Дельминор (СИ)

— Прости меня, — выдавил из себя Джеральд.

— Ты не виноват.

— Моя вина, что это случилось с тобой, но я обещаю, что все будет хорошо, — голос Джеральда снова зазвучал твердо и уверенно. Джаред порадовался этому, вынести сожаление отца он бы не смог, и наверняка та истерика, что пока притихшим тайфуном замерла в груди, прорвалась бы наружу.

— Джаред, ты не должен падать духом. Мы выкарабкаемся. Теперь, когда мы все вместе, мы справимся. В Швейцарии открыли новую клинику, там делают операции с использованием каких-то новых технологий, работают лучшие врачи, — поспешно продолжил его отец.

— Сколько мне осталось? — перебил Джаред мужчину, весь боевой настрой которого в мгновение осыпался, как карточный домик под порывом ветра.

— Неважно, что говорят врачи…

— Сколько? — резко повторил Джаред, пресекая все жалкие попытки сохранить веру в лучшее.

— Две недели.

О, Боже…так мало.

Джареда затрясло. Он должен это принять как данность. Сейчас. Просто принять. Он еще не умер. Но почему так мало?

— Сынок, мы вытащим тебя. Снова. Ты не должен сдаваться, слышишь?

— Можно мне побыть одному? — сдавленно произнес Джаред.

— Конечно. Я буду рядом. Ты отдыхай и не сдавайся, хорошо?

Дождавшись слабого кивка сына, Джеральд вышел из палаты. После его ухода Джаред позволил слезам скатиться по щекам. Он так старался сохранить свою семью, вернуть им прежнее положение, но почему ему не позволено увидеть счастливые улыбки родных теперь, когда все закончилось?

Он должен это принять. Принять и уйти достойно, оставаясь в памяти людей не истеричным испуганным ребенком, а сильным мужчиной. Но до чего же сложно это сделать!

Сжимая в кулаках простынь, он старался выровнять дыхание и успокоиться. Главное, отец на свободе, Меган и мать в порядке. Ему удалось справиться с этим. Все хорошо. Все хорошо. Он должен быть сильным. Недолго осталось.

На глаза снова навернулись слезы. Уткнувшись в подушку, он закричал от обиды и бессилия, от ужаса и страха перед скорым будущим.

Три дня спустя.

Дженсен сидел на ступеньках собственного дома, бездумно наблюдая за медленно плывущими облаками. С утра пришло письмо, что его снова приняли в Дельминор. Он не сомневался, что без влияния папаши Падалеки, который теперь снова был на коне, не обошлось. Джеральд ничуть не изменился, все тот же непоколебимый, уверенный мужчина, который с первого взгляда заставлял поверить, что это ему принадлежит весь мир. А в тот день, когда он приезжал за своей женой, сенатор выглядел не столь статно. Джеральд с такой трепетной нежностью смотрел на свою жену, что Дженсену тогда даже завидно стало. У Джареда действительно была любящая крепкая семья, которую он вернул себе.

В частную клинику, куда привез его Мюррей после того, как Джаред потерял сознание, Дженсена так и не пропустили, заявляя, что он не числится в списке доверенных лиц семейства Падалеки. А чертов Мюррей числился!

Сходя с ума от волнения, он просидел у порога клиники целые сутки. Чад предлагал ему снять номер в гостинице рядом, но он наотрез отказался, желая быть как можно ближе к Джареду. Он бы сидел там все время, если бы не монолог Джеральда, который с нелицеприятной прямотой расставил все на свои места.

«Я в курсе ваших настоящих отношений с моим сыном, он мне все рассказал. Поймите одно, Дженсен. Я благодарен вам за оказанную моей семье помощь, но видеться с Джаредом я вам не позволю. Мой сын в будущем войдет в состав служащих Белого Дома, и я не хочу, чтобы что-то помешало его карьере. А связь с парнем, да еще и не нашего круга, может стать черным пятном в жизни Джареда. Вы должны это понимать. Оставьте моего сына в покое».

Дженсен никогда не ощущал себя большим ничтожеством, никогда и никто его еще не унижал до такой степени. После слов Джеральда он просто развернулся и ушел, заявив, что Джаред сам должен решить, что ему нужно.

Дженсен до последнего верил, что Джаред ему позвонит, как только его выпишут, приедет к нему. Но каково же было его удивление, когда в новостях он увидел, как дружное семейство вернулось в свой восстановленный домик. Этот репортаж врезался в память до мелочей. Счастливое воссоединение семейства. Сияющая Меган, уставшая, но улыбающаяся Шерон, пока еще находящаяся в инвалидном кресле, довольный отец семейства и Джаред, как тень, следующая за своими родными.

— Дженс, ты так опоздаешь в школу, — собирая белье во дворе, крикнула Донна.

— Да, мам, — безразлично отозвался Дженсен, поднимаясь со ступенек. — Уже иду.

— Ой, смотри, кажется к нам гости, — снова крикнула она, увидев подъезжающий к их дому длинный черный лимузин. Дженсен не двинулся с места, спешить встречать гостей он не собирался, кем бы они ни были.

— Да это же Джаред! — так, словно это ее долгожданный и любимый гость, Донна оставила в сторону таз с бельем и направилась к воротам как раз в тот момент, когда из машины вышел Падалеки собственной персоной.

— Здравствуйте, Донна, — вежливо улыбнулся он женщине, подходя к калитке.

— Как ты? Дженсен говорил, что ты был в больнице. Уже выписали? Что случилось? — засыпала она его вопросами.

Дженсен бегло скользнул взглядом по Джареду, убеждаясь, что все в порядке, удерживая себя на месте, вопреки желанию рвануть вперед, заключить его в объятия, поцеловать. Что-то внутри не давало ему поверить в то, что визит Джареда станет приятным, и этим «чем-то» были отголоски слов Джеральда.

— Все в порядке. Я уже здоров, — снова приторно-вежливый холодный голос. — Я хотел бы поговорить с Дженсеном, — не вынимая рук из карманов дорогих брюк, Джаред бросил взгляд поверх плеча Донны и посмотрел на Дженсена.

— Да, конечно, мальчики, — сразу оставила их мать Дженсена.

Джаред пересек двор и остановился напротив Дженсена в нескольких шагах. То, как он держался, стоял с высоко поднятой головой, сказало Дженсену сразу о многом. Закрадывающиеся подозрения больно ранили в самое сердце.

— Привет, — начал Джаред.

— Ну, привет. Слышал, твоя семья вернула свои позиции.

— Да. Отца отпустили, имущество вернули. Тебя восстановили в Дельминоре?

Светский, ничего не значащий разговор, от которого хотелось рвать и метать. Почему они разговаривают так, словно ничего и не было? Неужели Джеральд сумел за такой короткий срок разрушить все, что было между ними?

— Да, — сглотнув, ответил Дженсен. — Могли не стараться.

— Ты многое сделал для меня, и я хочу поблагодарить тебя. Сколько? — не меняя своего равнодушного и холодного выражения лица, спросил Джаред.

— Что «сколько»?

— Сколько ты хочешь за молчание, за то, чтобы никто в Дельминоре не узнал о наших отношениях? — с невозмутимым видом спросил Джаред.

Вопрос, как нож в спину. Больно до крика. И веревка, все туже затягивающаяся на шее. Он сейчас просто задохнется.

— Это тебя отец подослал? — ядовито хмыкнул Дженсен.

— Я сам решаю, что мне делать. Эклз, я все обдумал. Отец прав, у нас с тобой совершенно разные пути, — невозмутимо ответил Джаред.

— Конечно, детка, — шагнув к нему навстречу, процедил Дженсен. В висках стучало. Он хотел сделать ему больно, так же больно, как Джаред делал ему. — Я бы ударил тебя, но боюсь, меня обвинят в домогательстве, припишут срок еще. Ты же просто мастер играть роль жертвы, — выплюнул горько Дженсен.

— Я не услышал ответ, — Джаред отступил на шаг, словно испугался его.

Дженсен резко, с силой схватил его за грудки и прижал к ближайшей вертикальной поверхности, которой оказался ствол старого дерева, раскинувшегося перед домом. Джаред не сопротивлялся.

— Ты же не лгал, Джей. Я видел. Когда ты был со мной, ты не лгал, для тебя это имело значение, — в отчаянии прошептал Дженсен, прижимая парня к стволу.

— Для меня все было ново и незнакомо. Уверен, что в скором будущем я найду себе того, кто будет подходить мне и по социальному статусу, и по моим предпочтениям, — сухо ответил Джаред. — Тогда ты был нужен мне. Сейчас – нет. Все просто. А теперь — или ты говоришь мне, сколько хочешь, или отпускаешь меня.