Осколки (СИ)

— А охрану убрали?

— Нет, конечно! Его ещё будут судить.

— Когда?

— Когда он достаточно окрепнет и сможет говорить.

Гилдерою показалось, что эта информация будет интересна Снейпу. Сам он предпочёл бы знать о таком, а целители совершенно точно об этом не скажут… Матильда занялась Алисой и Фрэнком, а Гилдерой решил прогуляться по коридору. Не успел он выйти, как заметил мистера Поттера, целеустремлённо направляющегося к посту.

— О, мистер Поттер! — Агнес выпорхнула ему навстречу. — Вы опять к нам?

— Да. Хочу навестить мистера Снейпа.

Гилдерою было очень любопытно понаблюдать за этой встречей, поэтому он с самым беспечным видом поспешил за ними. Авторитет Поттера был настолько велик, что охранник не стал даже требовать пропуск или ещё какой разрешительный документ. Он важно пожал визитёру руку и попытался помешать Гилдерою войти следом.

— Мистер Поттер, — жалобно пробормотал Гилдерой. — Пожалуйста, не бросайте меня.

Кажется, тот не ожидал такого, потому что замер, переводя беспомощный взгляд с охранника на Гилдероя. Но можно было позавидовать скорости, с которой он принимал решения — уже спустя пару мгновений Поттер серьёзно кивнул охраннику:

— Это со мной!

— Я с ним!

Гилдерой протиснулся мимо служителя порядка и оказался в палате первым. Только поэтому он успел заметить, как быстро Снейп закрыл глаза, притворяясь спящим. Может, увидев Поттера, он решит «проснуться»? Не тут-то было!

— Мистер Снейп… сэр…

Поттер мгновенно растерял всю самоуверенность и стал похож на неподготовленного к уроку студента. Агнес решила ему помочь и энергично потрясла Снейпа за плечо.

— Сэр, проснитесь! У вас посетитель!

Голова Снейпа моталась по подушке, рот открылся, но он продолжал «спать».

— Достаточно… — Поттер запнулся, не зная как обратиться.

— Агнес, сэр. Зовите меня просто Агнес, — она выпустила костлявое плечо Снейпа и кокетливо заулыбалась. — Я работаю каждый день и почти каждую ночь, и хочу выучиться на целителя. А ещё…

Поттер ошеломлённо уставился на неё и, помотав головой, перебил:

— У вас есть ваза?

— Ваза?

— Да, ваза. Я принёс цветы.

— Вазы нет, но есть графин…

— Он же для воды! — возмутился Поттер.

— Снейп всё равно почти всегда спит, и я ни разу не видела, чтобы он пил.

Гилдерой понял, что пора вмешаться:

— Вы можете наколдовать вазу.

— Точно! — обрадовалась Агнес. — Если её трансфигурировать из этого стакана, она продержится до завтрашнего дня. И даже дольше.

— А здесь можно колдовать? — Поттер выглядел смущённым. — Мне Гермиона говорила, что некоторые лечебные чары нельзя совмещать с зельями, и что они совсем не сочетаются с бытовыми чарами.

— Это если колдовать одновременно, — начала Агнес тоном учительницы, но быстро вернулась к прежней кокетливой манере, таинственно понизив голос: — Вам можно!

Поттер превратил стакан в аляпистую вазу и, наполнив её водой, достал из-под мантии букет лилий. Он немного полюбовался цветами, после чего, как настоящий волшебник, извлёк откуда-то пакет с апельсинами и корзинку земляники.

— Вот. Я не знаю, что ещё нужно больным.

— Вы такой заботливый, мистер Поттер. Настоящий герой.

Агнес изо всех сил старалась произвести на него впечатление, но Гилдерой видел, что Поттер хотел бы избежать навязчивого внимания. Да и Снейп, наверное, устал притворяться.

— Мистер Поттер, а хотите, я дам вам свой автограф?

Наверное, именно так утопающие хватаются за соломинку.

— Конечно, хочу! Пойдёмте, мистер Локхарт, мистеру Снейпу надо отдохнуть.

Агнес наградила Гилдероя сердитым взглядом, но ничего не сказала, а довольный Поттер вышел из палаты и весело поинтересовался:

— И где ваши автографы, сэр?

— В палате, — Гилдерой широко улыбнулся. — Пойдёмте со мной.

Напрасно Гилдерой рассчитывал представить героя Матильде — до палаты тот не дошёл, сбежав по дороге. Ну и к лучшему!

