Держи хвост трубой, а клюв на замке (СИ)

- У меня перед тобой долг, и… я хочу тебе кое-что отдать, – Драко вынул из внутреннего кармана мантии небольшой флакончик с клубившимся в нём туманным содержимым.

- Воспоминания? О чём? – Гарри ожидал чего угодно, но только не этого.

- Да, воспоминания об одном разговоре, подслушанном мною в Больничном крыле. Я подумал, что ты не поверишь мне на слово, поэтому и приготовил… это. Но если меня припрут к стенке, я ничего тебе не показывал, запомни.

- Хорошо, я просмотрю их, когда вернусь домой…

- Нет, здесь и сейчас, или предложение отменяется.

Черноволосый маг пристально вгляделся в невозмутимое лицо блондина:

- Ладно… но ты пойдёшь туда со мной.

- Согласен, – Драко взмахом палочки очистил глубокую вазу для фруктов и, откупорив фиал, вылил в неё туманное содержимое фиала. – Давай быстрее, это тебе не думосбор, субстанция быстро испарится.

Парни переплели руки и одновременно наклонились, окунаясь в поднимавшееся над вазой марево…

Они оказались в Больничном крыле. За окном ярко светило майское солнце, а на узкой лазаретной кровати, боясь пошевелиться, застыл Драко Малфой. Часы на стене показывали 14.35. Гарри хотел, было, съязвить, что ему странно видеть двух Хорьков одновременно, но раздавшиеся из-за ширмы голоса заставили его замереть на полуслове.

- Я не понимаю, Альбус, в какой мере мои личные отношения с Гарри могут принести ему вред? – голос Северуса срывался и дрожал, слова давались ему с явным трудом.

«Постой! Постой! Это же день после схватки в Тайной Комнате! Я ушёл на Трансфигурацию в 14.15, значит… Ну, Дамблдор! Ну, сволочь! А мне-то заливал, что Северус не очнётся до вечера!» – подавив острое желание срочно прибить лезущего не в своё дело директора, юноша весь обратился в слух.

- Пойми, Северус, Гарри очень благородный и до безумия верный друзьям мальчик. Он влюблён в мисс Уизли, ты сам видел их встречу в холле. Но этот юноша никогда не откажется от тяготящей его связи с тобой, потому что считает себя обязанным тебе жизнью.

- Что?! Это он вам такое сказал?! – голос зельевара был полон скепсиса и недоверия.

- Он бы никогда не сделал этого, никогда не признался, но… я же, в конце концов, легиллимент, мой мальчик. У Гарри теперь неплохой блок, но смятение чувств выдаёт его, и, когда он обнимал Джиневру, я позволил себе заглянуть в на мгновение открывшееся сознание. Он мысленно прощался с любимой девушкой, собираясь пойти на жертву и остаться с человеком, которого полюбил, словно отца.

- Что за бред!!!

- Ты не знал, что Гарри до встречи с тобой был девственником? Ну, что ж, это многое объясняет. Понимаешь, Северус… м-м-м… его родственники Дурсли, как бы это поточнее сказать, не дали ему в детстве той любви и ласки, в которой нуждается ребёнок. Сириус… ну, ты знаешь мистера Блэка, он… не совсем нормален после выхода из Азкабана, и Гарри это почувствовал. Так что он просто в трудную минуту потянулся к единственному человеку, который отнёсся к нему с теплотой и пониманием и был более остальных близок ему по возрасту. Согласись, нас с Минервой он мог воспринимать скорее как дедушку и бабушку. Он ментальный маг, а значит, подвержен подсознательному импритингу. Произошло своеобразное запечатление. Но это не любовь к мужчине-партнёру, а, скорее, привязанность к тебе как к отцу, которого он никогда не знал.

- Что за хрень! Бред сивой кобылы! Да никогда я Северуса отцом не считал! – не выдержал путешественник по чужим воспоминаниям, великолепно зная, что его никто не услышит.

- Тсс, слушай дальше и восхищайся. Наш директор Мастер мозгоёбства. Его уровень просто недостижим.

А драма, развернувшаяся за полуприкрытыми занавесями Больничного крыла, продолжала развиваться по нарастающей.

- Прошу меня простить, директор, но я вам не верю, – в голосе ещё не до конца пришедшего в себя зельевара проскользнули едва заметные нотки сомнения.

- Ты можешь и сам проверить его легиллименцией, если не доверяешь моим суждениям, но при его нынешнем уровне защиты не почувствовать вторжение он не может и будет сопротивляться до последнего, охраняя, как он считает, свою постыдную любовь к Джинни. Но если ты не веришь… дерзай, пожалуйста. Только учти, это может убить тебя. Гарри Поттер любит Джиневру Уизли, и только твоё упрямство не даёт тебе увидеть очевидное. Советую тебе сейчас отправиться в свои покои и всё как следует обдумать. Но вот что я хочу тебе сказать перед тем, как покину Больничное крыло: ты всерьёз думаешь, что юный потенциально равный мне и Тому маг мог влюбиться в человека, который старше его на двадцать лет, не красавец, не богач и не обладает харизмой твоего приятеля Малфоя?

По мере звучания этих слов Гарри из будущего постепенно приближался к ширме, скрывавшей от него любимого человека, и последним, что он видел, прежде чем его закружил вихрь, уносящий из воспоминания, было убитое лицо Северуса, поверившего своему учителю.

Как только всё вокруг перестало вертеться и кружиться, и пол с потолком, наконец, заняли отведённые им природой места, юноша закрыл глаза и, преодолевая боль, вдохнул полной грудью.

- Ну, и как тебе показанная мною сценка? Впечатляет? И что ты теперь думаешь о своём любимом директоре?

- Кто такой Дамблдор, я знаю. А вот крёстному своему передай… Каждый сам делает свой выбор, что ему дороже: собственная жизнь и чувства или преданность давно выплаченному долгу.

- Значит, у него нет никаких шансов?

- А вот это зависит от него и тебя не касается.

В душе Гарри впервые за четыре этих страшных месяца зашевелилась и подняла голову Надежда.

====== Глава 13. Не верь, не бойся, не проси… ======

Не всему ещё жизнь научила,

Больно стукая носом о дверь:

Если что-то тебе посулили —

Ты посулам не очень-то верь.

Пусть ты сам никогда не забудешь,

Если слово кому-то даёшь,

Но тебя — вот уж истинно — люди

Подведут просто так, ни за грош.

Это очень жестокая мудрость,

Но у жизни таких — хоть коси:

Никого, как бы ни было худо,

Никогда ни о чём не проси.

Те же люди, кого не однажды

Из дерьма доводилось тянуть,

Или прямо и просто откажут,

Или всяко потом попрекнут.

Что бы ни было завтра с тобою,

Ты завета держись одного:

Никогда не сдавайся без боя

И не бойся — нигде, никого.

Передряги бывают — не сахар,

Станет видно, насколько ты крут:

Никому не показывай страха,

А не то — налетят и сожрут.

Жизнь — не очень красивая штука...

Все мы чаем добра и любви,

А она нам — за кукишем кукиш...

Так восславь её, брат. И — живи...

Утром Гарри, провертевшийся в постели всю ночь, проспал сигнал магического будильника и был бесцеремонно разбужен потерявшим его Роном… за полчаса до назначенной явки в Академию. В итоге, едва успев принять душ и кое-как привести себя в порядок (о завтраке даже и речи не шло), двое друзей успели аппарировать в скрытый от магглов квартал одного из пригородов Лондона в последние минуты перед началом торжественной речи начальника Академии. В этом городке с одной стороны располагался сам Аврорат со всеми следственными службами и тюрьмой предварительного заключения, а с другой – отделённая от всего остального Магического и немагического мира высокими стенами трёхфутовой толщины и густой паутиной Защиты Академия Авроров с учебным корпусом, общежитием и полигонами. До плаца, соединявшего эти два комплекса зданий, на котором должно было проходить построение, им пришлось нестись галопом – аппарация внутри закрытой зоны была блокирована. А тут ещё Джинни, с которой Гарри так и не успел поговорить до начала учебного года, с громким криком «Любимый!» бросилась ему на шею, чем вызвала ажиотаж среди собравшихся на торжество родственников курсантов, фейерверк вспышек колдокамер вездесущих журналистов и… неодобрительные взгляды преподавателей. Со стороны старшекурсников донеслись явственные шепотки: «Сопливый герой выпендривается».