Крестовский треугольник

Все произошло само собой. Максим сам напросился Крестовскому в попутчики, сказав, что едет в центр туда, где находится центральный офис «Промнефтегаза». Внимательный изучающий взгляд ультрамариновых глаз и легкая ухмылка Макса волновали Романа.

— И что ты меня так разглядываешь? – начал Крестовский с явным намерением прощупать почву.

— Лицо у тебя интересное. Ничего, что я к тебе на «ты»? – Максим улыбнулся.

— Ничего. – Роман решил зайти издалека: — Время обеденное, я собираюсь перекусить. Может, составишь компанию?

— Легко. Куда поедем?

— Здесь недалеко. Думаю, тебе понравится. – Ему захотелось пустить пыль в глаза новому знакомому, поэтому он повез его в один из самых дорогих ресторанов города.

«Во всяком случае, — думал Роман, – я ничего не теряю. Если окажется, что Макс не гей, то хотя бы проведу время в приятной компании. Парень вроде не дурак, и внешне девять из десяти возможных»

***

На сей раз чутье не подвело, Макс действительно оказался геем и Крестовский ему явно нравился. Отношения развивались быстро. Свидание было назначено на вечер субботы. Роман волновался, как школьник, придирчиво выбирая одежду для предстоящей встречи.

Андрей сидел на кровати, наблюдая за мельтешением друга. Подозрения, что у Ромки кто-то есть, появились дня два назад, когда тот прикрыл дверь в комнату, разговаривая по телефону. И теперь сердце ныло от этих не слишком скрываемых сборов на рандеву.

— Ты уходишь? – тихо спросил Андрей, когда Роман поочередно прикладывал к надетой на себя рубашке разные галстуки.

— Черт! – выругался мужчина, бросая аксессуары на комод. Это же неофициальная встреча. Однако предстоящее посещение театра диктовало определенные условия на выбор выходного костюма.

Андрей опустил голову, в груди неприятно кольнуло.

— Да, у меня сегодня встреча с очень важным подрядчиком.

— В субботу вечером?

— А почему нет?! – рявкнул Роман. Его явно раздражала эта беседа.

— Скажи честно, ты идешь на свидание?

— Говорю честно, я сегодня встречаюсь с подрядчиком. – В некоторой степени это было правдой.

— У тебя кто-то появился?

— Боже! – Крестовский сморщился. – Вот только не начинай! Избавь меня, пожалуйста, ото всех этих выяснений отношений. Я не намерен перед тобой оправдываться.

На глаза Андрея навернулись слезы.

— Так, значит, да?

— А если и так? С тобой у нас уже давно ничего нет. А я здоровый мужик, мне нужно время от времени заниматься сексом. Ты же теперь не можешь этого делать!

Крупные капли сорвались с ресниц и покатились по щекам. Было обидно и больно слышать упреки человека, с которым еще недавно Андрей был счастлив.

— Блин! – Раздосадованный рыданиями бывшего любовника, Роман провел по лицу рукой. – Ну, прости, если сделал тебе больно. Но пойми, все кончилось! У нас больше нет будущего. И если ты кого-нибудь себе найдешь, то я буду только рад.

От этих слов сердце взорвалось нестерпимой болью. «За что? Почему?» – крутилось в голове. Подступивший к горлу ком не давал сказать больше ни слова. Андрей только судорожно всхлипывал, пытаясь втянуть носом как можно больше воздуха. Его мир рушился на глазах, словно песчаный замок, подтачиваемый набежавшей на берег волной.

Андрей плотно прижал друг к другу тонкие колени и с силой сдавил руками чашечки, прошептав одними губами:

— Я люблю тебя.

Но Роман не слышал его, стремительно выходя из комнаты. До Андрея долетел звук закрывшейся за Романом входной двери. Он упал на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, тихонько заскулил.

День, которого Андрей боялся больше всего, наступил. Одиночество и жалость к себе теснили грудь. Слезы лились бесконечным потоком. Сейчас он чувствовал то, что, наверное, чувствовала в свое время Даша, когда Роман бросил ее. История повторялась, только на месте Даши теперь был он, Андрей.

Даша. Андрей в последнее время слишком часто думал о ней, вспоминая их единственную встречу и те проклятия, что выкрикивала она, когда Роман вытаскивал ее из квартиры на лестницу. Они сбывались наяву, словно в кошмарном фильме. Ее боль, ее страдания Вересов сейчас ощутил со всей силой. Как он мог верить человеку, некогда предавшему свою семью? Разве он не понимал, что поступив так однажды, Рома вновь повторит свой поступок?

