Камни на дороге (ЛП)

Он смотрел на меня недоверчивым взглядом голубых глаз, и я с удивлением заметил прыщик на его лбу.

Я испугался, — признался он.

Чего испугался?

Торнадо…

Сейчас всё нормально.

Ты ушёл.

Нет, не уходил.

Да, ушёл. Ты ушёл, но Иисус сказал тебе, что ещё не время, так что ты вернулся. Так сказал отец Г. Почему ты уходил?

Я не был уверен, как ответить на это.

Я не хотел уходить, — сказал я, пытаясь выбрать безопасный маршрут.

Мама ушла, — ответил он.

Не переживай об этом, милый, — сказал я.

Пожалуйста, не уходи, — убедительно прожестикулировал он.

Не уйду.

Обещаешь?

Обещаю.

Если ты уйдёшь… — он прекратил жестикулировать, потупил взгляд, закусил губу. — Папа сказал, что я мог бы жить с ним, — наконец решился он, снова поднимая глаза, чтобы посмотреть на меня.

Конечно, можешь. Он твой папа.

Нет. В смысле, если ты уйдёшь… Я могу жить с ним. Так он сказал.

Я не собираюсь уходить.

Но что, если уйдёшь?

Я не собираюсь.

Но что, если уйдёшь?

У тебя бо-бо?

Он несчастно кивнул.

Ты должен отпустить эти бо-бо, иначе будешь чувствовать себя плохо, — напомнил я ему.

Папа сказал не беспокоить тебя моими бо-бо.

Ты меня не беспокоишь, милый.

Я всегда тебя беспокою. Так сказала К.

Это не правда. Ты меня вовсе не беспокоишь.

К. сказала, что тебе не нравится, когда у меня бо-бо.

Возможность придушить Кики никогда не уходила далеко из моих мыслей.

Я медленно сел, спуская ноги с края кровати. Ной наблюдал с широко раскрытыми глазами, будто ожидал, что я “уйду” прямо тут же.

Я в порядке, милый, — прожестикулировал я.

Я видел, что он хочет подбежать немного ближе, коснуться меня, проверить, убедиться, что со мной всё хорошо, и я по-прежнему здесь и никуда не собираюсь, но он сдерживался. Я потянулся и похлопал его по колену, на что мои рёбра отозвались острыми прострелами боли.

С тобой всё нормально? — прожестикулировал я.

Он пожал плечами.

Я люблю тебя, — сказал я.

Он ничего не ответил.

Я скованно поднялся на ноги и прошёл в ванную. Он шёл следом на безопасном расстоянии, наблюдая за мной страдальческим взглядом.

Мне нужно пописать, — сказал я.

Он пожал плечами.

Он переключился в одно из своих молчаливых настроений.

Я отлил, стоя к нему спиной.

Мне нужно принять душ и начать уже собираться, — прожестикулировал я, закончив.

Он снова равнодушно пожал плечами.

Может быть, тебе пойти помочь Джею? — предложил я.

Он покачал головой. Он не собирался никуда идти, никогда не делал этого в таком настроении, просто стоял и смотрел, будто чтобы убедиться, что я не исчезну волшебным образом, его глаза были наполнены боязливостью, которую я не мог понять.

Я в порядке, — снова сказал я. — Почему бы тебе не пойти поиграть, пока я принимаю душ?

Он опустил голову и смотрел в пол, его ноги не двигались.

Вместо того, чтобы принимать душ, я надел халат и прошлёпал по коридору на кухню, где Джексон приготовил кофе. Его мама и папа сидели за нашим маленьким кухонным столом. Ной послушно шёл за мной, остановился примерно на расстоянии вытянутой руки, будто хотел быть достаточно близко, чтобы схватить меня, если я предприму какую-то попытку внезапно исчезнуть.

— Я не знал, что у нас гости, — сказал я.

— Мы не гости, — ответила миссис Ледбеттер. — Мы семья.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил мистер Ледбеттер.

— Всё ещё не умер, — ответил я.

Миссис Ледбеттер усмехнулась, затягиваясь электронной сигаретой.

— У кое-кого бо-бо, а мне нужно принять душ и собраться, — сказал я, бросая взгляд на Джексона.

— Не смотри на меня, — ответил Джексон, поднимая руки вверх. — Когда у него бо-бо, я ему без надобности.

— Без надобности? — повторила миссис Ледбеттер. — Ты пробыл здесь слишком долго, Джеки.

— Что за бо-бо? — спросил мистер Ледбеттер.

