Зайчики (СИ)

— Простата у вас и у нас одинаковая, недоучка. Анатомией бы тебе по башке.

Омега уставился весьма злобно.

— Что такое башка? Голова? — он развел руками. — И почему по ней надо анатомией? Это же наука! Ты хочешь, чтобы я занялся анатомией? Я бы почитал, мозг отвлечь, так у меня тут материалов нет…

Не понял, что речь идет об учебнике, но заданное направление учуял. Браво. Не глуп, похоже, полудевка. Обрадованный открытием Горя приободрился.

— Забудь, — милостиво велел он, с отмашкой кистью. — Не напрягай извилины, это тонкости русского галаха. Лучше скажи, наконец, как тебя зовут. Я уже раз спрашивал.

Каваец забавно пошевелил подщипанными, ухоженными бровями и музыкально окнул:

— Од-и-и.

Родовое имя юноша опустил, как, впрочем, и Горя фамилию. Да и зачем в космосе роды и фамилии?

— Оди, — повторил Горя. — Оки, запомню. Как думаешь, куда мы летим, Оди? Что-нибудь о спасательных капсулах знаешь? Может тебе твой альфа рассказывал? Он же пилот с лайнера, мне не показалось?

Оди горестно вздернул брови домиком и развздыхался.

— Мало знаю. Совсем мало. Что у них автопилот настроен на ближайший работающий маяк, и что на борту есть запасы кислорода, воды и пищи на гала-месяц. Больше ничего. Кстати, — омега смешно сморщил нос, словно его мучил чих, и повел им из стороны в сторону, — я бы поел, И-игорь. И попил — во рту сухо. Давай поищем, где здесь запасы? Поможешь?

Пустой с обеда желудок Гори отозвался громким, согласным урчанием. Жрать хотелось до тошноты.

— А давай! — и юноша протянул руку товарищу по несчастью, знаменуя начало нормальных, человеческих отношений. — Ты копай слева, — он обвел территорию поиска загоревшимся, голодным взглядом, — а я — справа. Копай, — уточнил, увидев озадаченное, вытянувшееся лицо кавайца, — это ищи. Прости за жаргон, инох*, мы оба привыкнем со временем…

Оди очаровательно, по-девчачьи похлопал подкрашенными длинными ресницами и крепко, по-мужски пожал Горе ладонь. Он не обижался на ерунду и был готов «копать», добывая пропитание. Выживания ж никто не отменял!

Комментарий к Яйца плюс яйца равно копать

Инох - инопланетянин, в смысле не землянин.

Оди хорошо говорит на галахе ради удобства, моего и читателей.

Слово отметали не правьте ПБ. Именно отметали. Метались, в смысле.

========== Армейские подошвы ==========

— Айэ-лли-и! — горестно воскликнул Оди, потрясая небольшим прямоугольным бруском в серебристой упаковке. — Ну, как это называется! И-игорь, ты только посмотри! Эти уроды сюда насовали «армейские подошвы»! И больше ни-че-го! О-оххх, бедные мы…

Горя взглянул и кисло скривился. Вот невезуха — и правда «армейские подошвы»! Самый подло знаменитый, самый отвратительный, самый дешевый сухой солдатский паек, по вкусу напоминающий опилки. Вскрываешь упаковку, заливаешь чашкой водички, ждешь пять минут и получаешь кашицеобразную, мягкую, белесую смесь — треть суточной нормы белков, жиров, углеводов и витаминов, давись на здоровье. А не нравится — подыхай от голода. Приплыли, короче.

Ну, обалденно туристическая компания, организатор рейса, пошутила! Спасибо чувакам. И из космоса жалобы не напишешь, выжить бы сначала.

Выругавшись, Горя взял протягиваемый омегой брикет, покачал на ладони — легонький — и безнадежно вздохнул.

— Это еда, — сказал глухо, утешая одновременно себя и кавайца. — Лучше, чем кулак сосать.

Оди не понял — не знал такого выражения, а объяснять ему у землянина не было сил.

— Потом, когда поспим, напомни, — попросил он. — Ладно? У меня ум за разум заходит. Прими как данность — «армейская подошва» на завтрак, обед и ужин, и не капризничай, или я тебя стукну. Мы могли на лайнере погибнуть — не погибли. Выживем и сейчас.

Почти готовый расплакаться от голода, усталости и страха Оди моргнул, признавая правоту товарища, и протянул еще брикет: в устроенном за панелью шкафу-нише их было много, поблескивали ровными рядками.

— Верно, — прошептал омега, смахивая тыльной стороной кисти прорвавшуюся на ресницы слезку. — Еда и еда. Могло быть хуже.

