Монастырь (СИ)

====== Монастырь 1: 42 глава ======

42

На темно-синем небе зажигались первые звезды, а у горизонта алела полоска заката, когда Микаэль отправился в путь. Он не боялся заблудиться – погода стояла ясная, молодой месяц уже вовсю светил, да и звезд должно было быть многою. Земли эти травник знал достаточно хорошо. Когда-то, почти две седмицы, водил его наставник этими лесами, показывая тайные тропы и скрытые от людских глаз поляны в чащобе. В краях этих росло несколько особых трав, которые отец Францис использовал для своих снадобий. А так как снадобья эти были совсем не простые, то и купить травы для их приготовления лекарь не мог. Да и срывать их надо было по-особому и сразу же готовить, не давая увянуть. Чувствовал себя Микаэль много лучше. Он выспался, да и лихорадка прошла. Только травник не обманывался. Он знал, что еще немного – и его скрутит опять, тело будет ломать от боли и жара. А для того, что б зелье приготовить, способное помочь, монаху не хватало всего лишь нескольких цветков, росших как раз в этих лесах. Вот и пришлось так скоро за ними в путь отправляться. А ведь толком и не устроился даже на новом месте, не разобрался еще что к чему... Но, это всегда успеется. Микаэль шел всю ночь... Спать не хотелось совершено, как и есть – его все еще мутило. Да и время от времени накатывалась слабость.... Сильно, так что он даже посох с трудом в руке мог удержать. А потом опять отпускало, и монах продолжал свой путь по лесу, стараясь как можно быстрее попасть на одну из полян, где росли нужные цветы. Все остальные ингредиенты были аккуратно сложены в перекинутую через плечо дорожную сумку. Небо уже алело, с рассветом проснулись первые птицы и лес наполнился мелодичным щебетом. Утренняя прохлада заставляла его все сильнее кутаться в тяжелый и теплый плащ, наброшеный поверх монашеской рясы. На поясе, вдобавок к ножу в чехле, болталась и притороченая сковородка. Вот уж не думал брать ее с собой в дорогу. Но, одеваясь в шатре, как-то совсем не думал о том, что на поясе у него висит. Слишком уж переживал, чтобы успеть... На лошади ведь не поеедешь.... Это сейчас он почти что в тракт купеческий уперся – надо ему по нему пройти немного. А дальше вновь в чащу лесную . Какая лошадь там пройдет? Микаэль как раз и вышел к тракту, замечая одинокого раннего путника, медленно ехавшего на каурой лошадке. Легрэ совершенно не ожидал такой встречи. Узнав Микаэля издали по длинным косам, он вначале попридержал лошадь, а после все же решился поговорить с монахом. Впрочем, вероятно, уже с бывшим монахом. – Какими судьбами тебя-то сюда занесло, травник? – Кристиан осадил коня и удивленно осмотрел Микаэля с ног до головы. – Или Себастьян с собою притащил в ад? Микаэль удивленно вскинулся, услышав знакомый ненавистный голос, и тут же зло сощурился, разом вспоминая и мальчишку в туннелях, и Сея, с его полузажившими ранами: – Надо же... Господь воистину слышит взывающих к Нему... Ад? Что вы, брат Кристиан. Ад – это судьба лишь ваша, в наказанье за ваши злодеяния. Или вы думали, что за боль и сломанные судьбы вас Господня благодать ждет? – Меня от Господней благодати стошнит скорее, чем от адова пламени, – рассмеялся Кристиан беззлобно, а после, спросил: – Не тебе судить меня, Микаэль. Ты не знаешь ничего ни о моих злодеяниях, ни о моих благах. Что с монастырем? – О Ваших злодеяниях я наслышан. И лечить после них тоже мне пришлось. Так что судить имею полное право. Травник посильнее оперся на посох – опять накатилась слабость. В голове туманилось – и от вночь начавшейся лихорадки, и от дикого гнева. Так и хотелось концом посоха стереть