Ты - мой омега (СИ)

- Я поговорил с Тимом, - вздохнув, наконец, ответил Бернштайн. – Слушай, - вдруг совершенно другим тоном начал он, - а ты ведь, скорее всего, был прав.

- О чем это ты?

- Фил вернулся полчаса назад со школы. Сегодня, кстати, тренировка, ты придешь? – вдруг перебил он сам себя.

- Я думал придти, попросить Льюиса разрешить мне хотя бы делать броски, чтобы уж совсем за эти три недели не размякнуть, - недоуменно ответил я, не понимая, что к чему. – Так что там Фил?

- Он какой-то сам не свой. Грустный, молчит, хмурится, сбросил звонок, скорее всего, звонил Энди. Мне, почему-то, так кажется, кто еще мог ему звонить? - заговорщицки поделился, наконец, Майк. – Он не ночевал дома, был, наверное, с этим своим Джеком. Мне кажется, ты был прав – у Фила с ним нечто большее, чем просто трах. Но… я не понимаю. Грей же бета. Как Фил может встречаться с Энди, строить с ним планы и… не знаю, любить Джека?

Я вздохнул, не зная, что сказать.

- Майк, я думаю, тебе не стоит об этом говорить со мной. Поговори с братом, тем более, если он сейчас сам не свой, ему будет нужна твоя поддержка.

- Думаешь? А если он меня пошлет?

Я вспомнил вчерашнего Фила, рассказывающего мне о своих со всех сторон провальных отношениях, и представил, каково ему сегодняшнему. Старшему Бернштайну наверняка было непросто решить – послать Джека окончательно, или поддаться, потому что, как он сказал, вся его сущность тянулась к этому бете, и он ничего не мог с этим поделать. Сегодняшний Фил сделал свой выбор, посчитав его единственно правильным, и, видимо, все равно был от него не в восторге.

- Конечно, он тебя пошлет. Но ты же его младший брат, прояви стойкость. Поверь, ты сейчас ему нужен, - заверил я Майкла. – А что там с твоими проблемами?

- Ну, Тим согласен оставить ребенка и… эээ, быть со мной. Завтра или послезавтра собираемся рассказать моим родителям, а потом уже его.

- Почему не сегодня? – задал я резонный вопрос. Хотя, подумав, я решил, что сегодня был слишком уж насыщенный день, чтобы еще и попытаться объяснить родителям, почему твой парень залетел, если на свете есть такие замечательные штуки, как презервативы.

- Сегодня я расскажу все Дэниэлу, - вздохнув, ответил Майкл.

- Ясно, - кивнул я. – Постарайся не делать ему слишком больно, - поморщившись, попросил я.

- Да, конечно, - рассеянно отозвался он. – Дин?

- Да?

- Спасибо тебе. У меня… у меня еще никогда не было такого друга.

Я даже приоткрыл рот от удивления.

- Слушай, Майкл, отцовство делает с тобой какие-то странные вещи. Проверь-ка, на месте ли твои яйца, - рассмеялся я.

- Придурок, - обиженно буркнул Бернштайн, - я к нему тут всей душой…

- Ладно, ладно! Ты тоже клевый и все дела, - сдался я, все еще посмеиваясь.

- То-то же!

- Иди и поддержи своего брата. Увидимся на тренировке.

- Увидимся.

Отбросив телефон подальше, я закинул руки за голову, думая, чем обернется эта ситуация для моего братца? А для меня? Есть ли у нас шанс? Был ли он у нас когда-либо вообще?

========== Глава 19 ==========

Комментарий к Глава 19

я нашел Дэна и Дина. хочу коллаж, сделайте мне коллаж, пожалуйста тТ хоть кто-нибудь *О*

Дэн - http://www.bellazon.com/main/uploads/monthly_03_2011/post-34874-1300265177.jpg

http://i.models.com/i/db/2010/9/29757/29757-800w.jpg

Дин - http://ia.media-imdb.com/images/M/[email protected]@._V1__SX1303_SY591_.jpg

http://40.media.tumblr.com/tumblr_me1n9pqxb71qzat5oo1_1280.jpg

- Пожалуй, мне надо выгулять собаку. Идем, Сэмми.

Я встал из за стола, окинув взглядом всех сидящих в последний раз, и подхватил пса, имевшего привычку крутиться под ногами, пока мы ели, под толстое пузо. Дойдя до входной двери, я взял поводок, прицепил его к ошейнику Сэмми, натянул кеды и вышел из дома.

