Зайчики (СИ)

— Оди, — Горя дрожал мелким трясом, его зубы выбивали дробь. — Чья это база? Мы их дыхательной смесью дышать сможем? Или лучше пока скафандры не снимать?

Вместо ответа омега дождался, пока лампочка индикатор на потолке замигает зеленым.

— Процент кислорода атмосферы вжживху — двадцать шесть, — каваец нервно затрепетал ноздрями, словно через шлем пытался уловить запахи чужого, брошенного жилья. — Нам годится. Но ничего не снимай и не расстегивай — сначала надо найти пульт управления и включить обогрев. Станция же законсервирована, выстыла давно.

Он толкнул вторую дверь тамбура, и юноши попали уже непосредственно на территорию самой базы. Темно, недвижно. Под ногами замерцало голубым — зажглась, приветствуя гостей, дорожка-указатель.

— Смотри! — обрадовался Горя. — База нас сама ведет, куда нам надо! Здорово, время сэкономим!

Следуя светящимся стрелкам, юноши пересекли площадку, уставленную непонятными, большими и маленькими зачехленными машинами, миновали ряд черных, кубических контейнеров и оказались перед аккуратным белым блочным домиком. Дверь домика была закрыта, но не заперта.

Вряд ли покинувшие станцию старатели установили тут ловушки — Горя и Оди вошли внутрь без страха и заоглядывались в автоматически вспыхнувшем, вновь желтоватом и тусклом, свете.

— А вот и пульт! — землянин чуть ли не запрыгал, довольный, затыкал в одну из стен. — Оди! Давай! Нажимай, или там крути, чего нужно, поскорее! Задолбал этот скафандр, ёб!

Оди фыркнул и выразительно постучал спутнику по лобной части шлема кулаком в перчатке.

— И нажму, и покручу, — каваец презрительно поджал губы. — Но только когда разберусь, что именно нажимать и крутить. Или ты думаешь, я каждый день базы вжживху расконсервирую? Терпение, людь, терпение.

Омега был прав, и Горя предпочел заткнуть фонтан бесполезных в создавшейся ситуации советов. Приметив пустой пластиковый ящик, землянин уселся на него, вытянул утяжеленные ботинками ноги и приготовился ждать.

Оди возился довольно долго. Изучал многочисленные рычажки, лампочки и кнопки, что-то трогал, едва прикасаясь, разбирал надписи на не родном языке, бурчал и невнятно ругался. Недопонимал и боялся навредить. Наконец, он решился и махом повернул с пяток тумблеров, потом, уже медленнее, но уверенно нажал несколько кнопок и сдвинул два рычажка из положения вниз в положение вверх.

— Все, — всхлипнул, обессиленно приваливаясь плечом к стене. — Через час-полтора, примерно, можно раздеваться.

Возле его головы, на пульте, оживали дисплейчики и экранчики, двигались стрелочки на циферблатах, мигали циферки, неслышно для для закрытых шлемами ушей щелкало, потрескивало и попискивало нечто.

— Иди сюда, — каваец поманил землянина кивком. — Объясню важное. — Горя поскочил, подошел, хромая, и встал рядом. — Запомни вот эти экраны: температура и процент кислорода. Следи. Нам надо хотя бы восемнадцать градусов и 21 процент. Достигнут — позовешь, а я пока, — он отчаянно, с риском вывихнуть челюсть, зевнул, — прилягу… Мутит меня сильно…

И действительно лег, прямо на пол, и закрыл глаза. Горе совсем не хотелось торчать на ногах, наблюдая за циферками, он уселся обратно на ящик и откинулся спиной на стену. Сон подкрался незаметно и унес замученного страхом и неизвестностью юношу в свои теплые, исцеляющие глубины.

***

Разбудил себя Горя сам, нечаянно — свалился с ящика и больно ударился локтем и боком о твердый, бетонный пол. Ничего не соображая со сна, юноша потянулся потереть глаза и наткнулся кончиками пальцев на преграду — он по-прежнему был в шлеме с закрытой лицевой пластиной.

Моментально вспомнив все плохое, приключившееся в последние сутки, землянин тихо взвыл, вскочил и метнулся посмотреть, что показывают приборы. Дисплеи светились цифрами 22° и 26%. Ура!

— Оди! — завопил юноша, срывая шлем, наклоняясь и теребя спящего, свернувшись калачиком, кавайца за плечо. — Оди, ты победитель! Дай я тебя поцелую!

Рейтинг омеги лично для него резко повысился. Вот тебе и полудевка, как с чужой техникой лихо разобрался!