***

До вечера Гилдерой мучился, не находя себе места. Ему почему-то казалось, что равновесие в его хрупком мире нарушилось, и достаточно одного неверного движения, чтобы его погребло под осколками. Было понятно, что Поттер совершенно точно помнит Гилдероя — он с лёгкостью назвал его по фамилии, которую мог слышать только там… в прошлой жизни. И Поттер не захотел с ним общаться, с радостью приняв помощь в избавлении от навязчивого внимания Агнес. А если вспомнить реакцию остальных людей, которые его узнавали? Не тех, кто пытался пощупать или ущипнуть, а нормальных…

Гилдерой лежал на своей кровати, разглядывая крошечную трещину на потолке, которая с каждым проведённым здесь годом становилась всё длиннее и толще. Когда он сюда попал, ему казалось, что всё в его жизни наладится тогда, когда удастся вспомнить, но теперь он уже не был в этом уверен. А память настойчиво зудела, подкидывая воспоминания о подземельях, чумазых детях и чудесной ало-золотой птице. И ещё была невероятная лёгкость и ощущение звенящей пустоты, от которого хотелось бежать. А в госпиталь Гилдероя привёл Дамблдор. Да-да, тот самый, которого убил Снейп… которого Поттер называет героем. Жуть какая!

О том, что наступила ночь, Гилдерой понял, когда Агнес взмахнула палочкой и произнесла: «Нокс!». Всё-таки в его положении были какие-то преимущества — никто не горел желанием заботиться о нём сверх положенного, а это означало, что никто к нему не подходил. Только Матильда несколько раз предлагала «покушать», но оставляла в покое, стоило её об этом попросить. Никаких зелий, кроме укрепляющих, он не пил, поэтому приём пищи у него был «по желанию». Желания не было. Гилдерой перевёл апатичный взгляд на окно, бывшее теперь единственным светлым пятном в комнате, и вспомнил о Снейпе. Его ведь тоже откровенно не любили, и даже, наверное, больше чем самого Гилдероя — такое не скроешь, как ни старайся. Интересно, а он хотел бы лишиться воспоминаний? Чтобы начать жизнь сначала — без тягостных воспоминаний, без сожалений, без опыта?

Гилдерой поднялся с кровати, чувствуя себя стариком. Он мог бы не ходить к Снейпу, но трансфигурированный в вазу стакан взывал к участию такому же парии, как и сам Гилдерой. Тем более что Матильда по ночам не дежурила.

Агнес спала, совершенно не реагируя на шорохи в палате Снейпа, и Гилдерой прошёл мимо неё, особо не таясь. Он совершенно не ожидал увидеть Снейпа сидящим на кровати и мрачно разглядывающим опрокинутый графин с водой. Гилдероя он встретил сердитым взглядом и независимо скрестил на груди руки. Видимо, ему стало лучше.

Гилдерой не стал тратить время на ненужные приветствия, к тому же и не ждал от Снейпа никакого ответа. Вместо этого он собрал лужу полотенцем, упавшим на пол, и, взяв графин, вышел. Недоумение во взгляде Снейпа немного потешило самолюбие — Гилдерою нравилось делать то, чего от него не ждали.

Снейп, наверное, обрадовался возвращению Гилдероя, хотя, скорее всего, его просто мучила жажда. Да и с демонстрацией независимости он тоже перестарался, потому что от силы, с какой он вцепился в собственные предплечья, у него побелели пальцы. Гилдерой наполнил принесённый стакан водой и поставил его на край тумбочки.

— Просто вода. Пей.

Почему-то рядом со Снейпом не хотелось много говорить, и Гилдерой, чувствуя некоторую неловкость, отошёл к окну, чтобы дать этому бедолаге больше свободы. Лилии пахли так одуряюще, что открыть окно было жизненно необходимо. Снейп закашлялся, и Гилдерой поспешил отнять у него стакан, что было не так легко. Наконец, сообразив, что тот просто не напился, Гилдерой оставил свои попытки и вновь налил воды. Руки у Снейпа дрожали так, что тот облился, но принять помощь точно не был готов. Кто бы настаивал? Сил вернуть стакан на тумбочку у Снейпа не осталось, и Гилдерой взял всё в свои руки. Он удобно уложил раненого и попытался избавить его от мокрой пижамной куртки. Куда там! Вцепился, как в самое ценное. Пришлось позвать больничного эльфа и проследить, чтобы он переодел Снейпа. Не хватало ещё, чтобы тот простыл. Пока эльф не исчез, Гилдерой поинтересовался у Снейпа: