Искушение на двоих (СИ)

– М..мне начинать собираться..? – негромко спросил он, недоверчиво сомкнув на переносице черные брови и слегка раскрыв губы, от чего весь его вид казался невероятно хрупким и невинным.

– Куда? – тут же в недоумении спросил Каулитц, а потом вдруг догадался сам, о чем говорил смятенный Билл, и от этого понимания ему стало втройне неловко и безумно стыдно. – Нет, конечно, нет, – поспешно заверил Билла он, чувствуя, как в груди снова кто-то отчаянно ударял, словно в оглушительно звенящий гонг, гоня ощутимые вибрации под кожей.

Лауфер, услышав эти слова, даже вздохнул с нескрываемым облегчением, наконец начиная беззаботно улыбаться и цвести, подобно прелестному цветку. Поддавшись этому окрыляющему порыву радости, он уже было дернулся Каулитцу навстречу, как снова неуверенно замер, вспомнив о своем ночном обещании не напирать. Он, замявшись, просто упал обратно на подушку, так и не зная, можно ему сокращать эту дистанцию или нет, а от того почувствовал себя очень неловко. Вероятно, к тому моменту беспардонный искуситель, живущий в нем, все еще не проснулся, поскольку не дал ему этого сделать, и он все чаще оставлял право принимать решение своему антонимичному оппоненту.

– Ну, иди-иди, – с легкой, неуверенной улыбкой проговорил Том в ответ на эти забавные сомнения, цокнув языком и все же призывно открывая руки для объятия, и мило охнувший мальчишка тут же без раздумий подался к нему, с удовольствием окунаясь в них и чувствуя себя теперь самым счастливым на свете.

– Доброе утро, – только теперь негромко выдохнул успокоившийся Билл, сладко улыбаясь и мягко мурлыча в руках Тома.

Тот шумно выдохнул и крепче прижал к себе утонченного брюнета, понимая, что рядом с ним ему невероятно легко и спокойно, а в то же время была заметна и некоторая опаска, поскольку так скоро привыкнуть к своему решению ему до конца пока не удалось. Атмосфера между ними все равно стремительно и приятно утеплилась, стоило только Лауферу вновь засиять начищенной монетой, а коль уж нежелательных свидетелей их объятиям поблизости все равно не было и быть не могло, Том все же расслабился, и от этих ощущений сердце неумолимо ускоряло свои восторженные удары, а руки странно тряслись от смущающего волнения.

– Том.. Как же хорошо..

Умиротворенный Томас ласково и словно монотонно поглаживал мальчика по обнаженной спине, с каждым новым движением чувствуя удивительное окрыление и покой в своих мыслях. Добираясь до поясницы, его заметно напрягающиеся пальцы снова торопливо брели вверх, к лопаткам, чтобы ни на что не спровоцировать маленького наглеца, и тогда, вновь успокаиваясь, скользили по нежным бокам. В этих приятных ощущениях Лауфер снова задремал, горячо дыша безмятежному мужчине в шею.

Как бы Каулитцу ни хотелось продолжать отдаваться этой сладостной гармонии, вставать все равно уже было пора, и причем давно, поэтому он осторожно зашевелился, чем потревожил спящего на нем брюнета.

– Птичка, мне надо на работу, – проведя ладонью по распущенным черным волосам, которые ему чрезвычайно нравились, и осторожно, с удовольствием перебирая их, негромко проговорил он.

Но Билл его словно не слышал и лишь крепче обнял мужчину, оставив легкий, невесомый поцелуй на его шее, который на деле мужчине показался самым ярким проявлением его нежных чувств, и снова блаженно засопел.

– Ты можешь еще поспать, а я..

– Не ходи.. – сквозь новый зевок проговорил Лауфер, перебивая, а Том, не сдержавшись, растянул губы в легкой улыбке. – Я тебя отмажу, давай полежим.. – елейно уговаривал он и, еще удобнее устроившись на Томасе, скользнул одной ногой между его колен, после чего снова весь обмяк и шумно выдохнул горячий воздух, гоня мурашки и напряжение по телу садовника.

– И как ты это сделаешь? – недоверчиво и иронично спросил Том, и на этот раз поддаваться не слишком убедительным уговорам этого искусителя он определенно не собирался, хотя нежелание уходить от Лауфера все еще горело в своей агонии, не имея шанса на спасение. – Скажешь, что ночевал у меня?

