Хорошие люди (СИ)

— Ты не слышал? — спрашивает Вортигерн. — Ты разве не слышал, что я рассказал тебе?

— Вы об этой печальной истории с моим отцом? Честно говоря, сир, она не особенно впечатляет. Я могу рассказать вам с десяток историй куда печальней. Про двенадцатилетнюю девочку, которая родила уродца от своего отца и вынуждена была скрываться у нас три года, чтобы он не нашел ее и не убил вместе с младенцем. Про шестилетнего мальчика, который жил в шкафу, пока его мамаша развлекалась с целой шайкой моряков. Про близнецов, которые приходили разными дорогами, платили за десяток дней вперед, а через час разбегались, оглядываясь, будто за ними гнался весь Легион.

Вортигерн смотрит, как муравей карабкается на пожелтевший лист. Еще немного, один порыв ветра, и муравья унесет вглубь, далеко от муравейника.

— Вы — моя семья, сир. Я был уверен, что моя семья — шлюхи, а вы показали мне это. Неужели вы думаете, я могу предать вас?

Вортигерн тянется к потокам воздуха и легко подталкивает лист — муравей отправляется в путешествие. Даже такое детское проявление власти приносит удовольствие.

— Утер был моей семьей, и я предал его, — отвечает Вортигерн. — Короля, которому поклялся в верности. Было приятно поговорить, Артур, но…

— Он предал вас, — говорит Артур. — Он предал вас. Вы просто избавились от угрозы.

— От какой угрозы? Что ты несешь? — Вортигерн разворачивается и видит, как далеко стоит Артур. При желании, возможно, он мог бы сбежать.

— Хранить такой секрет, — Артур усмехается, — и оставаться в живых. Если бы мать узнала, если бы узнал кто-то еще, если бы прошел слух…

— Я пообещал ему, — отвечает Вортигерн, — я поклялся, что никто не узнает.

— По крайней мере, эту клятву вы выполнили. Он умер героем. Учитывая, что произошло, это немало. У людей осталась хорошая память о нем. И о ней.

— Она действительно была хорошим человеком.

— Поэтому она умерла быстро?

Вортигерн слышит голоса, раздающиеся в разных концах леса — его сознание путается в душах животных. Воспоминания накатывают волной. Эльза, Игрэйн — обе мертвы. Их убила рука Вортигерна, но никто из них не должен был войти в замок. Их привел Утер. Привел, потому что хотел поиграть в семью. Потому что у короля должна быть королева. Потому что они прокляты: Мерлином, Мордредом, старой ведьмой с болот — кем угодно. Он искал сотни причин.

— Сир! Вам нужно возвращаться! Птицы! — кричат гвардейцы.

Птицы боятся присутствия мага.

— Сир, — Артур подходит ближе. На секунду его лицо превращается в лицо Утера — Вортигерн делает неловкий шаг назад и падает. Он видит, как летит стрела. Маг, потерявший равновесие, с трудом управляет потоками воздуха, и Вортигерн неловко зачерпывает воздух горстями, промахиваясь раз за разом. Когда время возвращается к обычной скорости, он вновь видит Артура, прижимающего ладони к груди. Стрела попала в живот — почти наверняка смерть. Вортигерн вспоминает, где стоял секунду назад, и понимает, что стрела предназначалась для его сердца.

— Ко мне! — кричит он гвардейцам, а те уже бегут. Свист стрелы они различать умеют — зря Артур называет их бесполезными.

— Пусть врач будет готов, — приказывает Вортигерн. Он не может вспомнить, когда встал на ноги и когда Артур упал на землю.

— Вы же хотели меня убить, — шепчет Артур. На его губах кровь. Мертвецы не возвращаются.

— Молчи, — Вортигерн еще раз окидывает взглядом поляну. Срывает несколько травинок, цветок, зачерпывает горсть песка из муравейника, смешивает, прикладывает к ране. Бесполезно — стрела закрывает повреждения внутри, ее нужно извлечь.

— Сир, позвольте нам, — гвардейцы успели соорудить носилки из веток — должно быть, раздражение сменилось восхищением, и Артур превратился в их любимца. К чему еще такая спешка и расторопность?

— Оставьте его, если вы потащите его сейчас, он умрет по дороге. Привезите врача сюда. И если он будет упираться, напомните, что у меня хорошая фантазия.

Часть гвардейцев исчезает из поля зрения, остальные образуют круг вокруг лежащего Артура.

