Точка отсчёта (СИ)

— Прости меня, Кричер, — я покаянно опустил голову.

— Хозяин Гарри уходит навсегда? — он смотрел на меня внимательно, ожидая ответа.

— Я не знаю, — честно сказал я. И нужно бы его как-то обнадёжить, но врать ему совсем не хотелось. Я действительно не знал.

— Хозяин Гарри уходит искать Мастера Северуса? — а вот этот его вопрос поставил меня в тупик.

— И тут я ничего определённого тебе ответить не могу, Кричер, потому что опять не знаю. Я просто поживу пока один. Чтобы попробовать хоть что-то узнать, — мне было безумно жаль его оставлять одного в этом гулком пустом доме, но остаться на Гриммо я не мог.

Я даже не смог подняться наверх, в спальню - попросил Гермиону вытряхнуть все вещи из шкафа, уменьшить их и захватить с собой.

Всё было сделано, хлопоты остались позади - я сидел на подоконнике своей новой небольшой кухни, курил в окно и думал — а не сон ли это всё? Как может жизнь поменяться так быстро всего за пару дней? Видимо, вот так и может.

Я даже жалел, что этот суматошный день закончился, потому что смутно боялся дня завтрашнего. В котором уже не будет суеты и до отказа забитого времени. Постоянная занятость и куча дел хоть как-то отвлекали меня, помогая справляться с моей так внезапно и нежеланно обретённой свободой. Я по-прежнему скучал по нему. Безумно, сильно, неотвратимо. Мне хотелось каким-нибудь непостижимым образом вытряхнуть его образ из себя, из своих мыслей, высечь, выжечь калёным железом, но у меня ничего не получалось. И я всё ещё не мог решить для себя — стоит ли мне его искать или оставить всё как есть, и просто попытаться жить дальше. Я понятия не имел, где взять силы на это «дальше». Я решил, что буду ходить в аврорат и попробую наверстать всё, что пропустил. Мне нужно было чем-нибудь заниматься, просто забивать хоть чем-то своё время, чтобы не оставаться наедине с собой и с этой немыслимой тоской, которая вила гнездо в моём сердце.

Я затушил окурок и отправился в кровать. Если я собираюсь утром на учебу, то пора бы уснуть, потому что завтра вставать в необозримую рань. Я ещё какое-то время ворочался в этой пока не знакомой и чужой постели, а потом всё-таки провалился в сон.

Он снова идет мимо этого странного цветного дома, идет уже знакомой мне дорогой. Сейчас остановится на перекрестке и зайдёт в ту же табачную лавку. Да, так и есть. Что это? Откуда? Где он? Почему он мне снится? Теперь он идёт не просто прямо, а куда-то сворачивает, петляя по улицам. Впереди я вижу арку невероятной красоты, в ажурных, будто кружевных, плетениях которой прячется фонарь. Пройдя ее насквозь, я вместе с ним вижу красивый собор, заслоняющий собой потемневшее вечернее небо. «Северус!» — я снова кричу! Мне так хочется, чтобы он услышал меня! Но он не слышит, он идёт вперёд, выходит на площадь, украшенную старинным зданием собора, что тянет к небу остроконечные купола и крыши, фигурные фронтоны, легкие арки, увитые каменными, но такими плавными растениями. Я поневоле засмотрелся вместе с ним.

Он медленно обходит архитектурное совершенство, внимательно вглядывается, рассматривает, любуется. И я тоже, словно бы вместе с ним сейчас там. Это невыносимое и странное ощущение, будто бы мы опять вместе, будто бы мы просто гуляем, бродим по этому чужому красивому городу. Мне хочется приблизится к нему, подойти, взять за руку, дотронуться до него, заглянуть в глаза. «Северус! -, снова кричу я, — Северус!» — и просыпаюсь.

Вот же чёрт! Я сел в кровати, огляделся — небольшая комната, узкая кровать на одного человека, Блумсбери и Лондон. Я тряхнул головой. Какого Мерлина он мне снится! Да что же это такое! Что там говорила Герми? «Ментальная связь»? В гробу я видал такие связи! Это что теперь будет — каждую ночь? Я внутренне похолодел. Я не хочу… Не хочу… Или, наоборот, хочу? Ведь я так рад был его видеть, просто видеть его… А-а-а, к чёрту.

