Отражение (СИ)

— Конечно, — согласился Себастьян.

После ужина Себастьян выставил будильник, забрался в кровать и вытянулся.

— Выгуляешь Кайла без меня? — спросил он. — Хочу еще поваляться.

— Валяйся, конечно, — разрешил Барнс и с улыбкой спросил: — И что ты без меня будешь делать?

— Справляться, как справлялся до тебя, — вздохнул Себастьян. — И дрочить на твой светлый образ.

— Ты еще закажи для меня эротическую фотосессию, чтобы был не только светлый образ, — рассмеялся Барнс.

— Я и сам могу ее отснять, — улыбнулся Себастьян. — Я учился фотографии. Справлюсь. У меня даже идея есть — ты во всей красе, с членом наперевес, а на члене сидит плюшевый Зимний Солдатик.

— Я подумаю, — Барнс поцеловал Себастьяна и пошел выгуливать Кайла.

Барнс логично рассудил, что Себастьян заснет, пока он будет гулять, поэтому решил погулять подольше, чтобы не разбудить его своим приходом. Идея эротической фотосессии была забавной, но он не был уверен, что достаточно хорошо получится на фотографиях.

Придя домой, Барнс тихо разделся, принял душ и нырнул под одеяло, стараясь не разбудить Себастьяна.

Осенью у Себастьяна выдался перерыв в киносъемках, зато прибавилось съемок для рекламы и журналов. Он ездил в Сиэтл, Солт-Лейк-Сити и в Лос-Анджелес на комик-коны, всякий раз оставляя Баки в Нью-Йорке с тяжелым сердцем.

В ноябре Кайл приболел, и его пришлось через день возить к ветеринару.

На День благодарения Себастьян поехал в Рокленд к маме. Против его ожидания, за столом собрались только мама и ее муж. Себастьян в первый раз подумал, что мама стареет. Она хорошо держалась, следила за собой, одевалась модно, но Себастьян видел морщины на ее руках, появившиеся пигментные пятна, которые не могла вывести никакая косметика.

Мама уже много лет не заговаривала с Себастьяном о внуках — он давно и твердо заявил, что не хочет иметь детей. Сейчас ему почему-то захотелось, чтобы она снова что-нибудь сказала об этом.

Поздно вечером, возвращаясь домой после сытного — слишком сытного — ужина, Себастьян набрал Баки смску: «Чем ты занят?»

«Развлекаюсь с друзьями» — и фотография двух разобранных пистолетов.

«Где ты хранишь оружейное масло? Под раковиной? А сами пистолеты?»

«Я же не спрашиваю, где живут твои друзья))) Ты скоро вернешься? Я соскучился».

«Уже еду домой. Буду минут через двадцать. Купить тебе горячего шоколада?»

«И шоколадного печенья».

Себастьян вышел из такси у Старбакса, взял для Баки печенье и шоколад, для себя — чай со сливками и, не торопясь, дошел до дома. Моросил дождь, людей было мало. Все праздновали День благодарения со своими близкими.

Само собой, когда Себастьян вернулся, на кухонном столе не было и признаков оружия, даже оружейным маслом не пахло.

— Я лечу в Лондон через две недели, — сказал он. — Вот ты знаешь места более тоскливые, чем Лондон в декабре? Я нет.

— Тундра? — сразу предложил свой вариант Барнс. — Там даже солнце не встает.

Он забрал у Себастьяна шоколад и печенье, отставил в сторону и притянул к себе для поцелуя, поглаживая живой рукой затылок.

— Надолго едешь в Лондон? — спросил он.

— На неделю. Большой конвент, потом съемки для Hugo Boss и «Оффисьель». Интервью, все такое.

— Неделя, — протянул Барнс. — Для меня неделя без тебя, как месяц. Как прошло у мамы?

— Она стареет, — Себастьян ненадолго ткнулся носом в шею Баки и отстранился. — Я только сегодня это понял. Мама стареет.

Он отпил своего чаю и спросил:

— Ты ведь ужинал?

— Да, — кивнул Барнс. Он не знал, что сказать Себастьяну по поводу старения его матери, не представлял, как его поддержать, просто погладил по спине. — Хочешь спать, или займемся чем-нибудь?

— Поиграем в ладушки? — с улыбкой спросил Себастьян. — Ты смотрел «Кто подставил кролика Роджера»?

— Нет, а про что там? — заинтересованно спросил Барнс, усаживаясь на диван рядом с Себастьяном и принимаясь за печенье.