улыбку с лица синеглазой бестии. – Кого же это я так обидел? – искренне изумился Легрэ, погладив лошадь по горячей шее. – Я смотрю, вы в отличие от меня в курсе моих же деяний – Нерадивая душа и зла творимого не замечает? Что ж, я могу и поименно назва... Договорить Микаэль не успел – из за плотного подлеска, что шел вровень с трактом и почти сразу переходил в дремучий лес, вылетела арбалетная стрела, попав под копыта лошади Кристиана, заставив ту испуганно взбрыкнуть. Вторая – чудом не попала в Микаэля, лишь чуть зацепив его плечо. Травник резко развернулся, тут же хватаясь за посох еще сильнее – голова-то кружилась, и увидел как из лесной чащобы показываются пять мужиков – двое их них держали монахов под прицелом арбалетов, у еще двоих в руках были мечи. – Ты гляди, кого мы сегодня поймали. А у того, что на лошади, – сапоги как раз по мне будут... А второй, как девка, – с косами... Так, может, нам и за девку сойдет? Легрэ не успел вовремя среагировать и удержаться в седле, а потому грохнулся на землю и, сильно ударившись левым плечом, выругался. Он повернулся на бок, незаметно сорвав кошелек с золотом с пояса и швырнув в траву, а после встал на ноги и развернулся к разбойникам. Развернулся и тут же приметил знакомое лицо. Рыжий Сэм, тот самый, с которым они три года назад разбоем занимались, а после вместе попали под стражу. Именно тогда в тюрьме Кристиан встретил Себастьяна и тот замолвил за него словечко перед судьей. Этот человек сделал Легрэ своим слугой, верным псом, помощником и монахом. По правде, Легрэ потом не особо интересовался, что сталось с его подельниками. За разбой вешали, не раздумывая, но сейчас Кристиан вдруг ощутил радость. – Сэм! Вот так встреча, – он улыбнулся. – Ты живой! Разбойник посмотрел на Легрэ хмуро и вдруг узнал, расхохотался: – Эй, ребятки, этот парень свой! – Сэм крепко обнял Легрэ. – Где тебя черти носили? Я слышал – тогда тебя оправдали. – А тебя? – Легрэ усмехнулся. – А я сбежал. – Сэм перевел задумчивый взгляд на Микаэля, сплюнул на землю. – Жаль, что этот парень с тобой...Нам сегодня чертовски с добычей не везет. Легрэ взглянул в глаза Микаэля с торжествующей улыбкой и обнажил меч. – А я его знать не знаю. Только познакомились, – заявил он с гадкой усмешкой. – Но мне самому приглянулся. Имя у него такое... красивое. Микаэль. Так что, – он подмигнул травнику, – может, возьмете меня в долю шестым? А я еще вам приплачу за это. – Приплатишь? – Сэм расплылся в хищной улыбке. – Договорились. Разбойники обступили Микаэля кругом, нацелив на него арбалеты. Кристиан наблюдал с улыбкой и хищным блеском в глазах. – Самое время о боге поговорить, друг мой. – К тем, кто верует, – Бог милостив. Микаэль очень медленно опустил вскинутую руку, словно случайно задевая кончик длинной косы, перетянутый темными нитками, и вернул улыбку – светлую, неожиданно нежную, растерянную, глядя прямо в глаза Кристиану. И эта улыбка дивно преобразила лицо монаха. Не путник с посохом стоял перед разбойниками, а беспомощный юноша. Совсем не опасный – столь легкая и желанная добыча. А мысли неслись быстрее ветра. Травник знал возможности своего тела и шансы оценивал реально. Пять разбойников, два арбалета, два меча... Да еще и эта сволочь вряд ли стоять в сторонке будет. А голова все еще кружится... Травник уронил сумку, что держал на плече, и тут же, не выпуская посох из рук и закатывая глаза, начал оседать на землю, взмахивая руками и глотая положенный в рот кусок сорванных темных ниток. Три вдоха – и травы, смешанные с растертыми северными грибами, начали действовать, на несколько минут давая Микаэлю почти запредельные