Пока я все это проделывал, за столом все так же стояла почти пугающая мертвая тишина, изредка нарушаемая стуком вилок об тарелку и напряженными выдохами.

На улице стоял совсем зимний мороз – уже неделя, как наступил декабрь, и с утра воздух обжигал легкие морозной свежестью, а электропровода были покрыты инеем. Машины сменили шины, люди оделись теплее, собаки старались делать свои дела быстрее раза в два.

Я оглушительно чихнул, почесав нос.

Когда Лэйни позвонил мне, и сказал, что приедет на выходных, и что он уже предупредил об этом Донну, я даже обрадовался. Атмосфера в доме стояла та еще, и я думал, что его визит привнесет хоть толику чего-то светлого и теплого, всегда будто аурой окутывающее Лэйни.

После расставания с Майклом, Дэн проплакал три дня, почти не выходя из своей комнаты. Я знал, что это больно, когда тебя бросают ради другого, я знал, что он расстроен, но мне было еще больнее. Я знал еще и то, что после тех выходных, которые мы с ним провели как пара, и после того, как мы, можно сказать, расстались, он так не переживал.

Мне было больно, что я ошибся даже в таком, казалось бы, во всех отношениях хорошем парне, как Дэн, мне было больно от наших так и не состоявшихся отношений. Но также мне было больно еще и от того, что я не мог просто зайти в его комнату и обнять. Поцеловать и сказать, что все будет хорошо, что я рядом и его больше никто не обидит. Он и не ждал этого.

Мы будто вернулись в начало своих отношений, когда еще толком друг друга не знали. Когда я воспринимал его как чужого, а он не знал, как ко мне подступиться. Будто мы и впрямь снова стали чужими, не имея возможности каждый поделиться друг с другом своим горем.

По виду Майкла тоже нельзя было сказать, что он в восторге от всего происходящего. Его родители и родители Тима были рады такому повороту событий, такому скорому браку, и с радостью затеяли приготовления к свадьбе. Тим даже переехал к Бернштайнам. Но в школе я ни разу не видел их вместе, будто ничего после их воссоединения не изменилось. В этой ситуации мне было больше всего жаль еще не родившегося ребенка. Я всегда был твердо уверен, что дети должны рождаться в любви, иначе они всю жизнь будут чувствовать себя так, будто в них недостает какой-то частички, очень важной и нужной частички. Так всегда себя чувствовал я.

Не добавлял веселья ко всей ситуации и Фил, который все же выбрал Энди. Я видел, как они ходят везде вместе, встречал их в коридорах школы, в библиотеке, иногда Энди приходил на наши тренировки. И так как большую их часть я сидел на скамье запасных, я мог замечать, как он смотрел на Фила, с тоскою, с чувством неизбежного во взгляде. Будто он знал, что его альфа вовсе ему не принадлежит, а весь его выстроенный радужный мир с любовью до гроба, с Истинными, с верностью и преданностью, рушился, и он не мог с этим ничего поделать. За такой его взгляд я почти ненавидел Фила, который мог это все прекратить, раз и навсегда, признавшись, а не мучая своего омегу ложными ожиданиями. Я знал, что вместе долго они не продержатся. Росток сомнения уже был посажен в их отношениях, и ни к чему хорошему это привести не могло.

Единственная пара, выбивающаяся из этого стройного депрессивного ряда, были Стаб и Спайк. Хотя не совсем.

В очередной раз, стоя в очереди в школьном кафе и бессмысленно листая ленту новостей в телефоне, я поднял голову, и увидел входящего в кафе Стаба, который улыбался от уха до уха. Сказать, что я удивился, ничего не сказать. Я был поражен. Стаб улыбался крайне редко и неохотно, будто ему было лень растягивать губы в улыбке лишний раз. Это правило не действовало, если в радиусе трех метров от него шел Спайк, но Спайка рядом с ним не было, поэтому я убрал подальше телефон и помахал ему рукой. Когда он подошел ко мне, приветственно кивнув головой, я увидел на его шее засос, синеющий над воротником клетчатой рубашки. Тогда я понял, что у них все случилось.

Спайк, как ни странно, был, видимо, этому рад, но иногда, посреди тренировки, или разговора, или совместного с командой просмотра кино, его взгляд будто стекленел, а лицо каменело, будто он уходил глубоко в себя в поисках ответа на вопрос «А чем я все это заслужил?». В такие моменты мне хотелось встряхнуть его со всей силы за плечи, надавать пощечин и взять с него клятву, что он ни за что не повернет назад. Позволит себе быть счастливым.