Другая история (СИ)

Один также хотел быть честен с сыном и пасынком, и при всей своей толерантности, он попытался объяснить, что совсем не такого союза они с матерью ждали от единственного сына. Локи заступился за любимого, довольно жёстко высказав наболевшее мнение о двойных стандартах, Тор попытался примирить дорогих ему людей, но тщетно…

Разговор завершился нелепым скандалом, растревожившим родителей ещё сильнее и не подарившим молодым ни покоя, ни принятия.

— Выбираю кольца, хотел сделать тебе сюрприз, — отозвался Лафейсон, вытягивая подобранные под себя ноги. — Ушёл, чтобы не мешать светом. Спи дальше.

— Это тебе надо выспаться, иди ко мне, — Тор не поднимая корпуса, протянул любовнику руку. — И не надо никаких колец. Ты же сам не любишь носить одно и то же изо дня в день.

Одинсон не кривил душой. В этих символах для него уже не было особой необходимости.

Он впервые собрался сделать любимому предложение ещё в двадцать пять лет. На тот момент они жили вместе два года, ситуация в прессе почти устаканилась, близилась их годовщина.

Тем не менее, слава из шведских газет шла впереди Лафейсона. Из известных студий без протекции Фригг он вылетал ещё быстрее благодаря своему непростому характеру и особому художественному видению.

Одинсон, сжав в кармане коробку из ювелирного, предложил переехать от суеты под Мальмё, где двоюродная бабка оставила ему дом, пусть не навсегда, просто чтобы привести в порядок расшатавшиеся нервы.

— Это не Стокгольм, это глушь! — возмутился предложению Локи.

— Это третий по величине город Швеции, — удивлялся реакции его любовник. — А чего ты сам хочешь?

— Мы переедем в Лондон, — решил за обоих Лафейсон. — Я хочу работать с Мэттью Борном.

Тор не стал перечить, желая дать любимому возможность для творческой реализации, последовал за ним, остался главным почитателем таланта своего партнёра.

А выбранные кольца с черными агатами в сплаве из стали и серебра так и не показались тогда на свет.

Меттью заинтересовался талантливым шведом, взял его в труппу, но, увы, тихой жизни в Великобритании не получилось.

Не умея вовремя заставить себя замолчать, Локи за пять лет работы обратил против себя большую часть коллег. И в конечном итоге, Борн с некоторым облегчением распрощался с ним.

За это время Тор успел достичь определенных научных высот на кафедре археологии Университетского колледжа Лондона. Полноценной карьерой это было сложно назвать, но он был удовлетворён уровнем своего заработка, более того, получал реальное удовольствие от работы, которую делал.

В тот раз, пытаясь вытащить любимого из ямы пожирающей депрессии, Одинсон и сделал предложение. Локи не думал, что подобное хоть сколько-то ценно. Он усмехнулся, сказав, что фата и белое платье — совсем не в его стиле. Более того, особого смысла в оформлении брака между гомосексуалами он не видел.

— Но, это же символ нашей любви, обязательств друг перед другом, — Одинсон, если быть честным, вовсе не ожидал тогда, что услышит отказ. — Скоро семь лет…

Они уже достаточно долго были вместе, чтобы не сомневаться в желании провести рядом и последующие годы.

— В браке есть смысл, если бы мы хотели детей, — нашёл для отказа другой аргумент Локи.

— Я не против, — мягко улыбнулся Тор, бережно обнимая любимого сзади. — Мы будем прекрасными отцами, я уверен. Ты кого бы хотел взять, мальчика или девочку?

— Нет, с этим делом как-нибудь без меня, — выскользнул из рук партнёра Лафейсон, добавляя: — Ты серьёзно хочешь детей? Правда?

— Да, — не понимая, что в этом может быть такого удивительного, прямо ответил Одинсон.

— А я — нет, и если традиционные ценности для тебя важнее, нам лучше расстаться прямо сейчас, — выплюнул Локи, словно бы покрываясь коркой льда.

Одинсон решил перенести разговор, не желая рисковать тем, что есть. Коробка с кольцами опять осталась неоткрытой.

Когда, через пару месяцев после ухода из труппы Борна, Лафейсон предложил перебраться в Штаты, так и не найдя себе места на родине Шекспира, Тор снова согласился и, бросив всё, последовал вслед за партнёром, отдавая себе полный отчёт в том, что о его карьере в их союзе никто, кроме него самого, не станет даже задумываться.