возможности. И даже боль ушла. Мужик, первым чуть опустивший арбалет, поднять его вновь уже не сумел – Микаэль выбил оружие из рук концом посоха, тут же уворачиваясь от стрелы из другого арбалета. Сумка полетела под ноги разбойникам, хорошенько пнутая Микаэлем. Посохом лекарь с размаху встретил и ближайшего мечника, а вот второй-таки задел мужчину, самым кончиком меча, прочертив кровавую полоску по спине и неровно срезав концы взметнувшихся на рывок Микаэля кос. Волосы рассыпались русым шелковым дождем, на миг закрыв травнику глаза, и монах рванулся, пока еще разбойники не сладились и мешали друг другу, пытаясь достать того ублюдка, что решил с ним шутить. Сорвал с пояса притороченную за рукоять сковородку и со всего размаху ударил ею выставившего перед Микаэлем меч Кристиана. Железо вскользь прошлось по лезвию меча, отводя то в сторону и в полсилы таки задел плечо и шею бывшего помощника аббата. Травник вцепился в Легрэ, обхватывая и ногами, и руками. И зашипел в самое ухо, так, чтобы слышал лишь Кристиан: – Белявый мальчишка, приглянувшийся королю... Все еще нужен тебе? Решайте... Брат Кристиан... Микаэля почти сразу оттащили от Легрэ, разжав травнику руки и несколько раз сильно ударив в живот. Вновь бросили на землю, наподдав еще и ногами... – Что, тварь, больше лягаться не желаешь? Разбойники, зло скалясь, обступили скорчившегося в дорожной пыли травника. Микаэль же, сплевывая кровь с разбитых губ, ощущая, как покидают тело столь резко вернувшиеся силы, принося теперь уже постоянную боль и слабость, из-под завесы рассыпавшихся волос наблюдал за Кристианом. Потом резко выдохнул, собираясь, и заговорил – скоро, умоляюще, сбиваясь и путаясь в словах, пытаясь подняться и откинуть с лица спутавшиеся пыльные волосы, с отчаянием глядя на Легрэ: – Святой отец! Смиренно вас прошу, не бросайте меня... Милость Божья да прибудет с вами! Да, не прав я был... Да, ослушался Вас, того, кто Господом назначен мне приказы отдавать праведные. Никогда больше не посмею перечить вам! Лишь душу мою спасите! Умоляю! Накажите!... Накажите меня за ослушание! ... Но, не оставляйте! Святой отец! Легрэ похабно ухмылялся, даже не пытаясь помочь, наблюдая, как у Микаэля забрали все вещи. Он стоял и просто смотрел, как дорвавшиеся до добычи разбойники спускают пар, отвешивая Микаэлю тумаков. – Лицо ему не попорти, Сэм, – успел сказать он за миг до того, как рыжий въехал травнику кулаком в челюсть. Кристиан поморщился. – Какое удовольствие трахать отбивную? Поаккуратнее, ребята. Разбойники засмеялись и, поставив монаха на ноги, стали толкать в объятия друг другу, словно играя в какую-то детскую игру. – Бард, держи красавчика нашего, – и Микаэль полетел в руки здоровенного чернобородого мужика. – Сэм, лови! – Здравствуй, девочка. – Рыжий бегло чмокнул Микаэля в губы и швырнул Кристиану. Легрэ вывернул руки Микаэля за спиной и, ухватив пальцами за горло, прижал к себе, зашептал. – Не дорос еще со мной договариваться, дорогуша, – Кристиан припал губами к шее и усмехнулся. – Мы еще про бога не договорили, – и швырнул Микаэля в руки Барда. Пока его швыряли от одного мужика к другому, под хохот и похабные шуточки, Микаэль даже не пытался дергаться. Он давал время Легрэ подумать, да и разбойников старался не провоцировать еще сильнее. Если Кристиан решит, что травник нужнее ему живым и относительно целым – что ж, значит сегодня Господь вновь благоволит монаху. Нет – так лекарь еще сможет удивить, притом – до смерти. Вот только самому пока умирать не желалось совсем – от того и, сцепив зубы, терпел. Когда его в очередной раз толкнули к Кристиану, Микаэль чуть