Другая история (СИ)

— То есть, он сможет ходить? — притихший от осознания всего произошедшего, Локи тогда был совсем не похож на язвительного, жесткого и беспощадного себя.

— Да, но инвалидную коляску и костыли вам необходимо будет приобрести в ближайшее время.

— Когда часы посещений в отделении? — еле шевеля губами, спросил Лафейсон.

— Здесь — в любое дневное время, но только для родственников. Через неделю, после перевода в интенсивную терапию, можно будет приходить и друзьям, и коллегам. Вы кем приходитесь? — устало уточнил доктор.

И Локи замкнуло на пару мгновений.

Любовником? Партнёром? Это не родственные узы. Этого явно будет недостаточно.

— Я его… брат… Сводный… — впервые за всю жизнь произнёс эту фразу Локи.

— Ну и чудесно, мистер?

— Лафейсон, — на автомате ответил Локи.

— Как проснётся пациент — сообщите сестре на посту свои данные, вас проведут. После наркоза он должен выспаться, договорились? — врач отошёл от напуганного родственника и поспешил завершить своё затянувшееся из-за срочной операции дежурство.

— Прости меня, — прошептал, касаясь пальцами стеклянной двери бокса, Локи.

Всё то время, что его возлюбленный спал, он провёл сидя на диванчике у поста дежурной сестры.

— Прости меня, — затравленно повторил Лафейсон, переводя взгляд с пола палаты на очнувшегося Тора.

Тот вздохнул, криво улыбнувшись, и ответил:

— Это не твоя вина. Просто стечение обстоятельств, ты же не мог проконтролировать всё.

Локи, пододвинув стул к больничной койке, сел и молча взял любовника за руку. Он дождался, пока процедурная медсестра введёт обезболивающее через браунюлю и покинет палату, чтобы позвать врача.

— Телефон сел, и…

— Я так и понял, тем более я вряд ли бы мог с тобой нормально говорить в том состоянии.

— Было больно? — не сдержавшись, тревожно спросил Локи, зная, что его партнёр ненавидел чувствовать себя слабым.

Он даже во время тяжёлых простуд храбрился и делал вид, что ему не так плохо, как было на самом деле.

— Очень, — не стал скрывать правду Тор.

Лафейсон был готов завыть от осознания, что в тот момент он обязан был быть рядом, бросить всё, но не отпускать руку любимого, не дёргаться из-за шоу, не разбирать чужие склоки, не плавать на спине в бассейне, пока Тора забирали на скорой, пока принимали решение о необходимости срочного хирургического вмешательства, пока он был совсем один, пока старался дозвониться Локи и диктовал домашний номер администратору, пока ждал, когда на него подействует обезболивание.

— Врач до операции сказал мне, что я смогу вставать не раньше, чем через месяц. Мне казалось, что он лжёт, чтобы успокоить меня. Я смогу нормально ходить? — спросил вдруг Тор, и в глубине его глаз Лафейсон впервые увидел неподдельный страх.

— Конечно, сможешь, — заверил его Локи, надеясь, что его голос звучит достаточно уверенно. — Но инвалидную коляску велели приобрести. Я уточнял. Говорят, по мере необходимости ей надо будет пользоваться несколько месяцев. Массаж, гидротерапия, беговую дорожку надо ещё домой заказать… Я люблю тебя, — нелогично закончил он.

— Как прошло шоу? — не ответив на признание, морщась спросил Тор, пытаясь примириться с новым будущим.

Локи уронил голову на сжатые в ладони пальцы партнёра и прошептал, сдерживая дрожь в голосе:

— К чёрту шоу, к чёрту всё, кроме тебя… Мы справимся. Я обещаю. У нас получится. Я сам буду делать тебе массаж, я бы и на руках тебя носил, если бы… Ну, ты же понимаешь. Не смейся, эй!

Одинсон под конец фразы любовника рассмеялся низким грудным смехом:

— Я тоже люблю тебя. Коляска, так коляска, но я бы конечно был бы не против, чтобы ты носил меня на руках.

Любовник поднял голову и тепло улыбнулся ему в ответ.

— Это был смех на нервной почве. Наверное, просто реакция на обезболивающие, — вокруг глаз собрались лучиками мимические морщины, и Тор чуть сжал пальцы любимого, нежно добавляя: — Ты хоть поспал? Или всё это время героически просидел в холле?