Андрея внезапно осенила мысль, что Рома не намерен терпеть его присутствия в своем доме. Ведь это квартира Крестовского. Те деньги, что получили от продажи комнаты Андрея, они вложил в долевое строительство, как начальный капитал. Но ипотека была открыта на Романа, и по условиям льготного кредитования Роман должен был являться единоличным собственником жилья. Конечно, Андрей может судиться, но нет никаких гарантий, что он сможет что-то отсудить. Да и не будет он этого делать. Он вымотан — эмоционально и психически — событиями последних месяцев, чтобы пускаться в судебные тяжбы с Крестовским. Но куда он пойдет? У него нет ни работы, ни каких-либо сбережений. За то время, что они жили вместе, Андрей привык полностью полагаться на Романа. И теперь он остался совершенно один, без всякой поддержки. Андрей еще не оправился от потрясения, он еще не в том состоянии, чтобы нормально общаться с людьми. Еще слишком сильны его переживания. Чувство стыда и страха еще крепко держат его в своих тисках. Обратиться за помощью к родителям Андрей не мог, ведь придется признаться, что он гей и рассказать обо всём, что произошло. А он просто не сможет сделать это. Ему страшно и стыдно. Андрею остается только сидеть и ждать, пока Рома вышвырнет его на улицу. Рома, которому он так верил, которого до сих пор любит.

Хотелось умереть здесь и сейчас, чтобы больше не думать, не чувствовать, не страдать. Для него Роман был всем – другом, надежной защитой, семьей. И теперь не осталось ничего. Ни дома, ни любви, ни желания жить дальше.

***

В антракте Макс и Роман поднялись на четвертый этаж, с которого был выход на галерку. Крестовский затащил нового знакомого в самый дальний угол, где вероятность встретить кого-либо из зрителей или работников театра стремилась к нулю. Романа распирало от желания. Он прижал парня к стене и впился в его губы, шаря руками по упругому молодому телу. Макс прикрывал от удовольствия глаза, подставляя свою шею жадным поцелуям.

В груди клокотало. Роман почувствовал, как внизу живота растекается тепло, отчего в брюках становится тесно.

— У тебя есть где? – не прерывая ласк, с жаром выдохнул Роман в ухо Максу.

Парень отстранил от себя Крестовского и с прищуром посмотрел в глаза. От этого ультрамаринового взгляда подкашивались ноги.

— А у тебя?

— Ко мне пока никак…

— Что жена?

— Вроде того.

Парень ухмыльнулся.

— Ну, тогда поехали.

Квартира на юге Питера, в которой жил Максим, представляла собой достаточно просторную обставленную со вкусом студию. Два больших окна, обрамленных тяжелыми темно-серыми портьерами. Справа встроенная кухня с черным лакированным панелями и длинной барной стойкой в окружении высоких стульев. По центру угловой диван и два кресла. У окна примостился стеклянный журнальный столик. На стене телевизионная панель. Стены, пол и потолок разных оттенков белого – от совершенно холодных до теплых, с мягким бежевым свечением. Зеркальный шкаф-купе занимает всю противоположную от окон стену.

— Проходи, – Максим положил ключи на высокую черную тумбу возле двери и, скинув ботинки, направился в сторону кухонного уголка.

– Вина? Шампанского? – стараясь быть гостеприимным, предложил парень.

— Нет. Иди сюда. – Роман схватил Макса за руку и притянул к себе, накрывая губы парня своим ртом.

— Подожди, – Максим, выскользнув из объятий Крестовского, расправил диван. – Добро пожаловать на траходром!

Улыбаясь, молодой человек растянулся на ложе, подперев голову кулаком. Роман улегся рядом, поглаживая парня по бедрам. Ему не терпелось. Ладонь скользнула выше и, почувствовав под рукой напряженный член Макса, Крестовский стал легонько мять его, то и дело поглядывая в голубые глаза. Губы парня растянулись в похотливой улыбке. Он расстегнул свои брюки и одним движением стянул их с себя, прихватив большими пальцами нижнее белье. В мгновение ока облегающий торс джемпер полетел на пол. Руки Романа заскользили по обнаженному красивому телу, поглаживая грудь. Переместились ниже, стали ласкать упругий накаченный пресс, подбираясь к вожделенному.