========== Запах ==========

Последующие несколько часов Горя и Оди были очень заняты, и отнюдь не поцелуйчиками — осваивались на базе. Быстро обшарив вдоль и поперек белый домик, они убедились, что в нем нет ничего важного, кроме пульта управления жизнеобеспечения купола и отправились дальше — искать запасы воды и продуктов. За домиком юноши обнаружили еще дом, значительно больший, состоящий из трех просторных, пустых комнат, маленькой кухни без посуды, и спаренного, простого санузла. К нему примыкал здоровенный контейнер — склад, битком набитый разнообразными, не просроченными — чудо — консервами, армейскими качественными пайками, квадратными пластиковыми канистрами и бутылями с непонятными жидкостями, свернутыми постелями и одеждой. Даже аптечка нашлась, с бинтами и прочей медицинской шушерой, и мыло в плоских, синих флакончиках…

Это было покруче оргазма. Громко, хором, на все лады благословляя вжживху и их схожую с земной физиологию и обмен веществ, напрочь оголодавшие Горя и Оди прямо на складе открыли несколько банок консервов, уселись на пол и для начала обожрались. Ели руками, давясь и чавкая, трескали подряд тушенку, похожую на рис белую кашу, смесь рубленых маринованных овощей и запивали из бутылки, одной на двоих, соком, напоминающим вкусом сливовый, но ярко-зеленого цвета.

Набив животы, юноши здесь же, на полу, расстелили два матраца и немного повалялись, отдыхиваясь, после — распотрошили несколько тюков одежды. К их общему огорчению, старательские робы были сшиты на рослых, крупных вжживху, а не на хрупких людей или омег-кавайцев, но зато это была чистая, теплая одежда. Пришлось выкручиваться — подгибать рукава и штанины, подвязываться кусками веревки. А, мелочь — все равно красоваться не перед кем!

Покончив с едой и переодеванием, Горя и Оди нашли небольшую тележку, легкую платформу с ручкой на колесиках, нагрузили на нее консервов, канистр, сколько влезло, пристроили сверху стопку постельного белья и полотенец и отвезли все это богатство в домик с санузлом. Оба чуяли — им предстоит торчать под куполом не сутки и не неделю, и вили удобное гнездышко для проживания.

— И-игорь, ты как хочешь, в одной комнате или в разных? — спросил Оди Горю, когда юноши вкатили тележку в дом.

Горя представил себя ночующим в одиночестве и полной тишине, побледнел и содрогнулся от нахлынувшего ужаса.

— Вот и я боюсь, — каваец со вздохом покачал головой и вытер вспотевший лоб рукавом. — Я, да ты, и кроме нас — никого вокруг на сотни тысяч километров… Кошмар… Лучше вдвоем, верно.

Он снял с тележки сверток полотенец, взял самое большое, встряхнул его за уголки и снова душераздирающе вздохнул.

— Я в душ, — сказал, стыдливо опуская глаза долу. — Проверю, что с горячей водой. Если нету — помоюсь и холодной, смазка уже по ногам льется.

Течному не удалось отыскать особых предметов омежьей гигиены, но он не расстраивался — разорвал на свои мокрые нужды пару простыней.

Проводив кавайца мрачным взглядом, землянин кинул в угол, на пол матрац и застелил его простыней. Вместо подушки юноша определил сложенное термо-одеяло из шлюпки, оно казалось мягче принадлежащих вжживху. Все, койка готова. Теперь бы еще чем развлечься…

Точнее, отвлечься — от висящего в воздухе запаха Оди. Насыщенный феромонами, тот будоражил плоть. Странно, раньше, за связанными с выживанием хлопотами, Горя на него почти не реагировал. Зато теперь, сытый и расслабленный, вдруг ощутил во всей полноте — дразнящий и сладкий, густой, цветочный. Вкусный… Сексуальный…

В паху мучительно заныло, задница ответила согласным спазмом. Задница хотела. Хотела, чтобы ее властно помяли мужские руки, нашлепали до красноты и отымели. Она сигналила — зарастает мхом!

И что? Мужиков на базе нет и в ближайшее время не предвидится. Придется страдать нетраханным, к омеге приставать Горя не собирался — бесполезно, каваец абсолютно нижний. Двум нижним в одной постели делать нечего, сплошное унижение для обоих. Максимум — попозже пошарить на базе какой-нибудь фаллический предмет, для самоудовлетворения. Зачем у вжживху все флаконы не циллиндричнские, а плоские?