Я пошёл в ванную и подставил голову под холодную воду. Кажется, стало легче, потом вытерся полотенцем почти насухо. Я ужасно хотел спать, меня нестерпимо клонило в сон, но засыпать я боялся… Боялся, что он мне приснится снова. И кажется, ещё больше боялся того, что он НЕ приснится. И маялся от собственных противоречивых желаний. В итоге я упал на кровать, свернулся калачиком и попробовал думать о чём-нибудь другом и пытаться не уснуть. И, разумеется, тут же выключился.

Утром я встал по будильнику и даже обнаружил себя не слишком сонным и разбитым. Больше в эту ночь мне ничего не снилось. Я наскоро выпил кофе, который получился у меня просто отвратительно потому, что готовить я его не умею, и ничего не съел на завтрак, потому что не удосужился купить накануне продукты. Ну, что ж, мистер Поттер, пора вспомнить своё босоногое детство у Дурслей. Когда-то ты вполне сносно готовил, уж, во всяком случае, твои тётушка с дядюшкой, да и твой кузен вполне себе живы и здоровы после твоей стряпни. Заботливый Кричер остался на Гриммо, как и вся твоя прошлая жизнь, давай-ка привыкай к тому, что сейчас ты сам по себе. Я внял собственному дельному совету, пообещав себе после учёбы заскочить в Гринготтс, перевести часть галлеонов в более актуальные для меня сейчас фунты и зайти в обычный маггловский супермаркет за продуктами. Допив свой невкусный кофе, я быстро нацепил на себя форменную манию и аппарировал в аврорат.

— Гарри, что с тобой? — спросил Рон, настороженно глядя на меня.

— А что? — задумчиво протянул я, отрываясь от рабочей тетради по травологии, в которую записывал отличительные характеристики лесных магических и полумагических тонких растений.

— Ты сегодня на всех занятиях? Что-то случилось? — я его понимал. После стольких моих пропусков целый день, проведенный в аврорате, да еще и без единого прогула, выглядел, как минимум, нонсенсом для моего рыжего друга.

Я не знал, что ему ответить. Правду говорить я не очень хотел, а врать - откровенно говоря, я просто не знал, чтобы такого соврать поправдоподобнее, поэтому просто решил отшутиться:

— Так допуски, дружище, экзамены же скоро! А то и правда отчислят меня и не посмотрят на то, что я Поттер, — весело сказал я, — что там у нас дальше? «зелья»? прекрасно! Просто прекрасно, — я непроизвольно стиснул зубы, — кто же прогуливает «зелья»? Только дураки. А мы же с тобой умные, да?

Рон смотрел на меня во все глаза, но ничего не сказал — просто пожал плечами.

И последующие несколько недель я учился. Учился, не покладая ни рук, ни головы, чем вызывал однозначное недоумение со стороны своего друга. Его вопросы относительно того, как у меня дела, вскоре иссякли, потому что я всё так же отшучивался. Но, кажется, он понял сам, так как я исправно посещал все занятия и даже дополнительные, не торопился домой и запросто ходил с ним «пропустить по рюмке» после окончания длинного учебного дня, чего не делал уже очень давно.

Мы с ним снова стали появляться на вечеринках и светских раутах. Наши отношения опять потеплели, и мне от этого было нестерпимо тошно. Я чувствовал себя волком в овечьей шкуре, потому, что мне был интересен не столько сам Рон Уизли, сколько возможность скоротать с ним свой досуг.

По ночам мне снился Северус. Дотошная Гермиона отыскала в залежах министерской библиотеки информацию о том, что наша ментальная связь действительно имеет место. Возникает она только тогда, когда кто-то из нас пересёк «большую воду». А я и так не сомневался, что Северус не в Британии. Тот город, в котором я его видел, мне казалось, я даже мог разобрать названия улиц — они были не английские — но на утро начисто все забывал. Может быть немецкие? И соборы, и парк, в котором он любил гулять, и разноцветный дом, мимо которого он часто проходил — наверное, он там, где-то живёт неподалёку. Почему он там? Чем он там занимается? Что делает? Я знал, что он любит гулять в парке, где есть клумба в форме скрипичного ключа, где распустились к весне задумчиво-синие цветы, названия которых я не знал. В этом парке стояла и его любимая скамейка — деревянная в объятиях кованого узора, расположенная чуть в стороне от памятника какому-то музыканту или композитору. Он может сидеть пару часов — просто смотрит куда-то в даль, а потом проводит рукой по волосам — такой очень характерный его жест, — медленно выдыхает, поднимаясь и идёт домой.