— Он иногда становится неуверенным, — сказал я.

— Не редкость для ребёнка в его состоянии, — ответил он. — Хочешь, чтобы мы присмотрели за ним?

— Он никого к себе не подпустит, — сказал Джексон. — Не тогда, когда у него одно из таких настроений. Только своего папочку.

— Ты не очень хорошо выглядишь, — обратилась ко мне миссис Ледбеттер. — Ты уверен, что готов к прощанию? Знаешь, ты не обязан идти. Не думаю, что кто-то будет на тебя ворчать.

— Это мой дед, — сказал я.

— Я присмотрю за ним, — дал слово мистер Ледбеттер. Он помахал Ною, подзывая его подойти.

Ной покачал головой.

Мистер Ледбеттер встал и подошёл ближе, потянувшись, чтобы взять Ноя за руку. Ной отдёрнул руку с испуганным выражением лица и недовольным стоном.

— Всё нормально, — ответил я.

— Давай посмотрим телевизор, — громко сказал мистер Ледбеттер Ною, в преувеличенной манере выговаривая слова. Он указал на телевизор.

— Правда, всё нормально, — сказал я.

— Идём, — велел мистер Ледбеттер, ещё раз потянувшись за рукой Ноя.

— Хах! — со злостью проворчал Ной, отстраняясь всем телом, будто мистер Ледбеттер был огромным, страшным монстром.

— Пап, оставь его в покое, — сказал Джексон. — Даже я не могу до него достучаться, а тем более чужак.

— Нужно уговорить его выйти из зоны комфорта, — настаивал мистер Ледбеттер.

— Удачи с этим, — пробормотал я.

— Мы можем тебе что-нибудь сделать? — спросила миссис Ледбеттер.

— Кофе было бы неплохо, — признал я. — И, может быть, лоботомию.

— Вижу, торнадо не убило твоё чувство юмора, Вайлис, — сказала миссис Ледбеттер.

— Вовсе нет, миссис Безбилетница.

Она засияла, её глаза блестели от того, что казалось необычным количеством весёлости. Она действительно была сама себе на уме, эта женщина.

Я взял кофе и направился обратно в спальню.

Джексон и Ной потянулись следом за мной.

Джексон набрал ванну, и, как можно скромнее, я разделся и опустился в воду. Джексон намылил мои волосы, сполоснул их. Я вытерся, присел на унитаз, чтобы завязать свои волосы в хвостик сзади.

Всё это время Ной стоял и наблюдал.

Я почистил зубы, подстриг бороду, пока Ной стоял на расстоянии вытянутой руки, глядя на меня печальнейшими голубыми глазами, будто запоминая меня, готовясь к тому дню, когда меня неизбежно не будет рядом, не говоря ни слова. Он был как маленький странный призрак, преследующий меня по пятам. Он казался расстроенным из-за того, что я намочил бинты вокруг груди, как будто я нарушил правила. Он промокнул их полотенцем для рук, пытаясь высушить.

Джексон выложил одежду на кровать и помог мне одеться.

Поможешь мне завязать ботинки? — спросил я Ноя, сидя на кровати и не зная, как наклонюсь и завяжу шнурки со своими рёбрами и загипсованной рукой.

Он послушно опустился на колени и завязал шнурки на моих туфлях. Затем отошёл назад, снова закусывая губу.

— Иди сюда, — сказал я, подзывая его жестом.

Я притянул его ближе и поцеловал в волосы. Он стоял на месте, неподвижно, как статуя. Я отстранился, с опаской глядя на него, улыбаясь, давая знать, что я по-прежнему здесь, что всё хорошо, что всё будет хорошо.

Я люблю тебя, малыш, — прожестикулировал я. — Ты меня любишь?

Он едва незаметно кивнул. Он протянул руку, чтобы положить её мне на плечо, будто намеревался прочесть мне о чём-то лекцию. Вместо этого, несколько долгих мгновений он смотрел на меня, ища что-то. Что, я не знал. Он смотрел на меня почти целую минуту. Затем, видимо, удовлетворившись, он вдруг развернулся и вышел из спальни.

— С каждым днём он становится всё более и более странным, — тихо произнёс Джексон.

— Он просто напуган, — сказал я в его защиту.

Глава 40

Все уходят

Мы вышли из «Джипа» на парковке рядом с похоронным бюро. Мистер и миссис Ледбеттер были нетипично молчаливыми, и их молчание тянулось весь путь от Тупело. Сейчас они стояли бок о бок, оба выглядели очень элегантно и достойно.