Семь кругов Ада (СИ)

— Очки с проводами? Какого века это оборудование?

— Провода для стабильности, сигнал часто сбивается, в конце концов, ты должен войти не просто в виртуалию, а через нее загрузиться в данные Сервера, это будет куда тяжелее, — объяснил блондин, жестом предлагая мне присесть. Я с подозрением оглядел парня, делая вид, что не хочу этого делать, хотя в действительности хотелось и очень, потому что стоять на своих двоих мне было до ужаса неприятно, больно и невыносимо. Лишь плюхнувшись в кресло, я почувствовал некое облегчение. Но оно быстро улетучилось, как только блондин протянул мне немного видоизмененные вирту-очки. Их дужками служил толстый черный ремешок, стекла были затемненными и с зеркальной поверхностью, а по внутренней части серебристой оправы и на дужках в той части, где они соприкасались с висками, шли небольшие липучки.

— Я не хочу натягивать на свое лицо этого Чужого, — возмутился я.

— Чужого? — переспросил блондин, оглядываясь.

— Господи, люди! Куда катится мир, если даже такие, пусть и очень старые, ужасы пропадают в забытьи! — возмутился я. Блондин непонимающе глянул на Зуо, тот лишь махнул рукой, словно сказав: «Не обращай внимания, бывает и хуже».

— Одевай уже, — сэмпай отнял у блондина очки и грубо пихнул их мне прямо в лицо.

— Эй! Погодите-ка! Что мне им сказать-то? Здравствуйте, я новая Мэри Поппинс и сейчас займусь вашим воспитанием, маленькие шалуны?!

— А ты решил стать их нянькой?

— Ага! Значит, Мэри Поппинс вы знаете, а Чужого нет? Стыд и позор! — это было последним, что я успел вымолвить, прежде чем мне на глаза натянули очки и нажали на кнопку передачи данных, погружая меня в глубокую виртуалию.

И был свет.

И было тепло.

И попал я в Рай.

Лис сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох, как часто делают люди, забравшись в постель и желая спокойно заснуть. Со стороны это выглядело крайне странно, если учесть, что его пусть и виртуальное тело, материализовавшись посреди непроницаемого, черного, светопоглощающего и абсолютно пустого пространства, стремительно полетело вниз, с каждым мгновением лишь набирая скорость. Хотя существовали ли в этом месте «верх» и «низ» — вопрос спорный. Зато однозначно присутствовали понятия «дня» и «ночи». Одни сутки реального мира равнялись трем суткам в виртуалии, каждые из которых состояли из восьми часов. Три часа длился день, три часа — ночь, и по часу отдавалось на рассвет и закат. Сейчас в виртуалии была глубокая ночь.

В свободном полете хакер пребывал добрые пару минут, все это время наслаждаясь тем, что больше не ощущал ни раздражающей боли, ни настырного холода. Точнее, Лис больше не чувствовал своего реального тела, что являлось одним из неплохих свойств глубокой виртуалии. Не зря смертельно больные люди предпочитали коротать свои последние дни в искусственном мире, а не в реальном.

Дабы ощутить острее как цифровой ветер проникает под серую толстовку, Лис расставил руки перпендикулярно телу и, хватая пересохшими губами холодный свежий воздух, улыбнулся. Хакер летел спиной вниз, широко распахнутыми глазами вглядываясь в черную безграничную высь и пылающее красное голографическое солнце, поэтому какое-то время он оставался в неведении по отношению к тому, куда же его с таким упорством тянуло цифровое притяжение, увлекающее тело Лиса все дальше и дальше от места его появления. Лишь когда парень почувствовал, что скорость его падения резко снижается, он парой ловких движений перевернулся в воздухе со спины на живот. Взгляд хакера тут же натолкнулся на ярко-зеленый, очень выделяющийся среди окружающей его черноты, полупрозрачный и столь же безграничный, как и само это подпространство, океан. Над его неровной поверхностью то тут, то там Лис заметил несколько растерянно снующих рекламных жуков, каких-то голографических листовок и стендов. Но их было значительно меньше, чем в любом из городов виртуалии, поэтому хакер пришел к выводу, что это место пустовало, а рекламные программы наверняка забрели сюда, всем скопом попав в одну из виртуальных черных дыр или парадоксов системы.

