Отражение (СИ)

— Издеваешься? — простонал Барнс, сжимая пальцы Себастьяна внутри себя.

— Немного, — признался Себастьян.

Он добавил смазки, раскатал по члену презерватив и мягко, плавно толкнулся в горячее отверстие.

Барнс тут же выпрямил руки, запрокидывая назад голову, невероятно прогибаясь в спине, и хрипло застонал, ловя движение Себастьяна на половине, прижался задницей к нему, потерся, чувствуя долгожданную заполненность.

Себастьян впился пальцами в его бедра и начал жадно трахать, таранить податливую, раскрытую задницу, слыша шлепки тела о тело.

От каждого толчка по телу Барнса прокатывала дрожь, он мял в пальцах покрывало, жалея, что не может дотянуться, коснуться Себастьяна, прижаться к нему всем собой. Стоны мешались с хриплыми выдохами, он чувствовал, что надолго его не хватит. Казалось, внутри него собиралась взорваться сверхновая, погребая под собой волной удовольствия. Он сжал член у основания, чтобы не кончить прямо сейчас, застонал почти жалобно.

Себастьян застонал, чувствуя, как на него накатывает и сейчас, вот-вот, он просто взорвется и кончится, погребенный под осколками реальности.

— Баки, я… — выдохнул он и закричал, кончая.

От этого крика, от осознания того, что это именно он доставляет Себастьяну удовольствие, Барнса словно накрыло волной расплавленного огня, который прокатился по венам, нервам, выжигая все внутри. Оргазм смел его, распыляя на мелкие частицы, из которых он, с трудом осознавая действительность, медленно собирался заново.

Себастьян медленно вышел из Баки, стянул презерватив и растянулся рядом с ним поперек кровати. Притянул Баки к себе и нежно поцеловал.

— Так люблю тебя, — сказал он.

Барнс прижался к нему всем собой, обнял, не в силах отпустить.

— Я тоже люблю тебя, — он лизнул Себастьяна в шею. — У меня рядом с тобой вместо мозгов желе, и член стоит перманентно.

— Как же ты живешь, бедненький? — рассмеялся Себастьян. — Не наговаривай на себя. Если бы все было так, как ты говоришь, ты бы не смог защитить меня тогда, в парке.

— Да, и еще постоянно хочу отогнать всех этих людей от тебя подальше, — продолжил Барнс. — Я живу счастливо, зная, что ты рядом со мной.

Он погладил Себастьяна по животу, спускаясь к паху, ничего не предлагая, просто поглаживая, ощущая тепло его кожи под живой ладонью.

— Мне льстит твоя ненасытность, — признался Себастьян. — Как будто я самый желанный человек на планете.

— Конечно, самый, — уверенно сказал Барнс. — Ты бы видел, как на тебя люди смотрят.

— Многие из них точно так же смотрят на любую знаменитость, — возразил Себастьян. — А ты — только на меня.

========== 38 ==========

— Скучал по мне? — с улыбкой спросил Барнс, встречая Себастьяна в аэропорту. Он, как и планировал, успел вернуться из Лондона раньше, как обычно, без приключений, если не считать приключением сам процесс полета в Лондон и обратно. — Я по тебе очень.

— С ума сойти! — восхитился Себастьян. — Ты уже здесь! Признайся, ты втихую угнал квинджет у Старка и мотаешься на нем!

— Именно это я и сделал, — с мягкой усмешкой согласился Барнс. — Давай домой, так хочу тебя обнять. И не только…

— Я хочу закинуть вещи и поехать покупать елочные игрушки, — сказал Себастьян. — Потом уже все остальное.

— Хорошо, поехали покупать елочные игрушки. Мое мнение учитывается? — спросил Барнс, когда они садились в такси.

— Обязательно, — кивнул Себастьян.

Когда они заехали домой, Барнс не удержался и практически вжал его собой в стену, целуя.

— Я понятия не имею, где сейчас покупают елочные игрушки. Да и елки тоже, — признался Барнс, не спеша выпускать Себастьяна из объятий.

Себастьян погладил Баки по щеке.

— Давай шиковать, — предложил он. — Поехали в «Мэйси». Елки… должны на улицах. Посмотрим, когда будем гулять с Кайлом. Он еще в гостинице?

