Монастырь (СИ)

====== Монастырь 1: 40 глава ======

40

Фернандо откинулся на подушки. Нужно как можно быстрее жениться, тем более что предложений очень много. Нужен наследник или дочь, которую нужно сразу же выгодно выдать замуж. А если у них с Луисом будут разнополые дети, то все проблемы, которые могли бы возникнуть, решаются мгновенно. Только сейчас главное его мальчик. Король аккуратно освободился от объятий Луиса и быстро оделся. Он не хотел звать слуг, пока здесь спит юный герцог. Мужчина на мгновение задумался. Он не привык оставаться без оружия, тем более во вражеском, по сути, лагере. Все уже в курсе его предпочтений, так что придется взять кнут, дагу. Прицепив их на видном месте, Фернандо, усмехаясь, спрятал еще кое-какие вещи, благо утром было прохладно, и пелиссон мог скрыть много чего. Задумчиво посмотрел на пузырьки, заготовленные его лекарем. Предстоит тяжелый день, это точно. Содержимое двух пузырьков смешалось в бокале. Король, задержав дыхание, одним глотком выпил получившуюся смесь. Как обычно, на несколько минут он выпал из реальности от боли. Продышавшись, мужчина еще раз проверил все. Готов. Разум чист, чувства под контролем. Посмотрев еще раз на спящего Луиса, он положил рядом с мальчиком чистую одежду – пригодится. Интересно, герцог его дождется или уйдет? Выйдя из шатра, Фернандо сразу отловил взглядом слугу, приставленного к нему герцогом Эдуардом. – Ты! Мне нужен падре Себастьян, – холодный взгляд. – Немедленно. Веди. Слуга, который сразу вскочил с тюка, низко поклонился и повел мужчину между шатрами к одному из самых дальних, вокруг которого дымились ночные потушенные костры и уже о чем-то переговаривались гвардейцы. Они сразу замолчали, заметив приближение высокородного гостя, встали по струне, приветствуя. Слуга попросил одного позвать падре Ксанте, но тот сам откинул полог, словно ждал появления Фернандо. Черные глаза переместились на солдат. – Ваше величество, – Себастьян не был удивлен. Еще вчера он понял, что “капитан” его узнал, – рад видеть вас в столь ранний час. Надеюсь, не печаль привела вас ко мне? Фернандо тонко улыбнулся, глядя в глаза мужчины. Редко кто может контролировать взгляд, тем более, когда он смотрит в глаза. Грех этим преимуществом не пользоваться. – Падре, не могли бы мы поговорить в менее людном месте? – Несомненно. Думаю, мы можем пройтись, если вы не против... – отозвался Себастьян, давая знаки никого из шатра без его ведома не выпускать. Сейчас аббата волновало состояние Сея и странное поведение Микаэля. Оба не должны ходить по лагерю без его ведома. Мужчина вытянутой рукой предложил направление и последовал за Фернандо. Живописные места, зелень, которая завоевывала пространство. Первоцветы, распускавшиеся практически под ногами. Инквизитор Ксанте, посланный для того, чтобы объединить государство в одно целое, теперь стоял напротив короля в небольшой рощице. Отовсюду местность хорошо просматривалась, и вряд ли кто-то мог услышать предстоящий разговор. – Я слушаю вас. Ваше величество, – все тот же черный немигающий взгляд и неизменяющееся, всегда смиренное выражение лица. Фернандо огляделся по сторонам. Себастьян не пригласил его в шатер, это уже о многом говорило. Нужно выяснить, кто же там у него прячется. Нужные специалисты у короля были, так что даже без подкупа слуг можно обойтись. – Падре, насколько я понимаю, церковь заинтересована в моем долгом правлении, – откровенная улыбка в лицо папского ставленника. – Вы достойны, ваше величество, и большего, – поклонился аббат. – Сам Бог прислал вас сюда. Иначе мне пришлось бы отправиться с послами в столицу. Я почти шесть лет трудился над тем, чтобы получить все документы на Валассию и правильно перепродать земли, чтобы подвести правильный итог и заставить Аталью пойти на союз. Не ожидал лишь, что увижу здесь другой обоз