Зеленый океан неумолимо приближался до тех пор, пока тело парня со смачным чавканьем не вошло в его желеподобную составляющую. Лис и сам безмерно удивился, почувствовав вместо холодной воды удушающее липкое, приторное, мягкое, сладкое яблочное желе, что тут же проникло под его одежду, в обувь, забилось в рот и нос. Как ни странно, но при всем при этом хакер вполне спокойно продолжал дышать, только воздух был со сладковатым, быстро надоедающим привкусом. Лис даже попытался было выкарабкаться из плена желе, но не смог пошевелить и пальцем. Притяжение, пусть и ослабленное, но все еще тащило его дальше вглубь океана, поэтому парню только и оставалось, что, чуть развернувшись, вглядываться вверх, видя как через толщу зеленоватого желе пробивается красный свет виртуального солнца. Выглядело это крайне зловеще и даже как-то траурно.

«Умереть в желе — это в моем стиле» — пришла в голову Лиса не веселая, но и не грустная мысль. Хакер даже, кажется, смирился с тем фактом, что останется в этом мире навечно, поедая бесконечный запас желе и неотрывно следя за красным солнцем, которое при рассвете приобретет желтый оттенок, а днем станет бело-голубым. И, конечно же, парень был совсем не подготовлен к тому, что его погружение внезапно оборвется. Со смачным чпоком его тело ме-е-едленно вывалилось из желе, отлетело от него на несколько десятков метров и продолжило свое падение на куда большей скорости. Причем, если предположить, что Лис вывалился сверху, то падать он должен был вниз, но невидимая сила потащила его бренное виртуальное тело вбок, параллельно стене из желе.

«Главное не умереть от страха! В прямом смысле слова! Ведь говорят, что многие самоубийцы, прыгающие с крыш зданий, умирают от разрыва сердца раньше, чем их тело сталкивается с всегда со всей душой встречающим своих гостей асфальтом. Но я-то не разобьюсь? Нет же?»

То, что изначально Лису показалось лишь бежевой кляксой посреди уже не черного, но голубого пространства, с каждой минутой становилось все ближе и оттого отчетливее. Вскоре хакер разглядел огромную площадку, очень похожую на настольную игру для великанов. Вся ее поверхность была усеяна большими пронумерованными клетками и змеевидными ходами, от которых вились стрелки какие к финишу, а какие и к старту. Над клетками же висели голографические карточки с заданиями или большие восклицательные и вопросительные знаки.

Лис бы рассматривал игру и дальше, но площадка неумолимо приближалась. Скорость его падения так и не снизилась, поэтому парень со всего размаха и с жутким грохотом влетел в бежевую поверхность, проделав в полу дыру в виде собственного силуэта. Если бы с Лисом нечто подобное произошло в одной из запрещенных виртуальных игр, он бы уже был мертв, благо в данном подпространстве царствовали иные правила. Хозяевами этой площадки были дети, которые, наверняка, сами еще не до конца понимали, что же такое смерть. А раз не понимали они, не понимало и их подпространство.

Отплевываясь от попавшей в рот пыли, Лис неуклюже выкарабкался из силуэтной ямы и, тяжело дыша, повалился на пол. Длительный полет, сопровождавшийся морем эмоции и острых ощущений, не мог не утомить. Отдышавшись и придя в себя, Лис поднялся на ноги и огляделся. С одной стороны по-прежнему стояла стена из ярко-зеленого желе. Парень посмотрел вверх в надежде увидеть ее границу, но стена утопала в ванильно-оранжевых облаках, которые парили параллельно желе. Они медленно доползали до пола площадки и разбивались об него на сотни виртуальных капелек, растекавшихся по гладкой поверхности прозрачной лужей, затем капли испарялись, превращаясь в новое облако, которое парило уже вверх в никуда. Хотя совсем ли в никуда? Голубое пространство мерно перетекало в синее, а затем в фиолетовое. И на фоне темнеющего за ванильными облаками искусственного неба можно было разглядеть далекие-далекие звезды. Правда, через какие-то пару минут различить уже было невозможно не только звезды, но и облака, потому что на площадке, наползая со всех сторон, появился густой молочный туман. Данное явление с одной стороны завораживало, но с другой — не предвещало ничего хорошего. Хакер убедился в этом, услышав за своей спиной детское хихиканье. Он машинально обернулся на смех, но, конечно же, увидеть кого-либо сквозь белоснежную пелену так и не мог. Когда же он вновь посмотрел перед собой, его взгляд наткнулся на плохо различимую низкую фигуру, что стояла всего в паре метров от Лиса.