Билл ничего не ответил на эту издевку, лишь упрямо продолжил лежать и наслаждаться желанной близостью и запахом кожи своего садовника. Для него не имело никакого значения то, что вообще нужно было работать, и уважительной причиной тому, что Каулитц его бессовестно оставляет в такую рань, брюнету это совершенно не казалось.

– Все, не спорь со мной, а слазь.

Должной реакции на этот возглас вновь не последовало, и тогда молодой мужчина, усмехнувшись этому неискоренимому упрямству, просто взял и резко столкнул с себя стройное, теплое тело, до этого его так крепко обвивающее. Том тут же оказался сверху, опираясь локтями на матрац по обе стороны от обнаженного торса, а его слуха ласковой, волшебной песней коснулся игривый, звонкий смех юноши.

– И зачем я только все это терплю? – шепотом обжигая раскрытые губы брюнета, которые ему в тот миг невероятно захотелось поцеловать, проговорил Том, ловя его частые выдохи и так близко заглядывая в лукавые, прищуренные карие глаза маленькой нимфы, красиво порхающие длинными ресницами.

– Потому что я тебе нравлюсь? – смело предположил Билл напрямую, стойко выдерживая этот пронзительный, изучающий взгляд, от которого сердце снова взыграло чувствами.

Лауфер застенчиво улыбнулся прижавшему его собой Тому, которому он сразу же беспрекословно покорился, умудряясь при этом держать в своей околдовывающей власти и его. Эта мягкая, кроткая улыбка совершенно не вязалась с его прямолинейными словами, и именно это и казалось в таком многогранном Билле несколько смущенному Томасу крайне интересным.

– Другого объяснения, наверное, нет, – негромко отозвался он и, быстро склонившись еще ниже и прикрыв глаза после своих слов, с чувством завладел красивыми, розовыми, такими соблазнительными губами, прелестно украшенными непередаваемо прекрасным узором влюбленной улыбки и тут же с чувством ответившими этому прикосновению.

Тонкие пальцы осторожно тронули крепкие плечи Томаса, с легким, массирующим нажимом перемещаясь за шею, на спину и там переплетаясь друг с другом в замок. Влажные, готовые к новым поцелуям губы продолжали сплетаться воедино, с жадностью ласкать и в ответ получать настойчивую ласку, на которую изначально Билл даже и не рассчитывал, от чего она и казалась ему в особенности непревзойденно приятной.

– Все, Билл, я пошел, – вскоре отстраняясь от юноши, Том все равно вразрез своим словам еще раз прижался к его мягким, чувственным губам, проводя по нижней языком, засасывая и негромко мыча, и так же резко отстранился, оставляя обнаженного Лауфера на постели одного.

Хоть после этого поцелуя ему и окончательно расхотелось уходить от этого маленького искусителя на работу, но иного выбора он себе уже не оставил.

Билл, ласково урча, откровенно раскинулся на ней, изящно потягиваясь дикой кошкой и во всей красе показывая садовнику свое юное тело, но Том, дыша через рот, лишь поспешно отвел взгляд. Он вмиг смутился и вздрогнул от того, как в животе уже слегка раздразненная поцелуями искра вспыхнула ярче и стала началом обретающего силу пожара, с которым поскорее необходимо было бороться, чтобы не дать себе в нем так слепо сгореть.

– Том, я приду сегодня в бассейн? – быстро задал вопрос Билл, останавливая им Тома и восхищенно рассматривая его торс из-под кокетливо опущенных ресниц, и своим голосом он мгновенно и успешно лишил мужчину заветного шанса сразу покинуть комнату, чтобы поскорее скрыть все охватившие его эмоции.

– Нет, наверное. С ранами нельзя, – хрипло проговорил он, вновь скользя любующимся взглядом по длинным ногам, тонкой талии, плоскому животу и груди, всеми силами минуя пах.

Этой так беззащитно открытой кожи хотелось бесконечно касаться и ласкать, не расставаясь, но Томас себя всячески одергивал, убеждая просто собрать все свои силы и наконец сдвинуться с места, оторвать от мальчишки этот ненасытный, хищный взгляд и идти собираться на работу. В итоге он все же неловко встретился глазами с бессовестным Лауфером, медленно облизнувшим все еще влажные от их поцелуя губы.