нарков.

Сознание кристально-чистое, белое, как только что выкрашенный потолок. Всего одна фраза, два слова:

- За что?! Шики??! - В этот крик я вложил все: отчаянную мольбу, накипевшую, словно в старом чайнике известь, обиду и дикую боль, причиной которой все новые раны.

Алое марево совсем рядом.

Единственный источник света - открытый канализационный люк, и поэтому я с трудом различаю его движения. Но звуки…

Хруст - и удерживающие руки опадают на мои плечи, а зубы так и продолжают сжимать край куртки.

Плеск воды, движение твоих ног рядом с моими, и сразу становится светлее - это мой включенный фонарь теперь упирается в потолок желтым пятном. Тяжелый военный ботинок просто пробил дыру в черепе, размозжив кость.

Осторожно, шатаясь, отступаю назад, на полшага.

Бледное лицо в обрамлении черных волос кажется особенно зловещим, мистическим.

Должно быть, именно так описывают демонов…

Сердце бьется, как загнанная в клетку маленькая дикая птичка. Налетает на стальные прутья, мечется.

Шики…

Твое имя, одними губами, без единого звука.

Презрительное «слабак» в ответ.