Семь кругов Ада (СИ)

— Прикажите им все это прекратить! Создайте какую-то альтернативную игру! Сделайте хоть что-нибудь! — сорвался я на крик, чувствуя, как внутри меня закипает жгучая ярость.

— Не могу… я же сказал, они — дети. А что для детей важно? Правильно — игры… если им не нравится игра, они ее оставляют, но если нравится… отними у них игрушку и у них будет настоящая истерика, они разревутся, вцепятся в нее руками и скорее разорвут в клочья, чем отдадут тебе. Так и здесь. Я больше не властен над этими детьми, потому что им слишком понравилось заключать людей в «белые кубы», — удрученно вздохнул парень.

— И ничего нельзя сделать? — простонал я.

— Почему же… можно, — хмыкнул Зуо, отпуская меня, и начиная прохаживаться по комнате, — где-то здесь должны быть провода, которые отвечают за жизнедеятельность этих маленьких ублюдков. Я бы их застрелил, да, боюсь, эти капсулы сделаны совсем не из пластика и пули и лазер их не возьмут. Но если…

— Нет! Вы не можете убить их! Они дети и…! — поспешно замотал головой блондин, наблюдая, как сэмпай бесцеремонно дергает провода, походя на древнего человека, впервые столкнувшегося с компьютером и движимый лишь единственной жаждой — жаждой все разрушать.

— Да хоть котята. Ради спасения своих людей я и пушистым хомячкам откручу головы голыми руками, поэтому…

— Да нет же, вы не понимаете! Их нельзя убивать!

— Почему? — с неохотой оторвался сэмпай от интересного дела.

— Потому что все те люди, что уже находятся в ПКО-коме, потеряют последний шанс вернуться обратно! — объяснил парень, нервно почесывая шею.

— То есть их возвращение возможно? — встрепенулся я.

— Ну… если каким-то образом уговорить этих деток освободить людей…

— С ними еще возможно контактировать? — подбежал я к блондину и буквально вцепился в лацканы его пиджака, — Они и сейчас слышат и понимают нас? А? Если так, то — Эй вы! Дети капсуляндии! Я готов поцеловать ножки ваших капсул, до конца жизни протирать ваши окошки или таскать цветы в эту комнату, только прошу вас, освободите мою маму! — в отчаянии захныкал я, чувствуя, каким идиотом сейчас кажусь со стороны и как по-детски звучит каждое мое слово. Но… но… блин! Мне пятнадцать, а не пятьдесят пять, и я еще не готов потерять свою мать! Хотя и в пятьдесят пять тоже буду не готов. Но тогда я буду уже взрослым, брутальным и опытным и поэтому реветь у маминой могилы буду только первые три недели, сейчас же все иначе! Сейчас я подобного не переживу!

— Хватит истерить, насекомое, — Зуо, в попытке привести меня в чувства, влепил мне одним несложным хлестким движением неплохую пощечину.

— Истерить? — повторил я пересохшими губами, медленно оглядываясь на сэмпая и машинально прикасаясь пальцами к вспыхнувшей болью щеке. — Истерить, говоришь? — мне показалось, что я сейчас похож на персонажа мультика, который, начиная злиться, словно бы заполняется чем-то красным от ног и до головы. — Не прикасайся ко мне! — посмотрев на Зуо исподлобья, с нескрываемой ненавистью прошипел я, буравя его взглядом.

— Или что?

Странно. Обычно, когда в короткие моменты моей жизни я приходил в ярость, мгновенно прекращая притворяться глупым идиотом с желе вместо мозга, люди откровенно пугались и начинали меня сторониться, отводили глаза и делали вид, что не знакомы со мной. Зуо же, как ни в чем не бывало, продолжал смотреть на меня и даже не моргал.

— Или пожалеешь, — холодно отозвался я, отвечая ему таким же пристальным взглядом. Сэмпай на секунду нахмурился, затем его ладонь медленно легла на мою макушку, сжалась в кулак, схватив меня за волосы и с силой притянув мое лицо к лицу Зуо:

— Ты, вроде, даже не тупой. Но не сравнивай меня с теми идиотами, которым ты успел потрепать нервы, — зашептал он так тихо, что услышать его мог только я, — Неужели ты до сих пор веришь в то, что я Ничего о тебе не знаю и не понимаю, кем ты являешься? — подобные слова, да со стороны Зуо звучали как откровенный комплемент, но сейчас я думал лишь о том, как мне сыкатно. Одно дело, когда сэмпай бесится и то и дело замахивается для удара, куда страшнее слышать все это от человека, который выглядит абсолютно спокойным. Даже слишком спокойным.