инквизиции. Но теперь все лишь к лучшему. Фернандо покрутил свою серебряную палку, которую по здравому размышлению реши захватить с собой. – Падре... Я не верю в альтруизм. В чем ваша выгода? – король опять всмотрелся в лицо инквизитора, стараясь поймать хоть малейший отблеск эмоций в непрозрачных черных глазах. От принятых зелий зрачки короля расширились на всю радужку. Черное в черное. Разум против разума. Воля против воли. Фернандо не верил в слово “вместе” по отношению к Себастьяну, да и вообще по отношению к церковникам. – Я всего лишь исполняю уговор. – ответил Ксанте. – Мои услуги хорошо оплачиваются. Я нахожусь под покровительством Папы. А в его планы я посвящен лишь отчасти. Вероятно, сильное христианское государство против арабов – достаточный аргумент, чтобы сплотить в одно государство и Церковь. – Получается, мое правление выгодно всем, – как-то слишком ласково улыбнулся Фернандо, продолжая вертеть в руках серебро. – Как же замечательно. Значит, мне могут пойти навстречу и некоторых дополнительных требованиях, как Вы считаете, падре? – Все в ваших руках, ваше величество. Аталья сама по себе – всего лишь небольшое княжество, которое обязательно поглотило бы одно из восточных государств. Думаю, герцог Аталийский сознавал, что придется стать вашим вассалом, – ответная улыбка была почти отеческой. – Я бы на вашем месте сделал все, чтобы получить по максимуму. – Я очень рад, что мы с вами друг друга так хорошо понимаем, – король продолжал улыбаться. – Скажите мне, падре, можете ли вы оказать мне личную услугу? Раз уж церковь во мне заинтересована. Еще один отблеск серебра и рубинов в утреннем солнце и как бы незначительный взгляд на камень в навершии, а потом прямая улыбка и вопросительный взгляд Себастьяну. – Услугу? – инквизитор Ксанте прислонился спиной к дереву и понимающе кивнул. – Думаю, речь пойдет о Луисе... Не так ли, ваше величество? – Я думаю, вы уже в курсе проблем, возникших у мальчика, падре, – улыбка стала бледной, лицо слегка закаменело. – Мне бы хотелось, чтобы Вы как его духовник объяснили Луису, что в его случае мужеложество – не грех. Думаю, это будет во благо для всех. И для Вас это тоже будет благом. Глаза Фернандо уже не улыбались. Своего мальчика он был готов отстаивать любыми способами. Если бы они были в столице, все было бы проще, но здесь приходилось пользоваться тем, что есть под рукой, что доступно. “Ручных” священников здесь не было, но падре Себастьян казался вполне вменяемым, с ним можно было попытаться договориться. – Вся проблема в том, – Себастьян не скрывал, что знает все. И тем темнее стали его глаза, – что герцог Сильвурсонни попал под чужое влияние. Если бы проблема заключалась лишь в его мировоззрении, то исправить ошибки было бы просто. Ваше величество, у Луиса весьма запутанное представление о мире и еще более путаны его мысли о теле. К тому же, сила и воля одного человека еще сильнее испугала герцога. Теперь он уверен, что постыдна вообще любая страсть. Король поджал губы. Скотина Легрэ. Сколько придется потратить сил, чтобы выправить мальчика после него. Надо было сразу его убить, нет, решил использовать против того, кто сейчас стоит напротив. Хотя... – Падре, – опять излишне ласковая улыбка, – Вы бы не могли назвать имя этого человека? – Вы и сами его знаете. – Ксанте сложил руки на груди, но ведь правда Фернандо не интересует, следует говорить о другом. – Знаете, ваше величество, что именно видит Луис в Кристиане Легрэ? – черные звезды тьмы пробудились в глубине глаз. – Архангела Михаила, спасителя... Ровно шесть лет назад стражник вытащил герцога из полыньи. Сегодня Легрэ воспользовался этим обстоятельством. Задурил герцогу голову рассказами о том, что вы чудовище и сумасшедший. И буду откровенен, он пытал Луиса на болотах. И хоть тот и говорит, что был сам согласен, но судя