оступился – так, что тот не успел поймать монаха и травник упал на землю у его ног. – Святой отец... Прошу Вас... И уже тише, почти на грани слышимости: “Наигрался? Решайся уже на что-то. Я больше терпеть не намерен – но, уж поверь, тебя я на суд Божий с собой забрать успею!” – Попытайся, – так же просто ответил Кристиан, с невозмутимой улыбкой отступая на шаг, чтобы было больше места для маневра. – О чем вы там шепчетесь? – Сэм подошел к Микаэлю и слегка пнул его в бок ногой. – Лучше сам раздевайся, приятель, хоть цел останешься. Микаэль перевернулся на спину и несколько секунд просто лежал, раскинув руки и бездумно глядя в синее весеннее небо. Сердце колотилось, болело избитое и отравленное травами тело, кровоточила царапина от арбалетной стрелы и порез на спине. Из носа текла кровь, мешаясь с кровью из разбитых губ. Травник очень хорошо понимал, что если не получится сейчас – то второй попытки уже не будет. И раз этот идиот слушать разум не желает, то, в случае неудачи, быстрая смерть – это лучшее, что может ждать. Вдох-выдох... Монах медленно поднялся с земли, становясь на колени и сдирая с себя порванную рясу, а затем, кривясь от боли, стащил через голову некогда светлую рубашку с рясной вышивкой по канве рукавов. Пока снимал, мотая головой с растрепанными волосами, успел хорошо махнуть губами по правому рукаву, цепляя зубами вышивку, сдирая и быстро разжевывая. Во рту сразу же разлилась горечь, впрочем – почти сразу сходя на нет. “Господи, спаси и сохрани....” – Подавись, ублюдок! – Микаэль швырнул рубаху прямо в лицо того мужика, которого Кристиан называл Сэмом. А тот в ответ пнул травника еще раз, хватая за руки и опять рывком подтягивая к себе. – Тебе, девица, поцелуев мало было? Так вот еще один! – разбойник почти укусил монаха за губы. – Ловите, кто там следующий? “Это – раз...” Его поймал арбалетчик, задевший Микаэля стрелой. Опять смех и снова чужие губы... “Это – два...” – Давай быстрей! Хватит уж самому его тискать! Двое мечников лапают по голым плечам, до боли терзая порез, сжимают ягодицы, приводя Микаэля в бешенство, и тоже целуют. По очереди, толкая забавную живую игрушку друг в друга. “Три и четыре...” Снова спиной в спину, а Микаэля уже начинает колотить дрожь – хоть в его крови и есть часть противоядия, а все равно – яд такой сильный, что настоящее противоядие надо принять как можно скорей, а то валяться и ему вместе в этими тварями на дороге, корчась в предсмертных муках. Пятый ублюдок схватил монаха за волосы, больно оттягивая голову назад, и залепил пощечину. -На меня смотри, сука! А потом тоже мазнул своими губами по губам Микаэля.... “Пять... Ну, слава Богу!” Вот теперь можно и рвануться, заехав кулаком в челюсть и оставляя в руке мужика клок волос. Падая на землю Микаэль успел схватить рубаху, и, закрываясь от ударов тех разбойников, что успели к нему, содрал зубами вышивку с другого рукава, глотая нитки из трав. А разбойники уже падали тоже, их трусило... Когда умер первый, Легрэ удивился, когда второй – удивился вдвойне, а потом подошел к Сэму, склонился над бьющимся в агонии телом. – Убивать тебя надо было сразу, Микаэль. – Кристиан поддел травника носком сапога и, придавив ногой к земле, приставил острие меча к горлу так, что на коже проступила кровь, скатилась по изгибу шеи и упала бурой каплей в дорожную пыль. – И этот человек называл меня злодеем. Микаэль с трудом приоткрыл глаза, даже не пытаясь шевелиться. Казалось, что по венам разливается огонь – так болело тело... Травника лихорадило, голова кружилась неимоверно – нормальная, в общем-то , реакция организма на все те травы, что он пил