Хорошие люди (СИ)

— Он спрашивал обо мне? — спрашивает она.

— Нет, не спрашивал.

Гвардейцы возле входа в спальню салютуют, Мэгги смотрит на них испуганно.

— После тебя, — Вортигерн открывает дверь, пропуская шпионку вперед.

Она замирает у изголовья кровати. Вортигерн плотно прикрывает дверь и закрывает засов.

— Вы чуть не убили его, — говорит он. — Ваше желание убить меня похвально, но надо выбирать менее импульсивных исполнителей.

— О чем вы говорите, сир?

— О вашем подполье. О шайке лесных разбойников, готовых устроить гражданскую войну ради выдуманной ими справедливости. Вы чуть не убили своего короля, — он указывает на спящего Артура.

— Я не понимаю…

— Я знаю, кто ты, Мэгги, и я знаю, кому ты рассказываешь о том, что происходит в замке. Передай им то, что видела. Пусть узнают, что Артур жив, что его охраняют лучше, чем кого-либо еще в этом замке. Передай им, если я увижу еще одну стрелу, пущенную в свою сторону, моя щедрость может закончиться. Ты поняла меня?

Мэгги находит в себе силы часто кивать. По ее щекам текут слезы — ей страшно, и Вортигерн не уверен, боится она за себя или за Артура. Хотя бы это чувство в ней не отвратительно ему.

— Уходи, — Вортигерн открывает дверь, — и не возвращайся сюда больше.

— Сир, пожалуйста, — она не уходит, — позвольте мне быть рядом с ним.

— Убирайся.

Она уходит, а Вортигерн снова запирает дверь. Артур рассказал им о своей жизни, выставил себя отвратительным человеком. Он не совершил ничего хорошего, ровным счетом ничего, но все равно они обожают его. Даже Мэгги, даже после того, что Артур совершил перед толпой.

Вортигерн вспоминает, как меч разрубил птицу надвое. Артур сделал это, когда узнал, что внутри прячется «враг». Человек, атаковавший Вортигерна. Он не думал о том, как отреагирует на убийство толпа, не задумывался о гвардейцах за своей спиной. Просто убил противника, без колебаний. И она не успела вырваться. Возможно, если бы не Артур, вместе со стрелой Вортигерна атаковали бы лесные хищники. Стая волков, разъяренный вепрь. Достаточно, чтобы сбить с толку и подстрелить.

— Ты спас мне жизнь, — говорит Вортигерн. — Дважды. И я все еще не понимаю зачем.

Артур открывает глаза:

— Вы сделали меня сильнее, дали мне дом. И цель.

Вортигерн снимает корону:

— Цель?

— Нет, оставьте себе побрякушку, сир. Вы показали мне, что такое страх. Помните? Толпу, мою клятву. Они боятся вас. Что такое город? У меня был жалкий кусок Лондиниума. Вы показали мне королевство.

— Такого, как ты, они бояться не будут, — усмехается Вортигерн. — Для таких, как ты, они берегут любовь.

— Любовь не может спасти, сир, — Артур пытается усмехнуться в ответ и морщится от боли, — любовь превратила меня в сироту. Любовь пустила стрелу в мое брюхо. Любовь не спасает жизни, сир.

— Ты хочешь сказать мне что-то, Артур, уже много недель, с тех пор, как оказался в клетке. Я надеялся, что пойму тебя, но ты говоришь на своем языке трущоб и борделей. Скажи прямо, что тебе нужно.

Артур открывает глаза до конца, превозмогая слабость. Они красные после долгого сна, бесконечных отваров.

— Вы пойдете дальше, сир, если я правильно понял вас. Башня — только начало. Вы показали мне королевство, я хочу показать вам мир.

— Мир? Зачем? Зачем тебе это, племянник? Ты отдал в мои руки корону. Ты выслушал историю о том, что я сделал с твоей семьей. Ты чуть не умер из-за меня. Ты либо безумен, либо глуп.