по его раскаянию – он боится близости теперь вообще. Король перевел задумчивый взгляд на рубин. Как он и думал – Легре неправильно понял мальчика. Понял так, как привык. Так, как хотел. Холодный взгляд на падре: – Где он сейчас? – Уехал. Я не мог допустить, чтобы герцог, сын такого древнего рода, общался с простолюдином. Это бы повредило делу. Сорвало бы свадьбу и договор с Эдуардом. – Себастьян стал мрачным и теперь постукивал пальцами по руке. – Не думаю, что такой мерзавец, как Кристиан, уедет добровольно, не получив до конца такую добычу, как Луис. Фернандо мечтательно улыбнулся – кажется, ему не придется искать самому. Достаточно лишь слегка ослабить свою охрану. Несмотря на свою паранойю, жажду жизни, жажду власти, он любил ходить по краю. Конечно, с подстраховкой. Ослабить внешнюю охрану и усилить меры безопасности. Этого хватит. Рубин кровью сверкнул в свете солнца. – Падре, мне бы хотелось знать, какова охрана Луиса? Может ли Легрэ... скажем так... пообщаться с герцогом наедине? Король приехал с достаточной охраной, да и не только с охраной. Усилить охрану Луиса своими людьми теперь казалось хорошей идеей. – Недостаточна, ваше величество. Луису следует находиться подле вас. Я готов взять принцессу на себя. И направить ее мысли на то, что служение королю важнее, чем семейная идиллия. Она будет обязана подчиниться. Так что общаться они смогут и в вашем присутствии. Этого будет достаточно. Ваше постоянная близость гораздо важнее моих слов. Хотя я, конечно, поговорю с герцогом о его предстоящих обязанностях и о том, что есть любовь. Но не ждите быстрых плодов. Сперва вам придется удалить Легрэ. Фернандо перевел внимательный взгляд на Себастьяна. Слишком все просто. Слишком. Он думал, что придется потратить много времени, чтобы убедить падре поговорить с Луисом, а ему предлагают сразу решение нескольких проблем. Что задумала церковь? Чем ему придется заплатить за это? Заплатить ведь придется, и немалую цену. Если церковь во что-то вцепляется, она это не отдаст за просто так. И вряд ли падре Себастьян сможет ответить. Что ж, он подождет. И будет очень внимательно следить за всем. – Падре, – твердый взгляд в глаза Себастьяна. – Вы умный человек, я думаю, Вы хорошо понимаете меня. И я уже убедился, что Вы заинтересованы во мне. Я предлагаю Вам сейчас же поговорить с Луисом. Но прошу не затрагивать таких вещей, как обязанности, любовь и так далее. С этим я разберусь сам. Уберите основное противоречие в его душе. Я понимаю, что церковь не благотворительная организация, только хочу Вас или, вернее, через Вас, предупредить – не нужно меня ловить на моих привязанностях, – бледная улыбка мертвеца. – Я этого не позволю. А Легре... – опять мечтательная улыбка. – Я думаю, что он скоро придет ко мне, раз Луис будет недоступен. Падре, я передаю почти всю охрану Луису и прошу выделить ему отдельный шатер. Думаю, – опять тонкая улыбка и непроницаемый черный взгляд, – Вы сможете это сделать, и мне не нужно будет обращаться к герцогу Аталийскому. За своей племянницей герцог Эдуард проследит сам. Как Вы думаете? Фернандо все вокруг казалось кристально прозрачным. Зелья действовали слишком сильно, что было странно. Лишь бы действие не закончилось раньше срока. Инквизитор Ксанте кивнул согласно. – Что же, как изволите, ваше величество, я поговорю с Луисом. Что касается шатра, то он у него есть. Принцесса Алисия живет в своем. Есть какие-то еще просьбы? – спросил Себастьян. Что же так все просто... Король не любил простоты. Жизнь его научила, что за внешней простотой всегда скрывается что-то еще. – Падре... Почему Вы не просите ничего для себя? Вскинувшаяся бровь выражала не столько удивление, сколько ожидание вопроса. Мужчина не улыбался, не испытывал судьбы, не искал выгоды, которую в нем так упорно искал Фернандо. – Я рад помочь вашему