Герой не твоего романа (СИ)

— Да я повешусь, — вздохнул Ючон, которого тоже просветили относительно природы витающего вокруг Джеджуна аромата.

— Беременных раздражают густые запахи, — продолжал издеваться Чанмин. — Ему лучше пока не пользоваться туалетной водой.

— Слышь, пиздюк!.. — грозно начал Ючон и тут же получил от Джунсу легкий шлепок по губам.

— Я этого больше не потерплю, ясно? — строго сказал художник. — Прекращай так выражаться. Это некрасиво. Ты же будущая… папа!

— Хуяпа, — обреченно ответил офицер.

— Ючон, ну хватит, — попросил Джунсу, кладя обе руки ему на плечи. — Ты же видишь, что тебя все поддерживают. И я тебя люблю, поверь, все у нас будет хорошо. Прости за то, как я себя повел, это просто было неожиданно для меня.

— А для меня как неожиданно, просто охренеть. — Ючон уставился на огрызок своего рогалика, словно разговаривал именно с ним.

— Но мы справимся, — твердо заявил Джунсу. — Все вшестером. Правда, ребята?

— Это, безусловно, любовь, — тихо вынес вердикт Кюхён. — Я не могу ее осудить. — А затем, уже громче, добавил, вспомнив то, что говорили ему о новой роли Джеджун и Чанмин: — Прекрасный день! Ах, как давно у меня не было видной иглы!

— Какой еще иглы? — испугался Джунсу.

— «Видеоигры», — шепотом поправил Джеджун. — И про нее не надо вспоминать каждые пять минут.

Чанмин объяснил Джунсу, что для возвращения в родной мир всем переселенцам требуется поработать на одного местного бандита, так как сам Кюхён еще одно перемещение организовать уже не может. Монах виновато развел руками, подтверждая свою несостоятельность.

— Прекрасно. И какой от нас прок? — удивился Джунсу. — Мне что, картины им писать?

— Ну, от нас с Кю — вполне определенный, — заметил Чанмин. — Мы ведь маги, так сказать. А ты, вообще-то, целитель. Бандюгам такие люди нужны.

— Докатились. — Джунсу откинулся на спинку стула и устало поглядел в потолок. — Я теперь должен работать с преступниками. А Юно-то каково, он же полицейский… Что ж, главное — мы все вместе. Переживем. Только один вопрос, Дже. А в этом мире такие, как ты, есть? Я боюсь за Ючона. Ему нужно показываться врачу. Ты говорил, что у него беременность протекает с осложнениями… Кстати, от этого маленького засранца опять табаком пахнет. — И Джунсу дал Ючону почти невесомый подзатыльник.

— Я стоял там, где курили, — пробурчал майор.

— Сидел там, где пили, и лежал там, где трахались, — добавил Чанмин. — Не волнуйся, Су. Мы найдем врача.

Ючон поперхнулся своим чаем. Кюхён молитвенно сложил руки и мысленно попросил у богов прощения за то, что положение военного казалось ему смешным.

— Так, сейчас все едем в логово уголовников, — подытожил Джунсу. — А потом — давайте в корейский ресторан? Ничего не имею против других стран, но меня начинает раздражать местный колорит. Хотелось бы ощутить что-то родное, хотя бы на вкус.

— Согласен, — улыбнулся Джеджун. Конечно, хорошая идея: пойти в корейскую забегаловку и напиться соджу. До отруба. И не думать о том, что герцог — это улучшенная версия его собственного Юно. Та же внешность, но многое лучше: фигура (более атлетическое телосложение), прическа (волосы чуть длиннее и не крашеные), выражение лица (врожденное благородство в каждой черте), характер (сильный, независимый). Кстати, он упоминал, что является альфа-самцом стаи. Вопросов нет — это просто вожак. Но вдруг он был альфой и в «его» смысле? Может быть, они, как и Джунсу с Ючоном, являлись половинками единого целого, по прихоти небес родившимися в разных мирах? Да-а, вот до чего течка доводит… Джеджун предпринял усилие, чтобы одернуть себя. Герцог на самом деле был совершенно чужим ему человеком, который знал его чуть менее двух дней.

— Нет-нет, никаких корейских ресторанов! — всполошился Чанмин. — Там очень плохо готовят. В смысле, нормальные корейские блюда готовят только в Корее, правильно?

