Зайчики (СИ)

Спросил, подаваясь вперед:

— А если ко мне? Хочешь? Винца за знакомство хлопнем…

Вот и договорились, похоже. Ну, не идиот? Трое суток думал. Нет, больше, наверное, вряд ли заприметил Горю лишь в спортзале, вроде и раньше маячил у пределов видимости. Стесняшка. Ням-ням-ням!

Погоди, стесняшка. Ты еще не знаешь, с кем связался, с голодающим!

— Можно и к тебе, — Горя тронул временно выпавшего из реальности, от предвкушения скорого соития, очевидно, тупаря за предплечье подушечками пальцев. — Можно и вино. Идем уже, а? Чудовищно не терпится!

— Меня Игорем зовут, я землянин. — представился он по дороге. — А ты?

Брюнет увернулся от столкновения с летящим куда-то, бегущим ребенком, облизнулся повторно и вздохнул:

— Дараник. Я из системы астероидов Болида 51.

Впрочем, обоих имена друг друга и происхождение сейчас не волновали абсолютно. Позже, когда выпустят первый пар и действительно откупорят, немного успокоившиеся, бутылку обещанного Дараником вина.

Поцелуй парни начали на пороге каюты. Сцепились жадно губами и пальцами, брюнет чувствительно приложил готового отдаться ему юношу о переборку, вырвав из его горла неподдельный страдальческий стон. Обалдеть напор, секс сексом, но зачем вход в стене проламывать чужими, довольно хрупкими телами, если есть двери?

Возмутиться по-настоящему Дараник Горе не дал — попросту засосал родившийся протест вместе с языком, затягивая в пучину бешеной, неконтролируемой разумом страсти, подхватил под задницу и внес в каюту.

Они тут же оказались на полу, Горя сверху, ладони брюнета буквально обжигали через плотную синтетику шортиков, грубо мяли упругие, поджавшиеся пассивные половинки. Одежда мешала, парни рвали ее прочь, не заботясь о целостности. Обезумевший от ощущения упершегося в пах твердого, столь близкого наслаждения Горя выл, хищной земной рыбой пираньей кусая Дараника за губы, на одной тонкой ноте, Дараник вторил глухим рычанием. Миг, и они уже полностью обнажены, куда подевались майка и шорты брюнета и его собственные, Горя не заметил.

Сейчас, немедленно! Приподняться бедрами, охнув, когда между ягодиц проникли сильные, ищущие, обильно смоченные слюной пальцы и захлебнуться стоном от острой, словно полоснувшая плоть бритва, смеси удовольствия и боли, запрокидываясь. Мало! Мало пальцев, о великий, ненасытный, дикий космос… Еще… Еще, пожалуйста, о-о-о…

«Растяни! А потом вычисти из меня весь мох своим поршнем, до самого желудка! Трахай, плющи, завязывай узлами! Я — твоя девочка, да!!!»

Комментарий к Твоя девочка

Держите второго, читатели. Он - пассив. Абсолютный.

========== Звезды истинные и не истинные ==========

Альфач усадил страдающего эрекцией Оди в кресло второго пилота и, наклонившись, пристегнул ремнем безопасности. Горячее дыхание мужчины, дразня, защекотало аккуратное омежье ухо, шевельнуло каштановые волосики на виске. Приятно, и изумительно пахнет кофе… Ммм…

«Может, ну их, звезды эти? — размышлял юноша, искоса разглядывая не спешащего отстраняться офицера и прислушиваясь к собственному, успевшему увлажниться между ягодиц организму. — Никуда они от нас не денутся, а мы от них не улетим. Потерпят с полчасика?»

Сам он с трудом сдерживался, чтобы не застонать от желания в голос, низ живота скрутило сладким спазмом, в паху поджалось и звенело. Вот ведь ерунда, вроде, течки в ближайший месяц не предвидится, что происходит вообще? Или цикл опять сбился, из-за космоса? Давненько так ни на кого не впирало. Недотрах виноват…

— Омэмма, — офицер придвинулся почти вплотную, его ладонь опустилась на колено замершего, сглотнувшего слюну Оди и мягко сжала через джинсы. — С вами все хорошо? Вы… Покраснели… Прибавить вентиляцию? Душно?

Наверное, мужчина продолжал бы трепаться и дальше, но омега не дал — ухватил идиота за лацкан кителя и дернул к себе, сближая лица.

— Меня зовут Оди, Арт, запомни уже! — проворковал он перед тем, как накрыть губами удивленно приоткрывшийся альфячий рот и выпить первый, пробный поцелуй.