величеству... Не ищу корысти... Все, что я хочу, я обычно добиваюсь сам. – заметил просто. – Главная цель моей жизни – это созидание во всем его многообразии. Жестоко ли приходится поступать, делает ли это больно, но я иду вперед. Впрочем, в одном деле вы бы могли мне помочь. Я бы хотел, чтобы Валасская обитель сохранилась. Орден заслуживает того, чтобы и дальше служить Церкви. После подписания договора я буду вынужден покинуть эти края и отправиться к престолу Папы с отчетом. И конечно, как верный служитель Церкви надеюсь, что вы будете и дальше распространять учение Христа и помогать в делах богоугодных. Это достаточная плата? Ваше благоразумие? Король холодно улыбнулся. – Падре, я верный сын церкви, в чем каждый год убеждается Папа. Естественно, я никоим образом не собирался разрушать Валасский монастырь, что может подтвердить падре Паоло. Если бы не некие обстоятельства, – дьявольская усмешка исказила черты Фернандо, – в монастыре пострадали бы только еретики. Вы ведь сам инквизитор, знаете, что еретиков нельзя оставлять в святых местах. Ведь так, падре? Короткий взгляд по сторонам. – Падре, я бы предложил пройти к моему шатру. – Хорошо, я очень рад этому обстоятельству. И Церковь ценит вас как верного сына. А падре Паоло... Он не был поставлен в курс происходящего. Признаюсь, я должен был дать ему прочитать все разрешительные грамоты, но для меня было важно договориться с Атальей и удержать от глупостей герцога. Это было не просто. – инквизитор Ксанте направился к лагерю. Еще ни разу он не видел Паоло. Еще бы на минуту. Увидеть и сказать о том, что не забыл о последней ночи. Но сейчас не время, дело не завершено и между знатью Атальи и Фернандо должны пройти долгие и утомительные переговоры. В шатре короля стояла полумгла. Себастьян ступил вперед, прошел мимо углей погасшего костра и остановился около Луиса, который спал под покрывалом, свернувшись калачиком. Падре Ксанте присел рядом, погладил герцога по голове, перебирая пальцами мягкие шелковистые пряди. Юноша завозился во сне и открыл глаза, сразу вскидываясь и прикрывая наготу, подтверждавшую, как и с кем он провел ночь. Воспоминания вспыхнули на щеках ярким румянцем. – Доброе утро, Луис, – Себастьян протянул герцогу рубаху, помог натянуть на тонкое тело. Затем юноша под покрывалом натянул и шоссы, последним было дорогое атласное блио, привезенное королем. Теперь герцог сидел совсем потерянный и прятал глаза от духовника. Тот ждал первого слова. – Я виноват... – после долгих минут молчания глупец уткнулся лицом в колени инквизитора Ксанте и долго рыдал, не сдерживая эмоций. Все это время мужчина молчал и лишь утешал юношу, гладя и шепча слова, ласкающие слух своей отцовской нежностью. А когда Луис утер лицо и с блестящими глазами поднялся, то взял того за плечи. – Ты себя винишь? – спросил напрямую. Луис кивнул. – Да, падре, почему вы меня заставили жениться? Зачем вы заставили меня пойти на объединение земель? Я... – новые слезы полились по щекам. – Посмотрите на меня. Я грешник. Я... неисправим. Мне следует себя уничтожить, бить себя. Заставлять... – Замолчи, – указательный палец лег на нежные губы герцога. Черные глаза гипнотизировали, успокаивали. – Ты избранник, Луис. Такого, как ты, больше не существует. Ты... редкий дар, которым не всякий способен владеть. – голос успокаивал и исцелял. – Хочешь, я тебе расскажу про любовь? – Нет, – отрицательно закачал головой Луис. – Любовь на самом деле была всегда. До появления Христа. – ладонь погладила по щеке юноши. – И сам Христос любил... Все мы достойны того, чтобы любить и быть любимыми. – Мы должны умерщвлять плоть. Не показывать красоту тела. Стыдно любить... Стыдно... – Луис, смотри на меня... Тебе нравится, когда тебя ласкают, целуют, когда тебя гладят? Будь честен? – Я... – юноша опустил глаза. – Ты создан для любви, для