Руки (СИ)

— Он… согласился. И даже ударил меня, сказав, что я ничего не понимаю. Я забрала ребёнка и сбежала. А сейчас… сейчас они охотятся за мной.

— Вы не хотите бросать своего ребёнка?

— Ни за что!

— Тогда обратитесь к шиноби.

— Что?!!

— Если у вашего ребёнка действительно есть дар, то шиноби проще выдать вам место в общежитии, чтобы вы сами заботились о нём, нежели забирать его в детский дом, который и так всегда полон. Да и вообще, если есть мать, то зачем?..

— То есть вы говорите?..

Синие глаза зажглись сумасшедшей надеждой. Одухотворенная, осиянная ею, женщина стала почти прекрасна. Змею даже показалось, что он уже когда-то видел глаза такого пронзительного оттенка.

«Похоже, ее родственники не хотят расставаться с будущими деньгами. Пять человек, идут шумно, ворота сломали».

— Можете обратиться в мою деревню. Мы, конечно, не столь богаты и могущественны, но нам никогда не помешает женщина, умеющая готовить.

— Вы… шиноби? — женщина недоумённо моргнула.

— Да.

— Но вы такой… не зверский. Ой, простите, что я говорю!

— Мы совсем не звери. Мы гораздо хуже, — Змей растянул в ухмылке губы и скинул хенге приличного человека. — Подержите, пожалуйста, ребёнка, там, кажется, ваши родственники в ворота ломятся.

Ребенок, словно чувствуя напряженность момента, выдал оглушительный вопль. Мать прижала его к груди с такой силой, что руки пришлось бы разжимать с угрозой перелома. И не поверишь, что минуту назад ее пальцы дрожали.

— Если я соглашусь обратиться в вашу деревню, вы защитите нас?

— Да, — без колебаний ответил Орочимару. — Хотите?

Женщина кивнула.

Змей улыбнулся и пошёл разбираться с любителями ломать чужие ворота. Пять мужиков, двое из которых — чакропользователи, но не шиноби. Кейракукей развита слишком негармонично, с перекосами. Ну просто бить такое стыдно. Впрочем, излишней совестливостью ни сам Змей, ни бывший капитан АНБУ не страдали, так что чересчур шустрые любители легких денег были уложены в грязь с серьезными, но не смертельными травмами.

— Этот ребенок принадлежит Ото. Ясно?

— С-сука, решила все деньги себе заграбастать…

— А тебя я, пожалуй, заберу на органы, — нежно улыбнулся Змей. — Хоть какую-то пользу другим принесёшь. Слышишь?

— Я ничего не слышу, — испуганно вытаращился мужик.

— Да это я не тебе…

— Недоучка из Звука… Думаешь, сможешь противостоять великой деревне? — голос гулко раздавался, будто размазываясь по вечернему туману, так что невозможно было определить, где находится говорящий.

Итачи молчал, отслеживая, однако, происходящее. Про Киригакуре-но-дзюцу он был наслышан, равно как и про то, что для его применения необходим просто огромный резерв чакры. Но его напарники в Акацки — что первый, что второй — научили не относиться к Туману пренебрежительно. Вряд ли, конечно, за младенцем отправили кого-то их уровня, но мало ли?

— Ах, какой прекрасный предрассветный туман! — Орочимару с удовольствием потянулся. — А? Что? Где деревня? Да ещё и вели-и-икая… Только одного бесталанного мальчишку и слышно.

Змей пнул разок вставшее на пути тело и уверенно двинулся куда-то в сторону.

— М-м-м, как пахнет свежей кровью… ты о сучок, бедолага, порезался, пока забор перелезал?

— Я покажу тебе, почему запаха крови стоит бояться, — зловеще пообещал все тот же голос.

Вылетевшие из густой тени кунаи, от которых санин уклонился даже с ленцой. Горсть сюрикенов.

Плотные водяные сгустки, с легкостью прошившие ствол дерева.

«Стандартная «невидимка», — вздохнул Орочимару. — Сидит где-то в тени и атакует. Туман скрывает чакру, глушит сенсорику и меняет голос… Какой я старый стал, как мне всё это вло-о-ом…»

Змей резким движением выхватил меч и ударил рядом, распыляя водяного клона.

«Даже ради органов?» — все-таки не удержался от комментария Итачи.