Зачем юноша это сказал? Он не знал, просто вдруг почувствовал — важно, именно сейчас и именно с Артом. Чтобы тот обнимал не еще какого-то омегу в череде омег, а конкретного. Его, Оди, единственного.

Аромат кофе нахлынул вместе со вкусом слюны мужчины, с ощущением под теребящими в попытке расстегнуть пуговицы формы пальцами мускулистого, крепкого тела, сердце прыгнуло куда-то в горло, заколотилось, грозясь взорваться, и Оди кончил, с гортанным, потрясенным вскриком в чужой рот. И, соответственно, в свои не снятые трусы. Только от поцелуя и прикосновения. Ой-о-о, папочка-а-а…

Но возбуждение и не подумало спадать, вспыхнуло с новой силой, круша остатки разума в пыль. Уроненный с ног альфач охнул, придавливая Оди весом к креслу, и оба завозились, запутавшись в конечностях, губах и языках, не соображая ровным счетом ничего и пытаясь то ли разъединиться, то ли, наоборот, слиться, дергая друг друга бестолково за одежду.

И метались бы еще долго, не спохватись застрявший в кресле Оди про удерживающий на месте ремень безопасности.

Мдя. Гон — не лучшая пища мозгам. Проверенный факт.

Освободившийся из плена ремня, омега решительно спихнул с себя лезущего сосаться офицера, развернулся и встал коленями на сиденье, одновременно трясущимися руками заголяя вихляющуюся от нетерпения задницу. Внутри было мокро, и — пусто, пусто, пусто! Невыносимо пусто, хуже вакуума. Перед глазами колыхалось темное марево, в котором вспыхивали и гасли танцующие рои звезд.

О великий космос, кому ты нужен, когда ты уже здесь?

Омега жалобно заскулил, приветствуя проникновение, для устойчивости вцепился руками в спинку кресла и подался назад, насаживаясь на толстую альфячью гордость. Слишком медленно, о черные дыры! Пусть будет больно, но сразу и распирающе много, до шлепка ягодицами о пах, под завязку! Невыносимо!

Арт придерживал его за талию, не позволяя совершить глупость и порваться, шептал на ухо, успокаивающе оглаживая спину, ласковые слова и входил неторопливо, заставляя юношу ерзать, прогибаться в пояснице и грызть губу. Вошел полностью и замер на пару мгновений, показавшихся Оди вечностью.

— А ты у`же, чем я полагал, омэмма, — заявил со странным смешком и толкнулся бедрами, начиная раскачку.

***

Примерно через час мужчина и юноша, абсолютно обнаженные и весьма довольные друг другом, мирно сидели в креслах пилотов, обмениваясь сытыми, благодарными взглядами. Оди сжимал рычаг штурвала, поверх его теплых пальцев покоилась широкая, обдающая жаром ладонь Арта, направляя движение полета.

Бедный, очевидно, плохо учивший в школе физику омега даже не подозревал, как крупно офицер его надул, не выведя шлюпку в космос, а просто запустив запись тренажерного полета. Напрочь запамятовавший, что скорость разогнавшегося лайнера несравнимо больше скорости любой самой быстроходной шлюпки, юноша чувствовал себя безгранично счастливым и свободным, лучезарно улыбаясь плывущим в обзорном экране-иллюминаторе нарисованным компьютерной программой звездам.

Свежая метка на его загривке горела огнем и до сих пор сочилась крохотными алыми капельками, похожая, но поменьше, украшала правое предплечье альфача. Оба не помнили, как вонзали друг в друга зубы, одержимые страстью.

Что дальше делать с меткой, Оди не имел понятия, но замуж выбранный родителями богач его теперь вряд ли возьмет. Утрата нелюбимого жениха омегу не огорчала, наоборот, очень радовала.

Истинных не каждый день находят, да еще и настолько внезапно, по дороге к нежеланному, сулящему лишь проблемы, мучения и унижения браку.

========== И будешь альфач ==========

Горя и Дараник наслаждались чистотой, вином и покоем, валяясь с бокалами на нерасправленной кровати поверх сбитого покрывала. Оба, разумеется, были первородно обнажены. Обоим было хорошо до чрезвычайности.

Дараник болтал без умолку, рассказывая о себе и своей старательской жизни на астероидах Болида 51, перебирал влажные после душа волосы Гори пальцами. Горя слушал, нежился в его прикосновениях, позевывал и иногда кивал, по ситуации.