— Сейчас… — Себастьян встал и принялся копаться в коробках с дисками. — Вот. Детективная комедия с живыми актерами и мультяшками.

— Включай, если обещаешь, что не заснешь, пока будем смотреть, — согласился Барнс и протянул Себастьяну кусочек печенья. — Хочешь?

— Нет, спасибо, — Себастьян включил фильм. — Мне тут всегда очень нравились башмаки.

— Как хочешь, — пожал плечами Барнс, забираясь на диван с ногами, — мне больше достанется. Иди сюда, — он протянул к Себастьяну бионическую ладонь.

Себастьян сел рядом с Баки и прижался к нему. Он смотрел фильм и смеялся, и в то же время никак не мог перестать думать о том, как ему будет не хватать этих вечеров, когда Баки уйдет.

Фильм Барнсу очень понравился. Он старался не ржать особенно громко. Над ревнующим кроликом он смеялся особенно долго, уж больно ему понравилась сцена.

— Ладушки, значит, — сказал он, целуя Себастьяна и затягивая его к себе на колени, когда фильм закончился. — Мне понравилось.

— Ладушки, — кивнул Себастьян, устраиваясь поудобнее. — А Джессика Рэббит — для многих идеал женщины. Я даже читал про девушку, которая сделала несколько пластических операций, чтобы быть на нее похожей.

— Джессика прекрасна, — кивнул Барнс. — Но делать пластику, чтобы быть на нее похожей… Она же нарисованная.

Барнс забрался живой рукой под футболку Себастьяна, гладя его по спине. Ему очень нравилось вот так вот сидеть с ним, было спокойно и хорошо, тихо и почти по-семейному. Почти. Но он не собирался расстраиваться по этому поводу.

— Хочу елку на Рождество, — внезапно сказал Себастьян. — Даже если меня не будет дома — все равно хочу. Надо будет игрушки купить и гирлянду. Когда ты в последний раз наряжал елку, Баки?

— В сорок четвертом. Со Стивом и Ревущими, — ответил Барнс, слегка наморщив лоб, вспоминая. — Наряжали патронами, шишками и несколькими фантиками от конфет, которые случайно нашлись у меня в кармане. Было весело даже. А тебя может не быть дома?

— В прошлом году на Рождество я был на благотворительном балу, — сказал Себастьян. — Море дорогого шампанского, дамы в вечерних платьях, костюмы и все такое.

— Тебе идут костюмы, — сказал Барнс ему в шею, аккуратно потянув наверх футболку. — Жаль, если мы не сможем быть вместе на Рождество.

— Я надеюсь, в этом году обойдется без балов. А даже если и нет — я вернусь домой к полуночи, обещаю.

— До Рождества еще надо дожить, — философски заметил Барнс, снимая футболку с Себастьяна и целуя его в ключицу, а ладонями сжимая задницу. — Какой же ты невероятный…

Себастьян прижался к нему, перебирая длинные волосы.

— В спальню? — предложил он.

— А чем тебя не устраивает диван? — жарко выдохнул ему в шею Барнс, укладывая его и нависая сверху.

— До резинок и смазки далеко тянуться, — Себастьян приподнял бедра, чтобы потереться о Баки.

Барнс, воспользовавшись моментом, тут же стянул с него штаны вместе с бельем и погладил полувозбужденный член. Вздохнул, оглаживая Себастьяна по всему телу и скинул с себя футболку.

Себастьян погладил его соски, провел ладонями по спине к пояснице, обхватил ладонями крепкие ягодицы.

Барнс прогнулся в спине, потерся пахом о пах Себастьяна и поднялся, полностью раздеваясь.

— Ладно, пошли в спальню, там места больше, — согласился Барнс, беря Себастьяна на руки. Ему безумно нравилось носить его на руках, прижимая к себе, но почему, он не знал. Он никогда не сравнивал Себастьяна с хрупкими девушками. Наверное, именно то, что Себастьян был сильным мужчиной, который вот так вот позволял Барнсу таскать себя на руках, совершенно этого не стесняясь, так подкупало и возбуждало.

Себастьян часто дышал, пока Баки нес его в спальню. Они занимались любовью почти каждый день, когда Себастьян был в Нью-Йорке, и за все эти месяцы ему не приелось. Как будто это было нормально — так часто и регулярно трахаться на четвертом десятке.

А еще у Себастьяна все чаще стали спрашивать, какие бьюти-практики он использует, чтобы оставаться в форме. Потому что он словно помолодел на три-четыре года за эти месяцы с Баки. И никого, кроме Уилла, не удовлетворяли отговорки.