— Да, я чуть-чуть не рассчитал, — повинился Барнс, — так что можем съездить его забрать вместе. Я видел в витринах, сейчас принято наряжать елки простыми шарами, а не разными фигурками, как в мое время. Если честно, только сейчас заметил. До этого совершенно не обращал на это внимания. Переоденешься?

— Нет, поеду так. Нарядим елку чем захотим, — пообещал Себастьян. — Шарами, фигурками, хоть щитами Кэпа.

— Только не щитами Стива, — засмеялся Барнс. — Хотя…

Барнс в очередной раз понял, что так и не придумал подарок для Себастьяна, но решил понаблюдать, что может заинтересовать его в торговом центре.

Себастьян слонялся по отделу с елочными игрушками, набирая в корзину все, на что падал взгляд. Он не собирался наряжать елку в соответствии с модными дизайнерскими концепциями. Ему хотелось разноцветного блестящего хаоса, ярких красок, блесток и мишуры.

Барнс неотрывно следовал за Себастьяном, замечая, на что он обращает внимание. Рассматривал яркие витрины, во многих из которых стояли наряженные по последней моде елки, яркие красавицы, которые казались ему какими-то безжизненными, слишком выверен был их праздничный наряд.

Барнс замечал, как Себастьяна узнают, хотят подойти, но ненавязчиво препятствовал этому, то не особо удачно встав, то уводя его от какой-нибудь витрины.

— Все, — Себастьян посмотрел на забитую игрушками корзину. — Думаю, достаточно.

— Уверен, что тебе хватит? — спросил Барнс, глядя на гору елочных игрушек, мишуры и пару гирлянд.

— Не хватит — докупим еще, — оптимистично заявил Себастьян, вставая в очередь к кассе.

— Как скажешь, — не стал спорить Барнс. Да спорить и не хотелось. Он уже представлял, как будет вместе с Себастьяном наряжать елку, чем он не занимался уже почти семьдесят пять лет. — Погоди, я сейчас.

Барнс быстро вернулся, неся в руках коробку с яркой красной звездой, и положил ее к остальным украшениям, выбранным Себастьяном.

Себастьян расплатился, улыбчивая усталая кассирша уложила покупки в два больших пакета, и Себастьян вышел из универмага в сверкающую огнями, уже украшенную к Рождеству улицу.

— Давай пройдемся, — предложил он, — а потом поймаем такси.

— Конечно, — согласился Барнс, он бы забрал у Себастьяна пакеты, но должность не позволяла. — Может, заодно елку присмотрим?

— До Рождества две недели, — покачал головой Себастьян, надвигая кепку пониже. — Она осыплется, если ее сейчас купить.

— Может, купить совсем живую елку? В горшке? — предложил Барнс, предполагая, что и такие должны быть.

— Не хочу, — помотал головой Себастьян. — Такие елки маленькие и все равно погибают к весне. А я хочу здоровенную, на половину гостиной.

— Как хочешь, — пожал плечами Барнс. — Надеюсь, у нас будет время вместе выбрать елку.

— Я никуда не поеду до Рождества, — пообещал Себастьян. — Ты же в курсе графика моих поездок.

— График такая хлипкая штука, которая может в любой момент измениться, — философски заметил Барнс.

— Нет, нет, — возразил Себастьян. — Я буду с тобой на Рождество, я обещаю, Баки. О, лови такси.

Барнс махнул рукой и рядом с ними тут же остановился яркая желтая машина.

— Так сразу? — спросил он, когда уже назвал адрес водителю.

— Что «сразу»? — не понял Себастьян.

— Да не, ничего, — отмахнулся Барнс. — Думал, мы еще пройдемся.

— Дождь начался, — объяснил Себастьян. — Не хочу мокнуть.

Он глядел в окно, заливаемое дождем, на проплывающие мимо витрины и яркие огни. Ноябрь и декабрь — ранние сумерки, голые безлиственные деревья, мокрые черные ветки — всегда вгоняли Себастьяна в странную осеннюю меланхолию. Хотелось сидеть дома и пить горячий кофе или глинтвейн, читать любимые книги, смотреть французское кино, слушать рок-баллады и смотреть в окно на вереницу пестрых зонтов на улице. Но между Днем Благодарения и Рождеством всегда был пик светских мероприятий, так что отсидеться дома и погрустить в последние годы не получалось.

Барнс сжал колено Себастьяна, обращая на себя его внимание.