— Вдруг там хоть корейская музыка звучит, — вздохнул Джунсу. — Или клипы по телевизору крутят. Хотя, может, в этом мире наша поп-музыка не в моде…

— Ой, Джунсу хён, ты где такого набрался? — засмеялся Чанмин. Джеджун изумленно посмотрел на него. Интересно, чего стоило вампиру, который о своем возрасте сказал «до фига и больше лет», назвать молодого парня «хёном»? Хотя, тут же подумал Джеджун, вероятно, это далось легко. Судя по всему, в Корее Шим Чанмин не жил уже очень давно, и обращения не имели для него никакого особого значения. Набор звуков, не более того.

— Чего я набрался? — не понял Джунсу.

— Про популярность нашей попсы, — пояснил Чанмин. — Даже у нас во всем мире одного PSY знают, и то лишь «Gangnam style».

— Наверное, ты прав, — кивнул Джунсу.

Джеджун, вернув мысли к проблемам, не относящимся к собственному либидо, мысленно сделал любопытную заметку. Чанмин и Джунсу были из разных миров, но говорили о каком-то певце и его композиции, которых у Джеджуна точно не было (он поп-музыку любил и часто слушал ее после работы, находя в словах простеньких песен о любви отражение собственных чувств). «Значит, их миры во многом идентичны, — заключил он. — И кто знает, насколько? Может быть, здесь, в Корее, есть еще один Джунсу, который дружит с еще одним Джеджуном, и Ючон, которого он все-таки спас…»

Никита Сергеевич принимал у себя оставшихся троих подчиненных по очереди. Сначала пришел Джеджун; Кукурузнику этот «педрила» сразу не понравился, а уж когда Леонид принялся яростно его защищать, он вообще пришел в бешенство.

— Мою молодую жену тянет налево, — сообщил криминальный авторитет, глядя на притихшего после грубой отповеди «эльфа». — Зелья, говорят, варишь? Ну, так свари что-нибудь такое, чтоб ей хотелку к чертям отбило. А иначе гуляй куда знаешь.

— Я с вами не буду работать, простите, — сказал Джеджун, когда вышел из приемной Никиты Сергеевича и остался наедине с его сыном. — Такие зелья у меня не получаются.

— Что-нибудь придумаем, лапушка, — ответил Леонид, погладив его по щеке. — Я в обиду не дам.

Тоже, между прочим, мужчина. Вполне привлекательный. Высокий. Европеец. Проявляющий интерес…

Джеджун отвернулся от него и быстрым шагом направился поближе к Юно. Вот беда — не привык переносить течку без таблеток! Скоро на табуретку кинется, если к ней фаллос прилепят.

Следующим пришел Кюхён. Никита Сергеевич рано решил, что больше всех его бесит Джеджун; нет, второй оказался намного хуже! Кюхён на все реагировал с таким умиротворенным пофигизмом, что его хотелось поколотить.

— Он колдун или наркоман? — раздраженно спросил Кукурузник у сына, когда посетитель ушел. — Как «травы» накурился, честное слово.

— Он монах, — уточнил Леонид.

— А-а-а… Значит, просто долбоеб.

Последним на аудиенцию явился Джунсу (Чанмин предупредил о той ерунде, которую ему нагородили во избежание депрессии и апатии). Джунсу был в приподнятом настроении, потому что посредством нескольких выговоров и затрещин добился от Ючона виноватого взгляда верного ротвейлера и обещания больше не материться (на офицера так укоризненно смотрела единственная «дама» в коллективе, что он и впрямь почувствовал стыд). Из-за этого художник сразу поставил условие: жилплощадь и личный автомобиль, а иначе он работать не будет.

— А может, ты мне на хер не нужен! — хрипло засмеялся Никита Сергеевич.

— Да ну? — улыбнулся Джунсу, решительно приближаясь к нему. Он пошел ва-банк. Успеха в собственной затее не было никакого: он ведь недавно исцелил двоих, а тут травма была серьезная и старая. Но он делал это ради Ючона, который, по его мнению, был, в силу своего «интересного положения», бесполезен для бандитов.

Джунсу подошел к Никите Сергеевичу и положил ладони на его колени. Вспышка света озарила половину комнаты, а художник упал на пол, но сознание все же не потерял.

— И что это было?! — рявкнул авторитет.

— Вставайте, — попросил Джунсу.

И Никита Сергеевич, уже шесть лет парализованный ниже пояса, поднялся с инвалидного кресла.

— Да, парень… Тогда мне, пожалуй, и зелья от эльфа не нужны! Вась, — обратился он к человеку со все еще сломанным носом, который теперь с надеждой ждал паломничества к целителю, — вытаскивай мою дуру из SPA-салона. Буду проверять, могу ли сам ее порадовать.