— Тот, кто будет рядом с вами, получит не меньше, — отвечает Артур. — У меня ушло двадцать лет на то, чтобы отвоевать клочок города. Вы получили королевство за одну ночь. Я не смогу взять то, что хочу, сир. Дядя. Я — сын своего отца. Они любят меня, но они не станут убивать ради меня. Возможно, они умрут ради меня, но так не захватишь мир, верно? Я нужен вам — герой с мечом, сокрушающий врагов. Но вы продолжаете считать меня глупцом с улиц. Я могу получить это королевство в любой момент, в эту самую секунду. Но я превращусь в их раба, и вы знаете это, вы видели это с моим отцом. Я буду служить им, защищать их — людей, которых не знаю, которые не знают меня. Я не получу ничего, кроме красивой могилы. Вы бросили меня в бордель, и я научился выживать там, но я не стал вами. Все, что вы сделали, — не позволили мне превратиться в моего отца.

— Мне не нужен герой с мечом, Артур.

— Без меня они только боятся вас, сир. Этого достаточно для королевства, но не больше. Со мной они восхищаются вами. Не отрицайте, я знаю, что вы видите это.

— Для героя с мечом ты слишком умен. И опасен.

— Вы окружили себя безобидными болванчиками. Неужели вам не скучно? Вы ждете строительства башни, но что потом?

— И болтлив.

— Я ни о чем вас не прошу, ни о титуле, ни о замках.

— У тебя уже есть титул.

— Все, что мне нужно, — возможность быть дома.

Вортигерн понимает, что Артур не слушает его. Возможно, из упрямства, возможно, от слабости.

— Мы поговорим позже, Артур.

— Башня, — шепчет племянник, — вы закончили ее?

— Почти.

— Не ходите туда. У них был маг, значит, они знают, и…

— Ты действительно считаешь меня дураком. Отдыхай, племянник. Надеюсь, ты не умрешь от скуки.

*

Серебро привозят точно к сроку. На пути обозы атакуют дважды — легионеры справляются лучше, чем в лесу. За исключением несущественных жертв, все проходит гладко. Вортигерн касается древнего серебра, разглядывает причудливую форму слитков и чувствует, как от металла к его коже тянется магия. Башня мага — его собственная. То, что запрещали Мерлин и Утер. То, что никогда не позволил бы сделать Мордред.

Мастера приступают к работе, и Вортигерн усиливает охрану. Он осматривает окрестности глазами птиц. Башня становится похожа на живой организм. Удары мастеров по камню и металлическим пластинам отдаются в груди Вортигерна приятным теплом. Как будто у него рождается второе сердце.

— Сколько дней понадобится на завершение? — вопрос застигает его врасплох.

— Кто тебя выпустил? — спрашивает Вортигерн.

— Я не помню, как их зовут, — отвечает Артур, — обещал им, что забуду имена.

— Их легко вычислить.

— Я обещал им только, что забуду имена, я не обещал, что буду умолять короля на коленях пощадить их. Делайте, что считаете нужным, сир.

— Отправлю их к башне, конечно.

— Разве это не привлечет внимание?

— Уже не имеет значения, привлечет это внимание или нет. Возле границ королевства никого нет. У повстанцев не хватит сил. Я не праздную победу только потому, что слишком осторожен. Другой на моем месте был бы пьян в стельку.

— Я могу напиться вместо вас, сир.

— О таких подданных можно только мечтать. Ты уже можешь стоять?

— Я могу даже бегать — проверил, пока убегал от караула в коридоре.

— Я вытащил тебя не для того, чтобы ты рисковал жизнью, убегая от собственной охраны.

— Я вот об этом и хотел узнать. Зачем вы вытащили меня? Если бы не вы, я бы… Не знаю, что вы сделали, но обычный человек не смог бы это сделать. И у меня было время подумать зачем.

— Стрела предназначалась мне.

— Возможно, вы забыли тему нашей беседы тем славным вечером, но, как мне показалось, все шло к тому, что вы хотели избавиться от меня.

— Я помню, о чем мы говорили, — Вортигерн тяжело вздыхает. Предательство Утера, красавица Игрэйн, жертвоприношение у подземного озера, копье, пущенное точно в цель. Все возвращается потоком живых образов.

— Сир, взгляните вниз, — Артур указывает на подножье башни.

Гвардейцев с двух сторон теснит толпа хорошо вооруженных людей. Грубые доспехи на них защищают от скользящих ударов, щиты сложены из хорошего дерева. Повстанцы приготовились к этому дню.

— Они справятся, — говорит Вортигерн.

— Я бы не был так уверен, — Артур указывает на пространство перед замком, куда группа повстанцев катит катапульту.

— Пустяк, — отвечает Вортигерн. Башня выдержит много выстрелов из такой игрушки.