Выше нас только небо (СИ)

— Кто?

— Жюли пропала из больничного крыла! И никто ее больше не видел!

Гарри смотрел на него в таком же изумлении, как полчаса назад и сам Драко смотрел на Грейнджер. Их лица были так близко, что они чуть ли не задевали друг друга носами.

— Ну и что всё это значит? — Гарри недоуменно нахмурил брови.

— Откуда мне знать? — Драко пожал плечами. — Не могу сказать, что буду по ней сильно скучать, но всё же хотелось бы понимать, что происходит.

— Ты представляешь, я даже лица ее толком не помню, — Гарри вздохнул и растерянно потёр лоб, — всё как в тумане. Только познакомились, а дальше пробел. Боюсь, в этом вопросе я вообще бесполезен, хотя и протаскался за ней следом несколько дней, как полный кретин, — с досадой прибавил он.

Драко утешающе пихнул его локоть своим. Если Поттер сейчас себе что-нибудь надумает, потом замучаешься разубеждать. Упертый, как баран.

— Ты тут ни при чем! — яростно прошептал он, глядя, как Поттер мрачнеет прямо на глазах. — Поттер! — повысил голос Драко и развернулся к нему всем корпусом. — Прекрати немедленно!

Но Гарри совсем насупился и сник:

— Я не верю, что ты меня простил, — пробормотал он. — Ты же Малфой. И не можешь со мной больше ничего…

Драко обреченно вздохнул. Ну что за идиот!

— Я тебе уже сказал всё, что нужно. Не заставляй повторять тебе это сто раз! Люблю я тебя, люблю!

— Правда любишь? — Гарри вскинул на него неверящие глаза и тут же снова опустил их вниз.

— Поттер, отвали, — прошипел Драко, подавляя в себе острое желание прямо на уроке поцеловать этого придурка, который сейчас выглядел таким несчастным, встрепанным и милым. — Ну сколько можно?

— Так любишь, что выйдешь за меня? — Гарри поднял на него упрямый вызывающий взгляд. — По-настоящему? Навсегда?!

Драко ошеломленно молчал. Однажды он уже слышал от него эти слова, но тогда они были жестокой шуткой, а теперь… Теперь, кажется, всё было на самом деле. Сердце в груди тяжело забухало, и рука предательски дрогнула, оставляя на пергаменте жирную кляксу. Выйти за него по-настоящему... Быть с ним каждый день и каждую ночь всю жизнь. Знать, что Гарри навсегда принадлежит только ему. Позволить себе быть счастливым. Неужели это возможно?

Драко сидел, уставившись в свой свиток, не смея оторвать взгляд от расползающегося чернильного пятна. Нет. Он не должен, не может… Не имеет права… Отец бы никогда… Он с трудом заставил себя поднять глаза. Гарри напряженно смотрел на него, словно Драко сейчас должен был вынести ему приговор.

— Поттер… я не…

— Малфой! Поттер! Если вы уже выяснили ваши отношения, возможно, настало время уделить внимание уроку? А звон свадебных колоколов обсудите позже, — Драгаров, непонятно как оказавшийся совсем рядом, навис над ними раздраженной грозовой тучей. По классу пробежали оживленные шепотки и тихие вздохи.

— Малфой, марш к доске отрабатывать Разрушающие чары. А вы, Поттер, если всё знаете, не мешайте другим. Иначе быстро вылетите из класса.

Драко безропотно спустился вниз. Он двигался словно во сне и даже запнулся о ступеньку, чего с ним никогда не бывало. Ведь Поттер не может всерьез об этом думать, правда? Этот шаг был бы для него полным безумием. Национальный герой, у которого все впереди, не может связать свою жизнь с таким, как он.

У самой кафедры Драко повернулся к классу. Сидящая на первой парте Грейнджер ободряюще кивнула ему, и Драко внезапно вспомнились ее слова: “Гарри не верит, что его можно любить просто так”. Он скользнул рассеянным взглядом выше — по раздосадованному Уизли, хмурой Паркинсон, прищурившемуся Нотту, осоловелому Гойлу — и, наконец, нашел глазами Поттера. Тот расстроенно тер свой дурацкий шрам и смотрел на Драко потухшими глазами. При этом он казался таким одиноким и потерянным, что Драко не выдержал.

Какого черта? Он любит этого придурка больше жизни, и, кажется, Гарри его любит тоже. Ну и пусть это неверно, нелогично и против правил. Его выбор никогда бы не одобрил отец, и мама была бы в шоке. А еще есть его долг перед семьей, перед предками, перед мэнором. И Поттеру он тоже испортит жизнь. Как ни крути, этот выбор будет неправильным со всех сторон.

Драко снова поднял на него глаза. Черные встрепанные вихры, влюбленный взгляд, припухшие губы, эти нелепые очки... Как же невыносимо он его любит! До боли, до зубовного скрежета. Настырного, живого, настоящего. И как долго мечтал услышать эти слова. Неужели он готов теперь всё это потерять? Ведь его семье уже всё равно, по большому счету, никакой семьи давно уже нет. Да и его самого могли просто напросто убить в войну… И не было бы сейчас ни его, ни вековых предрассудков. Но он остался жив и теперь не сможет жить без Гарри. Не сможет, и всё. Драко еще раз взглянул на полные обиженного отчаяния зеленые глаза и решился.

Дождавшись ответного взгляда, он усмехнулся, одними губами шепнул “да” и быстро отвернулся, пряча ото всех безумную радость, когда увидел, как неверяще и изумленно-счастливо смотрит на него Поттер.

Драко с трудом взял себя в руки и попытался сосредоточиться, отрабатывая Разрушающие чары, снова и снова разбивая и восстанавливая обратно прозрачную защитную сферу. Драгаров переводил раздраженный взгляд с одного парня на другого, но больше их не трогал, лишь делал Драко холодные колкие замечания по скорости его реакции и чистоте выполнения заклинания.

Как только прозвенел звонок, Гарри, не обращая ни на кого внимания, схватил Драко за руку, выволок его из кабинета и запихнул в какую-то нишу за покрытые вековой пылью старинные доспехи, которые тихонько лязгали то ли от сквозняка, то ли от живущего в них боггарта. На этом его решительность кончилась, и он неуверенно замер рядом с Малфоем, напряженно глядя на него. Драко демонстративно подкатил глаза к потолку и насмешливо сказал:

— Поттер, ты придурок! Ты знаешь об этом? Только такой эмоциональный чурбан, как ты, мог сделать предложение на уроке по Защите от Темных сил! Почему бы для пущей романтики тебе было не выбрать для этого Прорицания? Или Зелья?

Гарри растерянно смотрел на него:

— Но ты… ты правда согласен?

— Я ведь уже сказал тебе, — Драко взволнованно усмехнулся. — Да, я согласен.

— Ну… тогда ладно, — подавленно произнес Гарри и снова нерешительно взглянул ему в лицо.

Драко вздохнул, схватил его за плечи и впечатал в стену:

— Ну, хорошо, слушай! — прошипел он. — Потому что повторять я не буду! Я люблю тебя, чертов Поттер! И хочу этого больше всего на свете. Я сто раз мечтал привести тебя в наш мэнор, показать тебе его и познакомить со своими родителями, если бы это только было возможно. Я хотел этого, начиная с одиннадцати лет, когда ты отказался пожать мою руку. Хочу быть с тобой, жить с тобой! Хотел еще тогда, когда ты надел мне это кольцо и просто прикалывался. И да, я трус, потому что чертовски боюсь этого брака, потому что знаю, что нарушаю свой долг перед семьей и предками. Но еще больше я боюсь потерять тебя. Я просто не смогу потерять тебя снова, понимаешь, придурок?! Поэтому, да, я согласен! Теперь ты доволен?

Драко тяжело дышал, словно эта речь в конец его измотала, что, собственно, было недалеко от истины. Но его порыв того стоил, потому что Гарри словно ожил, засветился изнутри, притянул его к себе и зашептал в самое ухо сбивчиво, жарко:

— Я тоже, Драко… я так тебя... Не верил, что ты… Никого так не любил… Выйдешь за меня? Правда, выйдешь? — он тревожно заглянул ему в лицо, покрепче обнял его и с силой прижал к себе. — Я не прикалывался тогда… — порывисто выдыхал он вперемешку с поцелуями. — Сразу мечтал, чтобы всё по-настоящему... только думал, тебе это не надо… Как захочешь, где захочешь… Всё для тебя сделаю… Лишь бы с тобой… всегда.

Драко подставлялся под горячий страстный шепот, купался в нем, как в солнечных лучах, и губы сами собой расползались в непрошеную радостную улыбку. Влюбиться в своего врага, получить предложение руки и сердца под злобным взглядом профессора на ЗОТИ, дать согласие на глазах у всего курса, клясться в вечной любви в узкой пыльной нише под мерное лязганье доспехов и при этом чувствовать себя совершенно счастливым — такое было возможно только с Поттером. И ни с кем другим.