— Я знаю, что кроется за этой ебанутой улыбкой… — ухмыльнулся он, проводя большим пальцем по моим губам.

— Что же? — для меня ответ Зуо был очень важен. Казалось, что в этот самый момент между нами что-то неуловимо менялось. Но в хорошую или плохую сторону, зависело от ответа сэмпая на мой вопрос.

— Еще более ебанутая… Прячешь свое реальное безумие за надуманным. Умно, не спорю, но далеко не все на это клюют. Только последний идиот решит, что человек, ведущий себя так, как ведешь себя ты, является именно им. Уж слишком много в тебе блефа.

«Только последний идиот? — мысленно ахнул я, — Вот это новость! Пора снимать новый фильм! Есть „Планета обезьян“, а у нас будет „Планета идиотов“! С роботами, полуголыми девушками, мангустами, магами и теорией относительности! И не забудем про лиса с гербом, который первые сорок минут фильма будет героически пересекать реку, создавая пикантное начало мистическому, психологическому, в какой-то степени философскому и, безусловно, жизненному триллеру!»

— Да ты что Зуо! Я не врун! — возмутился я вслух.

— Ага, ты просто искусно притворяешься овечкой. Отдам должное, первые дни я был уверен, что от тебя как от козла молока, — хмыкнул он, отпуская мои волосы.

— Так значит… — я нахмурился, — значит, ты знаешь что я, говоря твоим языком, пиздатый злой гений! И при этом все равно обращаешься со мной как с ничего не стоящим дураком?!

— Ты и есть, пусть что-то и стоящий, но дурак, — фыркнул сэмпай.

— Но это неправильно!

— То, что ты дурак? Да нет, тебе очень к лицу.

— Я не об этом! — обиженно взвыл я, — в фильмах все по-другому!

— Опять фильмы? Жертва телевиденья и виртуалии!

— Да что ты понимаешь, Зуо! Фильмы — это наука жизни! И во многих из них главный герой — какое-нибудь серое задрипанное чмо, по типу меня, втрескивается в крутую телочку по типу тебя… Нет, я не имею ввиду, что ты телка! — поспешно добавил я, — но если бы ей был, то наверняка… крутой, — почесал я макушку, — а потом оказывается, что я не чмошник, а очень крутой чувак! И телочка, то есть ты, та, что изначально вытирала о несчастного ноги и унижала его, внезапно понимает свою ошибку. Она приползает к герою на коленях, они начинают встречаться, и нет нерушимее союза! — воскликнул я, — а ты прямо сейчас говоришь мне о том, что обращался со мной как с куском говна, зная обо всех моих тузах?

— Именно это… — с каменным лицом фыркнул сэмпай.

— Но как же так мо-о-о-ожно?!

— Не хочу прерывать ваши любовные перипетии, но Моя Телка вот-вот погибнет! — это блондин ткнул пальцем в дверь, в коридоре за которой все еще лежала девушка с синими волосами.

— Ничего, у нас еще есть время, — хитро усмехнулся Зуо, — ты ведь все равно не знаешь, как отключить или заставить этих деток подчиняться.

— Это так, — блондин вновь занервничал, — Но у меня есть одно предположение. Быть может Фелини, являющийся одним из хаксов, сможет найти с ними общий язык? Попробовать в любом случае стоит, — пожал он плечами.

«Откуда этот хрен знает, что я хакс? Я сам об этом узнал совсем недавно!» — мысленно негодовал я.

— Я? — изобразил я удивление, и уже хотел воскликнуть: «А че сразу я-то?!», но затем вспомнил о миссии главного героя и лишь кивнул, — если я смогу что-то сделать, я это сделаю! — пафосно провозгласил я. При этом я встал в позу любого уважающего себя супер-героя, упершись руками в бока и выпятив грудь. И пофиг, что у меня болели ноги, ныла щека, раскалывалась голова, было до ужаса холодно, зато в душе адским пламенем разгоралось желание произвести на Мою Тёлку-Помидорку неизгладимое впечатление и тем самым окончательно завоевать его сердце и, желательно, задницу!

— Что ж, тогда тебе сюда, — блондин подозвал меня к себе, и когда я, чертыхаясь и спотыкаясь о провода, добрался до того места, где он стоял, парень провел меня к задней части огромного компьютера. За ней размещалось небольшое старое кресло на колесиках, потрепанное и облезлое, и вирту-очки, присоединенные к компьютеру витой парой.