Горя подавил всхлип и, повинуясь внезапному душевному порыву, обнял кавайца за плечи. Тот глянул коротко-удивленно, прильнул в ответ, и оба затихли, шмыгая текущими носами и делясь теплом, совершенно измученные действительностью.

Стояли примерно с минуту, потом Оди предложил через зевок, хриплым шепотом, не разрывая кольца объятия:

— И-игорь… Давай уже поедим и ляжем, пожалуйста? У меня качается все и в глазах темнеет…

И у Гори качалось и темнело. Потому он молча приготовил два пайка, и юноши запихнули их в желудки, тоже молча. Потом они сунули опустевшие обертки в утилизатор и сразу легли, прямо на пол, расстелив найденное Оди под пилотским креслом термо-одеяло, прижались друг к другу, укрылись вторым термо-одеялом, из-под второго кресла, и почти моментально провалились в мертвый сон без сновидений.

Конец дня. Сколько таких дней внутри шлюпки предстоит в будущем? Загадка…

***

Разбудила их странная качка. Шлюпка будто подпрыгивала и виляла с кормы на нос.

— Папочка! — сипло испугался подскочивший и немедленно упавший от толчка обратно Оди. — Мы разбиваемся! Не хочу-у! — и каваец перешел на девчачий визг.

Горя забарахтался, панически скуля рядом, встать было невозможно даже на четвереньки. Но свет горел по-прежнему ровно, намекая — это, похоже, не авария. Неужели куда-то прилетели?

— Мы садимся! — вскрикнул землянин, прекращая подвывать. — Оди! Заткнись немедленно! Пожалей мои уши!

Омега — просто чудо — послушался и заткнулся, сжался в комочек на боку, подтянув коленки к животу и прикрывая голову руками.

Трях. Трях. Трях. Из открытого стенного шкафчика на лежащих на полу посыпались пищевые брикеты, свет мигнул и погас, и в неественной тишине капсулы явственно прозвучал равнодушный механический голос, на галахе.

— Пристегните ремни, — потребовал он, подтверждая догадку Гори. — Объект идет на посадку.

Горя и Оди с удовольствием бы пристегнулись, находись оба сейчас в креслах пилотов. Но, увы, кресла были недостижимы. Оставалось, зажмурившись от ужаса, цепляться друг за друга и молиться об удаче.

Трях. Трях. Трях…

Шлюпку с заключенными в ней двумя насмерть перепуганными хрупкими жизнями мотнуло, ударило обо что-то, она подпрыгнула, приземлилась, снова подпрыгнула и перевернулась вверх тормашками.

И настал полный, гудящий мрак, разрываемый лишь спаренным неровным звуком дыхания и шорохом оседающих «армейских подошв» — не все брикеты еще вывалились из шкафа, брякались то по одному, то кучками.

Комментарий к Армейские подошвы

Уважаемые ждуны. Вам не нравится оридж? Прошепчите хоть что-нибудь автору… Или на вас потрясенное онемение напало?

========== Везунчики ==========

Сознание возвращалось тошнотворными толчками. Оди лежал на спине, раскинув руки-ноги, под спиной было мягко, в ушах тоненько звенел рой итушов*, перед глазами плавали цветные круги и пилотские кресла вверх тормашками. Пол это потолок? Ну бред.

«Ох, папочка, как же плохо»… — застонал омега, содрогнулся и забился в накатившем рвотном спазме. Рвать было нечем, перла пенистая, желтая, горькая слизь.

Чьи-то руки заботливо подхватили и перевернули набок, поддержали мотающуюся голову.

— Мой Арти… — пролепетал юноша, но это был вовсе не Арт — сверху склонялся, приближая лицо, светловолосый, весьма миловидный… омега?

«Игорь, — услужливо подкинула имя память, и сердце мучительно сжалось. — Людь. Землянин. Мы вместе спаслись с круизного лайнера. А Арт, скорее всего, погиб».

Больно. Не телу, хотя и телу тоже. Но душе гораздо, в стократ больнее. Резко зачесалась метка, и Оди потер ее, окончательно выныривая.

«Прощай, Арт, мой истинный, я люблю тебя…»

— Оди? — Игорь смотрел расширенными, почти круглыми глазищами, в которых плескался бездонный ужас. — Оди, ответь мне! Или я с ума свихнусь! Оди! Не бросай меня здесь одного! — землянин плакал, не скрываясь, по его щекам катились крупные, блестящие, прозрачные слезы и он их не вытирал. — Оди, я боюсь!