— Будет больно, — обещает Вортигерн, прежде чем вынуть стрелу. Артур кричит от боли и впивается пальцами в землю, зачерпывая бесполезные горсти.

— Нет, Артур, больно будет теперь, — ладонь Вортигерна зависает над открытой раной — он вытягивает кровь, которая успела пролиться внутрь. Кровь вытекает быстрым потоком, но вместе с той, что может навредить Артуру, Вортигерн зачерпывает изрядно ту, что удерживает его в сознании.

— Просто дай мне…

Пламя на ладони Вортигерна вспыхивает опасно желтым светом, кожа вокруг раны начинает обугливаться. Пальцы проникают внутрь, Артур пытается вырваться.

— Лучше бы тебе потерять сознание. Держите его!

Четыре гвардейца хватают Артура, удерживая на земле.

— Ублюдок!

— Ублюдок, сир, — Вортигерн проникает глубже в рану. Мерлин учил их всему: как устроена жизнь, какой бывает смерть, как лечить раны и переломы, как избавлять от страданий. Мерлин был талантливым магом, ему не хватало только одного — решительности.

— Он отключился, сир, — говорит один из гвардейцев.

— Да что ты? Поразительная наблюдательность. Принесите воды, разведите костер. Обеспечьте защиту периметра.

— Мы нашли лук, сир.

— Если вы не нашли лучника, лучше бы вам не упоминать об этом.

— Его преследуют.

— Молитесь, чтобы его нашли.

*

Пока Артур медленно поправляется, Вортигерн привыкает чувствовать себя героем. Гвардейцы рассказали о чудесном спасении племянника, добавили немного деталей для пущего эффекта, и замок, а за ним и окрестности расцвели сплетнями о врачебных талантах Вортигерна.

— Папа, могу я почитать ему на ночь? — Катия спрашивает совершенно невинно — он уверен в этом.

— Он не услышит тебя.

— Я читала в книгах, что они могут слышать голос, — возражает Катия, — они не понимают, но они слышат интонации. Мы можем прийти вместе с Мэгги, если вы волнуетесь за меня.

— Я уверен, что он не причинит тебе вреда, — отвечает Вортигерн, — но я не хочу, чтобы ты приходила к нему. Когда он придет в себя, вы сможете видеться. Сейчас ему нужен покой.

Вортигерн лжет. Он отказывает дочери из-за того, что сам дежурит возле постели племянника. Днем ему хочется спать, ночью он заходит в просторную спальню и подолгу смотрит в окно, слушая дыхание Артура. Вспоминая его взгляды, пытаясь понять, может ли он доверять такому человеку.

Груз из Галлии должен прибыть со дня на день. Вортигерн отправляет несколько отрядов Легиона сопровождать серебро. После атаки в лесу он не уверен, что повстанцы будут и дальше держаться в тени.

— Вы меня не убили, — говорит Артур, впервые проснувшись. Со дня ранения проходит больше недели.

— Похоже, это не обязательно, — отвечает Вортигерн.

— Вы знаете, кому предназначалась стрела, — Артур говорит с трудом, глаза его полуприкрыты, под ними — отеки и бледная от недостатка крови кожа.

— Меня спасла случайность, — говорит Вортигерн.

— Вы нашли его? Нашли стрелка?

— Нет. Он успел уйти.

— Тогда вам лучше не стоять у окна, сир.

Вортигерн подбирает остроумный ответ, но за это время Артур успевает заснуть.

Гвардейцы спорят между собой за право дежурить возле его спальни. Они гордо салютуют Вортигерну, когда он выходит из комнаты или заходит внутрь. Играть «хорошего» короля забавно, и Вортигерн говорит:

— Он очнулся.

Слух расползается по замку уже к обеду. Мэгги веселеет, Катия снова заводит разговор о визите.

— Позволь сначала нам с Мэгги поговорить с ним, дорогая, — отвечает Вортигерн. — Артур спрашивал, как дела в городе, тебе не будут интересны эти новости.

— Папа, пожалуйста! — просит Катия. — Пожалуйста, позвольте, я так волновалась!

— Обещаю, вы встретитесь, — ее настойчивость начинает раздражать, — сегодня вечером.

Мэгги не скрывает растерянности. Вортигерну нравилась прежняя шпионка, с ней было весело. Веселье, впрочем, не шло ни в какое сравнение с заговором Мордреда, с секретами Утера, но приятно оживляло унылую обстановку ожидания строительства башни. Мэгги — открытая книга.