Комментарий к Глава 49. Лондон

Мой друг-Коллекционер, не читая, предложил такой вариант

http://vk.com/photo328769319_415868184.

========== Глава 50. Совсем не работа мечты ==========

После нескольких лет сомнительных успехов и целой череды творческих кризисов, возмущения, непонимания с новыми работодателями, на одном из благотворительных вечеров, куда Локи отправился вместе с возлюбленным, на того обратили внимание сотрудники издательского дома Конде Наст.

Тору на следующий же день позвонили и предложили выгодный контракт с IMD Models NY. Несмотря на то, что ему на тот момент уже исполнилось тридцать четыре, и он был, прямо сказать, староват для начинающей модели, его благородная внешность начала пользоваться невероятной популярностью у модельеров и фотографов.

Приглашения на показы и съёмки сыпались на новоявленного манекенщика со всех сторон. Локи старался изо всех сил скрывать разрастающуюся зависть и радоваться неожиданному успеху партнёра, пряча глубоко внутри переживания о собственной несостоятельности. Он не испытывал ненависти к любовнику, просто жаждал быть ничем не хуже, не уступать, быть равным.

Лафейсон постоянно ловил себя на мысли, что они удаляются друг от друга, особенно во время обязательных выходов в свет. Тор как солнце, притягивал к себе людей, очаровывал своей естественной улыбкой и искренним дружелюбием, восхищал, покорял одним своим присутствием.

Локи сходил с ума от отравляющей ревности, видя неподдельный интерес со стороны представителей обоих полов в сторону своего любовника. Он стал сомневаться в себе, хотел спрятать своё сокровище ото всех, никому не показывать, но заставлял себя сдерживаться, хотя бы на публике.

Не удалось. Пара нелицеприятных сцен всё-таки стали достоянием общественности в тот год, когда Тора признали самым популярным мужчиной-моделью в Нью-Йорке. Но сам Одинсон в тот раз скорее сначала умилился прорвавшимся чувствам партнёра.

Понадеявшись, что Локи наконец дозрел, Тор уже дома достал из стола коробочку с кольцами и, выйдя вслед за всё ещё пытавшимся взять себя в руки партнёром на балкон, прямо спросил:

— Ты выйдешь за меня?

— Боже, нет! Никогда не выйду, Тор! — разъярился сам на себя Локи, но всплеском эмоций задел больно любимого за живое. — Я не хочу быть как те педики со свадебных фотографий! Не хочу получать у государства законное право трахаться с тобой! — он опустил глаза на кольца. — Это агат?! Серьёзно?! — продолжил не на шутку расходиться Локи.

— Что не так с агатом? — холодно спросил его партнёр, принимая очередной отказ, надеясь, что Локи придёт, наконец, в себя, потому что сам чувствовал, что теперь и он близок к взрыву.

Он не задумывался об эзотерическом смысле камней, считая это бреднями. Строгие, мужские аксессуары, без вычурных надписей или символов, из простого металла, износу которому не будет веками — вот чем его привлекли выбранные ювелирные изделия.

Хотя в голове теперь всплыло что-то связанное с тем, что камень якобы является сказочным оберегом от ударов молний, но этого явно было недостаточно для подобной степени возмущения со стороны любимого.

Лафейсон и сам не понимал, куда его несёт. Он усмехнулся, качая головой, и отвернулся лицом к сверкающему огнями Нью-Йорку, так и не объяснившись.

— Ладно. Договорились. Никаких колец, свадеб и агатов. Извини, что я не понял тебя с первого раза, — Тор с силой сжал коробку, и она, скрипнув, треснула в его кулаке.

Он оставил партнёра одного успокаиваться, почувствовав, что если останется сейчас рядом — не убьёт, конечно, но точно не сможет удержать себя в руках.

Тор впервые в жизни после случившегося не хотел возвращаться домой. И удачно подвернувшийся контракт с Джилетт был как нельзя кстати. Съемки сразу четырёх рекламных роликов, постоянная реклама нового продукта, общение с людьми, забирали последние силы. Локи упорно хранил молчание, они встречались только в спальне, но ни о какой близости и речи не шло.