ласки. Ты нежнее цветка, Луис. Ты предназначен для любви... И твое тело такое чувствительное и юное. – Падре, вы знаете мой грех. Зачем вы говорите все это? – Подумай о том, что ты прекрасен. Что тебя хотят одаривать нежностью, страстью. А ты отказываешься и считаешь постыдным любовь. Бог говорил о любви, как о самом прекрасном. Как о том. Что нужно беречь. Идем, – Себастьян взял Луиса за руку и повел к выходу, чтобы вывести под синее небо, под яркое солнце, чтобы тот увидел, как вокруг расцветает яркими красками весна. – ты откажешься от этой красоты? – спросил тихо. И герцог отрицательно закачал головой. – Тогда почему ты считаешь постыдным быть любимым. – Церковь считает преступлением мужеложество. – Глупости. Церковь напрямую об этом не говорила. Трактовать законы божии не в твоей власти. Я хочу, чтобы ты не отказывался от даров плоти. Чтобы любил свое тело. И позволял себе жить. Луис отрицательно закачал головой. Слова инквизитора пугали его нелогичностью – не может быть! – а воспоминания об испытанной страсти заставляли вырываться. Уже в следующую секунду юноша освободил руку и побежал. Он бежал без оглядки, пока не оказался у края лагеря. Здесь юноша опустился в траву и закрыл лицо руками. Сидел тихо и молча. Стараясь не плакать, не привлекать лишнего внимания. Но, кажется, судьба не желала оставлять его одного. Очень скоро рядом кто-то опустился. Луис поднял глаза. Алисия? – Не ждал? – принцесса жевала травинку. Она сидела, опершись на руки и вытянув вперед ноги. – Я слышала ваш разговор. – сказала прямо и с улыбкой. – Послушай, милый супруг, зачем ты так расстраиваешься? Тебе нравится Фернандо? Только честно? – Что? – Ты всю ночь в его шатре провел. Я не дурочка, – новая улыбка была еще более ослепительной. – Алисия, ты.. – Не будь трусом, признайся. Ты такой упрямый, Луис. – темноволосая, светлоглазая, Алисия сейчас была похожа на демоницу. – Ты тоже не привлекаешь меня в кровати, – заулыбалась она. – Меня вполне устроит, что ты не один. Что ты счастлив. – своеобразное движение бровями и дикий тихий смех. – Что? – герцог нахмурился и толкнул шутливо принцессу. Кажется, потом они валялись по траве и дрались, кажется, потом целовались. Кажется... девушка признавалась в пристрастии к хорошенькой фрейлине, с которой частенько играет во всякие игры. Вся эта беседа походила на игру, но потом она стала настолько откровенной, что оба рассказали, что делали в постели... И смеялись, как сумасшедшие. До тех пор, как обоих кто-то не окликнул. Принцесса обернулась первой. Она была прекрасна в своей необузданной дикости. Щеки алели, глаза сверкали. – Дядюшка Эдуард, какими судьбами? Неужели переговоры так быстро закончились? – девушка вскочила на ноги и потянула Луиса за собой. – Ваше высочество, – Эдуард явно был недоволен поведением обоих и стоял прямой, как стрела. – И вы, – взгляд на герцога, – ваше высочество! Прошу следовать за мной. – Какой строгий! – Алисия бесцеремонно повисла на Эдурадо и теперь болтала в воздухе ногами. – Дядюшка, а что насчет сладкого? Я бы хотела... остаться с мужем наедине. А вы мне мешаете! – принцесса обернулась и подмигнула юноше. Тот заулыбался в ответ. Герцог Аталийский резко остановился. Заставил Алисию отцепиться от руки и грозно рявкнул: – Вы явно не сознаете, что можете подвергаться опасности, гуляя без охраны. Немедленно по шатрам. Чтобы я вас обоих не видел. – Какой грозный. – принцесса махнула рукой, но сопротивляться не стала, зато завиляла бедрами назло дяде и скрылась в своем шатре, в то время как Луису пришлось идти к себе. Он сразу попросил горячей воды, помылся, поел и полез на шкуры, чтобы немного прийти в себя. Лежал с закрытыми глазами и пытался успокоить сомнения и непонимание, почему так... Почему все так? Как можно жить против воли Бога? Как возможно переступать через законы?