— Может, я бы мог заплатить, чтобы сюда поставили дополнительную кровать, и был бы с тобой всё время? — предложил его партнёр, чувствуя обрушившуюся на него дикую усталость.

— Глупости не говори, работай. У меня, конечно, расширенная страховка, но это не повод переезжать в больницу вдвоём.

========== Глава 56. Наследство ==========

— Стив, смотри, — Джеймс протянул Роджерсу письмо с адресом приюта при Адвентистской церкви, край которого торчал из начавшего ржаветь почтового ящика.

— Будет здорово, если это актуально, — заметил Стивен, набирая указанный в шапке бланка номер.

Церковь всё ещё была заинтересована в покупке ближайших земель под хозяйственные нужды, преподобный подтвердил желание приобрести надел почившей миссис Эванс и предложил прямо на следующий же день встретиться с нотариусом для оформления бумаг.

Стив оговорился, что ему понадобится чуть больше времени, чтобы забрать из дома кое-какие вещи и попросил перенести их встречу на утро пятницы.

— Не жалко продавать это всё? Земли твоей семьи… — закусывая сорванную травинку зубами, спросил Джеймс, щурясь от знойного солнца.

— Нет, — не задумываясь ответил Роджерс. — Моя мама не была здесь счастлива, а я сам гостил пару раз и воспоминания… Не самые радужные, понимаешь?

Джим кивнул ободряюще и уточнил:

— Какие именно вещи ты бы хотел забрать?

— Акварели деда, фотоальбомы, скорее всего, — Стив стоял перед крыльцом и хмурился.

Всё здесь было настолько чуждым, ненужным, чужим, но теперь принадлежало ему. Если бы не жесткие убеждения смягчившейся только во время смертельной болезни бабушки, если бы не ядовитые слова в адрес единственной её дочери и единственного же внука… Стив бы ребенком мог проводить здесь лето, по-настоящему искренне любить эти места.

— Так твой художественный талант унаследован от деда? — мягко спросил Баки, вынимая с заднего сиденья флитвуда пакеты с продуктами из супермаркета, в который они заехали по дороге от озера к дому.

— Угу… — напряженно отозвался Роджерс.

Все воспоминания о ферме сводились к двум посещениям, каждое из которых было по-своему драматичным.

— Сэм, прости меня — еле слышно прошептал он сквозь зубы, когда взгляд его упал на тронутый ржавчиной колун под навесом.

— Надо открыть окна, чтобы проветрить. Хотя бы первый этаж, — Баки не услышал ни чужого имени, ни других слов, — или ты даже заходить не хочешь? — сдвинув брови, он поставил пакеты на ступенях крыльца и, подойдя ближе, положил руку на напряженную спину Стива.

— Надо, да… — Роджерс, пересилив себя, достал из кармана заготовленные заранее ключи и сделал первый шаг.

В коридоре и комнате вся мебель и техника были застелены полиэтиленом. Вместе они первым делом убрали пыльный материал из гостиной, кухни и прихожей и открыли настежь окна, чтобы прогнать застаревший запах сырого дерева.

Джим восстановил подачу воды и ждал, пока она не примет свой естественный прозрачный вид. Помыл овощи, приготовил ужин, стараясь не особенно напрягать партнёра.

— Второй этаж и остальные комнаты — завтра, — бросил Стив, прежде чем опуститься на разложенный диван.

— Как скажешь, — дипломатично ответил Баки.

Он и не заметил, как быстро стемнело, как воздух вокруг наполнился ароматом ночных растений заброшенного, разросшегося без хозяйской руки, сада.

— Будешь есть? — спросил он в очередной раз, подавая ужин на подносе прямо в постель, чувствуя, что Роджерсу крайне необходимо одиночество, чтобы навести порядок в собственных мыслях.

— Я за стол пойду, — смутился Стив, добавив: — А ты как?

— Да я сорок минут тебя зову. Успел уже, — усмехнулся Баки, открывая иссохшие створки комода.

Как и у многих пожилых людей, в запасе у миссис Эванс оказалась пара нераспечатанных свежих комплектов постельного белья.

Джим, присматривая за выпавшим из реальности любовником, заправил постель и отправился в ванную, чтобы принять душ. Полотенец он так и не нашёл, вероятно, они хранились в другом месте. Обернувшись простынёй из второго нового комплекта, Баки вышел после душа под светлые очи Стивена.