Точка отсчёта (СИ)

— Оставил письмо? — казалось, старший Малфой был удивлён, — знаешь, то, что Северус Снейп, который всегда и отовсюду уходил, не оборачиваясь и не прощаясь, оставил тебе письмо, о многом говорит.

— Да? И о чём же? — во мне проснулось какое-то нелепое ехидство.

Хозяин Мэнора словно бы и не заметил мои ироничные слова:

— О том, что он, как минимум, к тебе расположен.

— Прекрасно! — вырвалось у меня, — просто прекрасно! И что мне с этим расположением делать?

— Уж не знаю, — устало вздохнул Люциус, — не знаю. Кажется, он просто боялся навредить тебе. И действительно погрузить во мрак, как и написал в письме. Он всегда очень беспокоился за тебя. Ещё будучи твоим преподавателем, он так или иначе выяснял, где ты, и что с тобой, и не грозит ли тебе опасность. Порой, рискуя собственным положением в мире тёмных сил, в том мире, в котором мы с ним тогда пребывали.

Я снова вспомнил, как он прислал своего Патронуса, который указал мне место, где покоился меч Гриффиндора. И понимал, что он не просто рисковал, а очень рисковал, чтобы это сделать. Тогда тем более! Становится же совершенно не понятно, почем же он так легко отказался от меня сейчас?

— Тогда почему? — я задал этот вопрос вслух Малфою. Вряд ли, конечно, но чем дементоры не шутят, может быть высокородный лорд даст мне на него ответ.

— Вероятно, он просто понял, что сейчас сам является для тебя угрозой, — похоже, я и так знал, что он скажет именно это, — из книги, которую я ему принес, он узнал, что для его спасения ты потратил все свои магические силы и чуть сам не умер, помогая ему. Полагаю, это его очень впечатлило.

Но всё равно, всё это мне казалось такой нелепицей, такой ерундой. Неужели мы бы с ним не справились! И он, и я не самые немощные маги на свете.

— Он просто слишком дорожит тобой, Поттер, и не хочет допускать даже мысли о том, что ты хоть как-то можешь из-за него пострадать, что он сам может причинить тебе боль и зло, — Люциус равнодушно потягивал свой напиток.

По его непроницаемому лицу совершенно было не понятно, что он на самом деле думает обо всё об этом.

— Бред какой-то, — я потёр пальцами виски, — просто бред. Как так может быть? Мы бы справились. Зачем нужно было приносить к нам эту дурацкую книгу? Зачем?

Я уже не хватался за палочку — просто злился.

— Конечно, я не знал, — он брезгливо поджал губы, — я понятия не имел о том, что всё так выйдет. Я же думал, что он и так всё знает, что ты ему всё рассказал. Раз мой сын успел порыться в нашей фамильной библиотеке, а потом пересказать всё этой… Гм… Своей подруге…

— Гермионе Грейнджер, — подсказал я ему, сделав акцент на этом имени и фамилии, не давая ни малейшего шанса называть её грязнокровкой.

— Да, именно ей, — он машинально поправил прядь выбившихся из хвоста белых волос, пытаясь скрыть возникшую неловкость, — я думал, что эта информация ему уже доступна, ведь ничего нового я не сообщил.

Конечно, откуда было знать другу Северуса о том, что именно этой информацией с ним я и не поделился. Хорошо хоть всё остальное было в других книгах.

Всё… И тут я рассмеялся. Просто расхохотался, громко и с удовольствием, чем вызвал недоуменный взгляд Малфоя. Вероятно, он решил, что я рехнулся. А мне было смешно. Я же не сказал Северусу о том, что, если он меня покинет, то я постепенно, медленно, но верно стану сквибом. Он этого просто не знает. Да и узнать ему неоткуда. Что ж, как иронична судьба — он ушёл для того чтобы меня защитить, а станет причиной моего магического истощения.

Отсмеявшись, я просто махнул рукой:

— Не волнуйтесь, Люциус, я в порядке, это просто нервное.

— Поттер, — он по-прежнему смотрел на меня с опаской и даже с некоторым удивлением, — ты так переживаешь. Неужели у вас было что-то серьёзное?

— Что? — едва отсмеявшись, я не поверил своим ушам. Что вообще за странный вопрос. — А какое могло быть?

Малфой задумчиво вертел стакан в руках:

— Северус, конечно, всегда тяготел к людям своего пола, просто не афишировал это. Вокруг него всегда кто-то крутился…

Я сидел, пытаясь понять смысл сказанных им слов. Вокруг Снейпа кто-то крутился? Нонсенс!

— Что-то я этого не заметил, когда мы учились в Хогвартсе, — холодно парировал я.

— Потому что это, разумеется, были не ученики, — он даже посмотрел на меня с укоризной, — как ты мог такое подумать! Но вот Мальсибер…

— Чёрт, а что я должен думать после того, что вы мне тут сказали! — теперь мой голос звенел и едва ли не срывался на крик. — И, мистер Малфой, я не хочу ничего знать о том, кто возле него крутился, не могли бы вы…

— Ладно-ладно, — примирительно сказал он, пожимая плечами, — как угодно.

Я посмотрел на его спокойное лицо, он снова вертел в руках свой странный высокий стакан. Как у него в голове-то возник этот вопрос про серьёзность? Неужели я для Северуса мог быть просто развлечением? Тем, кто «вокруг него крутился»? Славный «золотой мальчик» Поттер, Герой Магической Британии и одновременно его персональный спаситель. Чудо как хорош! Особенно в постели до завтрака!

Нет. Даже думать об этом не хочу. И в то же время, этот беловолосый слизеринский его друг говорит… Мальсибер… Чёрт, никогда бы не подумал. Тьфу ты! Я тряхнул головой, стараясь не представлять Северуса рядом с Мальсибером. Что мне делать-то теперь? Интересно, он хоть в Британии? Ну, да, вероятно, я сам это скоро пойму. Если начну терять магическую силу, то, значит, Северус пересёк «большую воду» и оказался вне пределов Англии.

Я сидел, почти опустив голову на руки. Я пришёл в Мэнор за ответами, но, похоже, нашёл ещё больше вопросов. И что с ними делать — тоже понятия не имел. Надо было возвращаться домой.

— Я, пожалуй, пойду, — я неопределённо пожал плечами, и отчего-то ощутил странную скованность и неловкость.

— Мне жаль, — взгляд Малфоя старшего как будто бы даже был тёплым, — просто постарайся всё забыть. И как можно скорее. Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Северус был прав, написав тебе в письме, что он не тот человек…

— Я как-нибудь сам разберусь, — довольно бестактно оборвал я хозяина дома.

— Да-да, конечно, — покладисто согласился он.

— До свидания, — сказал я, — не трудитесь меня провожать, я сам найду дорогу и вашу палочку оставлю у камина.

— Это не обязательно, послушай — он что-то хотел сказать, наверное, как-то меня уговорить, но, похоже, понял, что занятие это совершенно бессмысленное, и махнул рукой, — хорошо. Оставь палочку на диване возле камина. Или отдай её мне сейчас. Не буду врать — мне не нравится, что ты здесь, но мы не враги.

И в самом деле. Я спокойно положил его палочку на тот же столик, откуда взял, и даже не подумал доставать свою. Не враги — так не враги. Я знал, что он не станет на меня нападать. И, не оборачиваясь, просто пошёл к камину, чтобы отправиться домой. Только спина моя инстинктивно сохраняла какое-то смутное напряжение.

— Площадь Гриммо, 12, — я встал в камин и отправился домой.

И снова оказался в собственной гостиной. Постояв пару минут в раздумьях, я понял, что сойду с ума, если тотчас же не покину это странный дом. Я и раньше не считал его полностью своим, а уж теперь у него не осталось шансов. Он был слишком холодный, слишком пустой, слишком большой для одного меня. Ведь вчера, ещё только вчера примерно в это самое время я ощущал жар его ладоней, его дыхание на своей коже, его тепло. Я дотронулся до своих губ - вчера он целовал меня, ещё вчера.

Кричер вышел откуда-то из глубины коридорного полумрака:

— Хозяин Гарри…

— Кричер, я тоже не знаю, когда вернусь, — скороговоркой пробормотал я, — я пока… Я просто пока не могу тут… Извини.

— Хорошо. Кричер будет ждать своего хозяина, — голос моего домовика был тих и печален.

Я попробовал воспользоваться собственным средством от всех хворей, которое мне хоть как-то помогало. Я аппарировал в маггловский Лондон. Просто шатался по городу, шёл, куда ноги несли, не очень разбирая, куда именно. Улицы, переулки — мне было всё равно. Я хотел уходиться до какой-нибудь мутной усталости, но не уставал. Зашёл в первый попавшийся бар, наскоро наколдовав водительские права, свидетельствующие о том, что я достиг того возраста, при котором мне уже можно наливать крепкий алкоголь, сунул их под нос неулыбчивому бармену в дредах и прямо за стойкой выпил пару рюмок виски, в надежде на то, что алкоголь хоть как-то меня выключит из этой реальности, в которой нет со мной Северуса. Но это тоже не помогало. Я странным образом не пьянел. Эта боль, что билась внутри меня, не заканчивалась. И я не знал, что с этим делать.