наверстывая за последнюю неделю. А теперь еще и яд... Пусть и с противоядием. Но все равно – от этого не сильно лучше. – Надо было... Сразу. Мне – тебя. Монах закашлялся, еще больше царапая горло об острие меча... – Так чего ж не сделал? – Кристиан зло прищурился, вложил меч в ножны и, ухватив травника под руку, поставил на ноги. – Запомни одну вещь, брат, если хочешь убить человека, убивай не раздумывая. У Сэма было трое детишек, теперь им нечего будет есть. Так что еще неизвестно, кто из вас истинный убийца. Он-то грабил и насильничал, но жертв своих не убивал. Давай, шевели ногами, Микаэль. Надо до лошади добраться. Я отвезу тебя в лагерь. И сделай одолжение на будущее: не суди никого за их грехи, у тебя у самого совесть не чиста. – Да иди ты к дьяволу! Будешь мне проповеди читать. Микаэль вырвал руку, другою с силой ударяя Кристиана в плечо. Зашатался, и, не удержавшись на ногах, упал на колени. Монаха вырвало... – И голодными детьми можешь меня не попрекать. В моем роду считают, что спасая человека, ты отвечаешь за него, а убивая – за его семью. Я не так часто убиваю, брат Кристиан... На семьи моих мертвых врагов – золота у меня хватит. Травник потянул разорванную рубаху, которую так и держал в руке, и утерся ею. Поднял голову, откидывая волосы и морщась от боли. А рукою осторожно зачерпнул горсть земли с дороги. – Ты мразь и сволочь. Насильник и убийца. Микаэль швырнул землю, засыпая Кристиану глаза и дергая его за ноги на себя, валя на землю. Легрэ больно ударился спиной, чертыхаясь, кое-как проморгался и даже не подумал подняться. Выскребая пальцами песок из глаз, Легрэ лежал и тихо ругался. – Ты еще и черствый к тому же, травник. Не знал. – Кристиан глухо засмеялся, приподнявшись на локте, посмотрел на Микаэля с презрительным любопытством, смаргивая слезы, омывающие его глаза от песка. – Никакое золото не заменит детям отца, – сказал он словно и не травнику, а куда-то в сторону. – И, к моему сожалению, никакое убийство не будет оправдано... Знаешь, это печально, особенно если учесть, что Бога нет и наказывать ни меня ни тебя некому будет. Малодушие, вот твой истинный порок, Микаэль. Ну? И что ты намерен дальше делать? Отравишь меня как их? Микаэль, перекатившись, навис над Кристианом, прижав пальцы к сонной артерии у того на шее . – Все же, читаешь мне проповеди? Травник на секунду прикрыл глаза, чуть опуская голову, чтоб она перестала кружиться, мазнул щекой по виску Кристиана и вновь отпрянул, опираясь на руку. – Отца, который грабит на дороге, который не гнушается насилия, очень хорошо заменят деньги, которые позволят научиться грамоте и пойти по той дороге, что не приведет на виселицу. Считаешь, что я должен был покорно подставлять задницу и молча молится Господу, во спасение заблудших душ? Микаэль, все же, не удержался и просто опустил гудящую от боли голову, упираясь лбом в плечо Легрэ, и глухо продолжил говорить... – Я лечил раны от кнута... На мальчишке, который и слова злого никогда никому не сказал... Я лечил раны, которые вы оставили и на другом юноше... И Вы говорите мне о милосердии? – Я ничего тебе не говорю, – ответил Легрэ, холодно глядя в синее небо – о Луисе он не хотел думать и без того скверно было, – я констатирую факты, Микаэль. А что до наказания Сэя... Я поступил с ним милосердно, всего лишь всыпав пару раз. Его поступок требовал более жесткой экзекуции. – Кристиан усмехнулся и взглянув на Микаэля, спросил: – Он разве не сказал тебе, что натворил? Конечно не сказал... Никому не сказал, верно? – Кристиан, ты забываешь главное – не тебе решать, как и кого наказывать. Это – не в твоем праве! А насилуя того белобрысого мальчишку, ты, наверное, тоже благое дело делал?! Микаэль так и не поднял головы. Но, и руку с шеи не убрал.... – Иди ты к дьяволу... Я не могу в лагерь вернуться... Мне травы собрать надо – иначе умру по дороге. Теперь – точно.... Легрэ ухватил Микаэля за рукав. – А ты с чего взял, что я его насиловал? Травник и так еле держался – а когда Кристиан дернул его за рукав – то рука подломилась, и Микаэль и вовсе упал на Легрэ. – Я – лекарь. Лучший – от южных берегов и до Северных земель. Я вижу, когда и что не так. – У нас все взаимно было, – после недолгого молчания, сказал Кристиан, хмурясь. – Прежде чем судить людей, Микаэль, возьми за правило выяснять причины. Ты ничего не знаешь об этой истории, вот так-то, друг мой. Потому лучше заткнись, а? Легрэ спихнул с себя Микаэля, после хмурясь и сжимая зубы, привел лошадь. – В лагере есть кто-нибудь, кто сам тебе трав наберет нужных? – Иные причины, я знаю получше Вас, брат Кристиан. Микаэль медленно, опираясь на руки и едва сдерживая стон, попробовал сесть. – Сказал же, я не возвращаюсь в лагерь. – Какие причины? – серьезно спросил Кристиан, и никогда до этого он не смотрел на Микаэля столь требовательно и прямо. – Что ты вообще можешь об этом знать? Травник осторожно потянулся, пытаясь хоть как-то собрать мешавшиеся спутанные космы, но, сразу же опустил руки, опять морщась от боли. – Когда смешивать большую политику нескольких держав с не менее сильными чувствами – кто-то явно перережет себе горло. И дай Боже, если сам... А еще, брат Кристиан, я ненавижу смотреть в почти потухшие глаза и знать, что душу излечить не могу... Это – если хотите честности. – Ты уверен, что я этому причиной? Подумай хорошо, Микаэль, потому что от этого зависят судьбы многих людей. Что тебе сказал Луис? Микаэль лишь прикрыл глаза, решая, что можно сказать. Да и нужно ли?! Ему-то до всего этого дело какое? Это брат озабочен постельными делами короля соседней державы, которые перерастают в военный конфликт. А скромный травник должен держаться от этого всего подальше... Вот только, факты сопоставлять Микаэль умел очень хорошо, а в душе все еще болью отдавалась вина перед оставленным в подземелье мальчишкой. Из письма, переданного через верного ярлу человека, лекарь понял, что юноша очень даже нашел выход из туннелей, раз кампании возглавляет. Вот только... Прав был наставник, не раз говоривший: “Исцеляя тела – не лезь без спросу в души. Да, даже если и просят – тоже не лезь.. Целее сам будешь.” – Брат Кристиан, а что вы хотите от жизни? А? Микаэль, забывшись, тряхнул головой – и тут же с приглушенным воем схватился за нее обеими руками, опять падая на землю. – Ничего, – раздосадованно ответил Легрэ. Он разыскал сумку Микаэля и принес ему, вытряхнул ее содержимое. – Тут есть что-нибудь для того, чтобы я не смотрел на твои мучения? Не подумай, я люблю мучеников, но сейчас мне что-то не до того. Боль, хоть и заставила кусать губы до крови, но, зато, прояснила голову. Микаэль лихорадочно считал – полдня на дорогу до поляны, и еще ночь, чтобы снадобье приготовить. И если до встречи с разбойниками он успевал, то теперь, после выпитого яда, столько времени травник прожить не сможет. Монах сгреб склянки, вываленные из сумки и, подтянув к себе, начал задумчиво перебирать. С одной стороны – если получится, у ярла появится неплохая ниточка, тянущаяся в южные земли, за которую, при необходимости можно дернуть. Да и травник точно уж жив останется... С другой – пойди что не так, то будет такая война, что земли как южные, так и северные, запомнят ее надолго. А уж если брат узнает подробности предложенной Микаэлем сделки – тогда точно не сносить помощнику аббата головы. -Брат Кристиан, я повторю свой вопрос. Что вы хотите от этой жизни? Вы подумайте... И послушайте меня... У меня будет к вам предложение. Монах осторожно опустился на землю, просто ложась на спину и прижимая ладони к пульсирующим болью вискам. Закрыл глаза и начал говорить – медленно, подбирая верные слова: – Земля, титул и подданство Северного Ярла. Полная посольская неприкосновенность. Любое действие короля Фернандо, направленное против вас, – будет расценено как оскорбление Ярлу. А это – война с Севером. Все, вестимо, заверено грамотами, а королю отправлено письмо, уведомляющее Его Высочество о вашем статусе посла. Это вам интересно? Микаэль резко приподнял руку, тут же морщась от боли и удерживая Легрэ от ответа. – Дослушайте сначала, а потом уже соглашайтесь или отказывайтесь. Я не разбрасываюсь такими предложениями просто так – и от Вас хочу две вещи взамен. Первое... Это политика. И, при вашем согласии, ваш новый статус – будет иметь эффект пешки, дошедшей до ферзя. Мне нужна эта пешка. Готовы ли вы рискнуть в этом – решать вам. Второе... Услуга, о которой мне просить неимоверно тяжело. Но, другого выхода я не вижу. Я отравлен. И умираю. У меня нет нужных трав для противоядия – и я не успею дойти до места, где их можно собрать и приготовить. Лошадь там не пройдет да и на готовку снадобья время надо. У меня есть зелье, что может меня излечить и вывести яд. Но, если я просто его выпью – толку не будет. Чтобы оно подействовало, кровь должна огнем бежать по венам, а сердце колотится неистово... Вы понимаете, о чем я, Кристиан? – Похоже, ты бредишь, Микаэль. – Легрэ взглянул на травника с долей веселого неверия, ироничного в какой-то степени. – Предлагаешь мне титул, деньги, определенную власть над королем Фернандо. Что-то мне подозрительно часто везет на подобные подарки судьбы в последние сутки, прямо не знаю, как быть. Заманчиво. Складно как. И так вовремя, главное. Но слишком уж просто, не находишь? Нет, я знал, что ты меня не любишь, но чтобы до такой степени делать из меня идиота... – Кристиан покачал головой и, склонившись к лицу травника, серьезно прошептал. – Микаэль, даже для тебя это слишком. Безусловно, я гад и сволочь, но пока еще не совсем идиот. С чего бы тебе, дорогой мой брат, сулить мне золотые горы, м? Кому ты служишь? – Брат Кристиан, а вы никогда не задумывались, почему простой травник не только может ходить, где захочет и когда захочет в монастыре, но еще и позволяет себе много больше дерзости и много меньше смирения в отношении вышестоящих лиц? Вы никогда не задумывались, почему я в жизни не считал на какие снадобья и травы сколько золота трачу? Почему вхож в многие дома знати? Микаэль опять потер руками виски, с трудом удерживаясь от стона... Вытер стекающую по щеке кровь и посмотрел в синие-пресиние глаза Кристиана – без насмешек и злости, предельно серьезно.... – Брат Кристиан... Мне сейчас очень плохо – и совсем не хочется рассказывать вам историю моего детства. Но, если вы настаиваете... Я понимаю, что предложение мое – неожиданно для вас. Но, мне это выгодно. Причины я назвал. Я вас не просто не люблю... Я вас дико ненавижу. И знали б вы, чего стоит мне просить вас. Но – я жить хочу. – Кровь можно разогнать вином. – Легрэ усмехнулся. – Вряд ли ты сможешь бежать вслед за лошадью. – Да я бы с радостью. Вот только вы, брат Кристиан – совсем не лекарь. А уж как мои снадобья действуют – так точно знать мне лучше. – И чего же ты хочешь от меня, от своего лютого врага? – Легрэ устало вздохнул. – А ты уже определился? В своих желаниях?