«Я за время их возни половину Кири к себе в деревню утащил. Кого на органы, а кого и завербовал…»

— Чего молчишь, юнец? Страшно?

— Ага. Жуть такая… — Орочимару сложил печати, создавая клона, чтобы ребёнка под шумок не украли. — Ты атаковать будешь, нет?.. А то поздно уже, я бы спать пошёл.

«Почему он считает тебя подростком?» — в вопросе слышалось смутное недовольство.

«Потому что в тумане нихуя не видно даже тому, кто его вызвал, а придраться к чему-то надо».

Раз — водяные плети непонятно откуда. Орочимару уклонился, прислушался. Вообще, можно было оставить клона и действительно пойти спать. А то с расходом чакры на технику тумана данный персонаж скоро свалится и без дополнительной помощи.

«Даже не думай. Кири любит преподносить неприятные сюрпризы».

«Ну, может, сам с ним тогда подерёшься?»

Несколько секунд молчания.

«Может быть».

«Да или нет?»

Вместо ответа Итачи мягко отстранил Змея от управления телом. Активировал шаринган, огляделся… запустил в нужный куст тройку сюрикенов. Остановился, чуть покачиваясь, словно марионетка с оборванной нитью.

«Жив, обездвижен, через пару часов сдохнет от потери крови».

«Отлично. Пошли тогда спать?» — предложил Орочимару, мысленно обнимая его со спины. Он невероятно тащился, что Итачи всё-таки… можно сказать… защитил его?

Пожатие плечами.

«Как хочешь. Это не мне ведь нужны подопытные».

И, с чуть заметной долей ехидства:

«Только вряд ли у тебя сейчас получится просто лечь».

«Чего тебя мои подопытные так возмущают?.. Кабуто нет, кто их тащить будет? Я? Да ну к биджу, не стоит оно того… А почему не получится лечь? Ребёнок? Да ну, как раз надо отправить мамашу отдыхать».

«Мать — да, а за ребенком все равно присмотреть надо. Да и хозяева наверняка проснулись».

«Ну пошли, разберёмся…»

«Хм? Ты ничего не забыл?»

«Не-е-ет…»

«А контроль над телом перехватить?»

«Я так уютно сижу…» — Змей мысленно потёрся о мысленную спинку Итачи.

«Ты издеваешься?» — вышло даже чуть обижено.

«Захватил тело и теперь ещё эксплуатирую?.. Всё равно ты с детьми лучше обращаешься».

Учиха промолчал. Было как-то странно возмущаться тем, что его из его же тела не выгоняют — но еще более странно, что они с Орочимару неплохо уживались в нем вдвоем.

«Ты не был таким раньше», — заметил Итачи.

«Каким?»

Пауза, во время которой Учиха успел успокоить хозяев гостиницы и отправить женщину спать вместе с ребенком, который в сухих пеленках вполне успокоился.

«Спокойным… или, скорее даже, мягким».

«Можешь сказать спасибо своему брату. Благодарность за приручение диких, агрессивных змей».

Тихий хмык. Не скептический, а, скорее, полный отчетливой гордости.

А потом Итачи бесцеремонно выпихнул Змея на первый план, захлопывая дверь в свою комнату.

Стоило навести там порядок.

*

Утро добрым не бывает, особенно если оно начинается с детского плача. Орочимару поморщился и пошёл тормошить главного специалиста по детям и младенцам. Змею возня с детьми не приносила ровно никакого удовольствия, а вот Итачи всякий раз окатывало тёплой ностальгией — так зачем забирать у Учихи радость?..

Да вот только комната оказалась слишком уж накрепко заперта. Орочимару забеспокоился, начал долбить, шуметь и всячески нарушать порядок, не пытаясь, впрочем, взломать саму дверь. Шум — это проявление его гадкого характера и беспокойства; взлом — это нарушение чужого личного пространства.

— Что за паника? Пора пелёнки менять? — тёмные глаза Учихи были двумя безмятежными чёрными озерцами, в которых отражался собеседник, но нельзя было разглядеть самого Итачи.

Да вот только чувствовался он холодным, озябшим, бесконечно усталым.

— Эм… может всё-таки сходишь в очаг, погреешься? — предложил Орочимару. — Видок у тебя не очень.

Учиха покачал головой:

— Так что за паника?

— А почему не хочешь? Тебе бы там понравилось.

— А толку-то? Это же мой очаг, — вздёрнутая вверх бровь.